I walked a million miles before I came to you Heaven wide above my head, sand beneath my shoes Life is the saddest song But it was nothing until you came along 'Cause every road that I've been on Leads me back to you
Для детей эта вещь непонятна в принципе. Они только сами оттуда. Вот же весь мир! Что куда больше, прекрасней, чем... забыли... чем ничто, та пустота что только что позади...
И только когда вы с годами начнёте понимать: да нет, не больше, и уж тем более не прекрасней... да что там.
Вот мои котята. Они напрочь забыли Рыську. Она их помнит. Только что помыл Енота, от него снова запахло мокрым её котёнком любимым, а не этим огромным пушистым монстром, она робко лизнула его шубку. У нас где-то всё до нашего года, и их трёх месяцев напрочь отрубает из памяти. Ну либо ещё скорее не сформированы кибернетические контуры для запоминания всего, как мы потом научились, теперь умеем.
Как это теперь называется, кстати? Когда девичий голос (да и мордаха тоже) настолько перегружены спецэффектами, что если начать выяснять, кто там пел на самом деле — вдруг выяснится, что это переставленные звуки и снимки из выступления дорогого Леонида Ильича на очередном пленуме. Впрочем, это теперь настолько всеобщее, что иных музык нового времени, более честных, у меня для вас давно нет.
Музыка и поэтика, по которой мы тогда в СССР вдруг захотели узнать английскую культуру уже не в переводах, а на языке оригинала.
Тем более, что эту поэзию наш партаппарат отчего-то наглухо отказывался переводить, в отличие от Гомера, Вергилия, Петрарки, Данте... да и даже нагло-американских Шекспира, Кэрролла, О. Генри, Твена, Лондона и хищного империалистического Киплинга, что были у нас в СССР миллионными тиражами повсюду, и дюжин прочих.
Ну, что ж, раз даже английскому учили нас в школах столь демонстративно pro forma — стало быть, хороший повод отбросить их костыли, как учил нас австралийский Алан Маршалл, и пойти самому, не ожидая уж ничьей поддержки никогда и ни в чём.
Эту песню, эти альбомы я сам переписывал тогда с кассет в их платном салоне звукозаписи возле их нового Центра Всемирной Торговли Всем (ну, вы помните, 1905 года), и особенно любил именно за эту психоделику в стихах, авторства Леннона, как понимаю — он там главный панк был. Когда Маккартни, конечно, так и остался главным мелодистом, композитором группы, даже не потянуло тогда слушать все сольные альбомы Леннона, где он заменил Маккартни своей японкой. При всём уважении к древней культуре Японии.
Мы как-то с девушкой расстались, она настаивала только на ценности Леннона, я же, видимо, оскорбил её навек, неосторожно заметив после прогулки на речных трамвайчиках, что Леннон — конечно, сердце коллектива, но Маккартни сделал не меньше в мелодиках. Нагваль и тональ. Уже тогда понял её возмущение во взгляде: «Что?! Маккартни? Вот эта попса? Да пошёл ты!»
Вдруг вспомнил через 30 лет из-за этих строчек:
Sitting in an English garden waiting for the sun... If the sun don't come, you get a tan from standing in the English rain!
Что воочию лицезрел в той прямой трансляции вчера у них там на улицах Лондона во время коронации Карла III. Наш такой вечный Ленинград №2. Город печали, несмелой весны, и особой романтики.
По случаю войны между основными советскими республиками объявляется бессрочная неделя СССР. И всяческой советской эстрады. Пока это всё безобразие не прекратится.
А оно прекратится. Так или иначе.
Я уж давно готов и к тому, о чём нас антивоенное кино Терминатор предупреждало. С ГКЧП был сразу готов. Что сразу назавтра может быть и всё, к чему нас готовили.
Да и без сопливых скользко, без калифорнийских режиссёров курортных счастливых. Как говорили наши деды, что их Гитлера до самоубийства довели. Мы все эти вещи уже тогда в 80-х знали и понимали куда острее чем их модные голливудские режиссёры, особенно после Чернобыля.
Переходящая в года, всё как мы тогда и предсказывали в 1991-м. Интересно б поговорить с тем, кто тогда предотвратил это сразу. Это так и осталось на три десятилетия для меня загадкой: отчего не сразу? Но и продлил на долгие пустые, трагические в своей бессмысленности 30 лет тупого латиноамериканского одиночества имени Св. Варвары и рабыни Изауры их.
Валентина Толкунова — Мы на лодочке катались
Когда Валентина Толкунова пела тогда эту песню зачаровывающим голосом, я вовсе не думал обо всём её таком. Я только думал: вот взрослая тётенька явно с кем-то таким же как она взрослым заигрывает. Мне это пока непонятно. Да и теперь то же самое впечатление.
Но где найти теперь девушек, что вовсе умели б артикулировать и интонировать на подобном уровне?
