Отдохните ... Хорошо подкрепитесь ... Примите несколько таблеток активированного угля ... Не забывайте закусывать ... Избегайте солёных закусок ... Не запивайте спиртное энергетиками ... Пейте воду ... Не торопитесь
Забросил проект, но ты же всё таки поддерживал наш уютный уголок. Лепра скатилась в уг. d3 интересен но не так как было. Всё я вернулся: о чём вам писать, или что найду в сети.
Только этим вечером позвонили друзья и сказали: наш школьный друг, один из тех что тащил меня тогда через всю Москву, пошёл на войну и был убит на днях. Осталась жена и двое детей.
В какие войска пошёл, спрашиваю. Псковская. Значит, ВДВ.
Пульс до сих под сто, с перебоями ритма. То бьётся, то делает ощутимые задержки. Понятно примерно, отчего древние думали, что душа — в сердце. Почти кошачий такой пульс; меня хвостик буддизма тогда научила — если что: мерять у неё пульс по тонкой горячей лапке. Когда уж дыхания нет ощутимо. В которую тогда была воткнута вот такая игла для капельницы. Шире той бедной лапки. И насмерть ещё перебинтована туго. Да лучше давайте я сдохну, меня не жалко — всё что я тогда думал. ____
В последние дни, на закате лета заехал в район моего детства купить модный складной велик (чтоб пускали в метро, и можно было кататься по всей огромной Москве), сидел потом во дворах нашего утраченного СССР (а они точно такие же почти, как и тогда; такой у нас был особо волшебный район, где время остановилось, если смогу, снова постараюсь вернуться туда, ну или хотя бы почаще ездить нашим недолгим летом) до полуночи, грустил, вышла леди покормить кошек, сказал ей где они бродили вокруг, где их искать теперь. А она, оказывается, была дружна потом с директором нашей школы. И та умерла недавно, в эпидемию, от короновируса. Так наш славный мир, стоит начать с ним разговаривать, вдруг раскрывает вещи, что мы б иначе ниоткуда не узнали. Я рассказал ей, какая она была хорошая, для нас, учеников. Очень строгая. Но очень добрая. Я рассказывал тут однажды, как перевернул учебник по физике на кафедре и читал с него. Уже понимая, что она раскрыла его на нужной странице для меня тогда. И делала вид что не замечает.
Где б найти тот наш учебник физики чтоб впервые прочесть? Нас тогда больше конечно совсем другие вещи занимали: девчонки, ну и программирование.
Пошла по классу не оборачиваясь. И только краем уха слушая меня. Делая вид что проверяет записи в тетрадях моих одноклассниц. Не оборачиваясь. Зная всё, понимая. И я понимал. ____
И прежде мир рушился. Но с недавних пор он рушится с особой скоростью.
— Как я могу жить в мире, где их нет. Который выкинул их из себя? — Не волнуйся об этом, он и тебя выкинет.
или Об общей деградации культуры человечества вообще, в течение последних семидесяти лет, с 50-х, но его кинематографа, некогда дивнаго, особенно.
К чертям, переношу всё сюда. Я там про то, что Джина Лоллобриджида была ого-го какая девка тогда! Мы сами её видели в лагерях. Хр.. Карлом Марксом клянусь! А вы как всегда ноете. Нет, ну как тут вас не поддержать. Тоже повыть погромче, на все джунгли.
Крошечная Рысь сидит на подоконнике; уже рассвело, пасмурно, спокойно, тихо; будто уж первый снег за окном. Встретил вчера свои старые хокку, десятилетней давности.
И вдруг нашёл то же у Сэй-Сёнагон, совершенно случайно. Даже не дочитал ведь её тогда в детстве дальше первых страниц. И сосны вовсе не оттуда, это отдельное знание. А после и вовсе давно забылось. Да и цикады те: скорее из Басё и одного рассказа из СССР, что давно хочу найти вновь, но не знаю как. Там цикада была в клетке.
Зимою — раннее утро. Свежий снег, нечего и говорить, прекрасен, белый-белый иней тоже, но чудесно и морозное утро без снега. Торопливо зажигают огонь, вносят пылающие угли, — так и чувствуешь зиму! К полудню холод отпускает, и огонь в круглой жаровне гаснет под слоем пепла, вот что плохо!
Специально протянул руку, поднёс к батареям под ней, их специальной кошачьей решётчатой лежанкой над батареями. Нет, всё в порядке, топят. А вообще прохладно было с утра. Даже прогары надел вместо тапок.
Она всё сидит и смотрит на меня, любуется. А сама такая красивая. И так в меня влюблена сразу отчего-то. Это чувствуется. Те, кто находят подобное среди наших, человеческих девушек — счастливы не временно, пока не иссякнет влюблённость и очарование юности, а навсегда, до совместной старости и смерти. Эти качества требуют особого внутреннего труда. От обеих сторон этого общего вдруг понимания, синтеза. Вот она пушистая этот труд проделала.
Так и сидит, медитирует. Чудесная пятнистая золотистая шубка, хвостик, кисточки. Огромная нежность и воля.
Ту Сэй-Сёнагон ведь тоже держали при дворце вовсе не для пользы какой-то от неё в народном хозяйстве. А от понимания её красоты.
Странно, я ведь создал этот сайт и назвал так за десять лет до её появления на свет. И её назвал так вовсе не я, и тем более не в честь сайта, а просто она сразу видно что крошечная золотистая пятнистая рысь. Иногда мы понимаем, через годы десятилетия, что заранее уж предвидели как судьба будет вести нас. Это не дар предсказания, это глубже: некое свойство связанности нашего прошлого и будущего в единый электрический контур, который только мы сами и можем чувствовать. Когда способны чувствовать. Как она тогда чувствовала, в момент когда я её забрал из машины, где её собирались везти через всю страну в неизвестность, что впереди у неё только смерть. И как долго она отходила от этого понимания. И как всё хрупко было в той точке бифуркации.
Цыганочка наша. Косте её принёс маленьким котёночком цыган. А Стёпку, отца моих Чипа и Дейла, принесли девочки. Какой же я дурак что не взял её тогда сразу. Но и не было б тогда её котят: Енота, Опоссума, а потом вдруг ещё и нашёго славного Рысёнка. Как он там? Он тоже весной далеко уехал, через всю страну. Как раз к моменту когда достаточно потеплело и я хотел прийти к ним с Рысью погулять с ними на прудах вместе. Чтоб она не тосковала по нему, чтоб знала что он жив.
Только этим утром гоняла снова сына Енота, он галопом удрал от неё на кухню и спрятался в удобную коробку из-под пива, что оставил им там специально, и они там иногда прячутся спят. Сара Коннор наша, я уж стал забывать насколько она была собранная и волевая мать, сколько силы и отчаянья было в ней тогда, и когда этих опоссумов только родила, и когда вот вдруг ещё Рысёнка потом. Она снова превратилась в крошечную девочку-котёночка. Лежала у меня на коленях и так радовалась, сложила тёплые лапки, пушистая, нежная... я не могу передать эту волну счастья что осязаемо исходит от неё. Вон Алиса меня разбудила ранним утром, она тоже очень любит меня, и лижет руки шершавым языком, за который я тогда её дёргал, как меня научила врач, как только снова остановится дыхание, как способ запустить его снова... Но наша с Алисой любовь более взрослая что ли? после всего что мы сразу с ней пережили тогда, на заре её жизни, десять лет назад. А вот крошечная Рыська умеет вдруг стать совсем котёночком. С обаянием голливудской красотки.
Легла в новую коробку, конфетную, что мне дали для них в винном: «Шоколадный трюфель» написано. Как раз под её крошечные габариты. Что поставил у окна. Дремлет. Проснулась, потянулась, подошла, посадил её на колени (да, милая, на колени можно, я тебе всегда рад), и опять начала пушиститься, гладиться затылком о предплечья, сворачиваться шелковистым клубочком, томно протягивать лапки, подставлять белоснежное горлышко погладить... Когда женщина хочет показать, насколько вас любит — вы сразу узнаете это. Уже на контрасте с многими прочими, что просто были рады что они нравятся вам. Даже если это вот дикая кошачья женщина, Бастет.
Всё, умолкаю. И так последний абзац писал не глядя на клавиатуру, больше занят уж ею. Тёплая пушистая улиточка свернулась на коленях, обернулась полосатым хвостиком, что касается переносицы. Не передать этого ощущения шелковистой шубки. Заснула.
Рысь запрыгнула, свернулась пушистым калачиком рядом с колонкой, на одном из их священных мест. Так она мне показала, что эта музыка ей любезна, её она благоволит слушать, и мне рекомендует. Слушаюсь, товарищ киса. Слушаю и повинуюсь.
Я влюбился в Флору Фавну, в сердце нет свободных мест
Впервые услышал её ушками пушистыми эти давно наскучившие мне гармоники. Да, для неё это всё — невероятное откровение. Стало быть и для меня.
Перестань волноваться за судьбы земли Она много прочнее чем ты Сколько можно кричать что ты жертва Что мир бьёт копытом поддых Если высохнут слёзы ты увидишь свой вход В дом всех святых
Он определил тогда, в числе прочих, мой духовный путь, ещё в СССР, столь многим после вовсе не понять. И ныне оборачиваюсь... а нет никого кроме них. Вот его я отлично понимаю и через 35 лет. А где найти тех, кто ещё? Почти все погибли из тех немногих кто понимал тогда. Ну или бизнесом занялись крупным успешным, как те кто начинал тогда с Цоем. Что все равно что погибли.
Цоя давно нет. Летова тоже вдруг уже тоже давно нет, хотя так долго он ещё был потом... Наутилус с разрушения страны тоже стал писать уже не те песни, а позже и вовсе Кормильцева не стало... И никого давно уж с нами нет. Вот... пока ещё БГ есть.
Так и заснула. И слушает во снах своих пушистых полосатых.
И пошёл б куда глаза глядят Меж деревьев как во сне. Как во сне!
Больше ничего не зная И отныне всё без нас. Всё без нас!
