Экскурсия.

Нисаргадатта Махарадж — Я есть то (1973)

Вопрос: Довольно часто возникает следующий вопрос: подчиняется ли вселенная закону причинности или она существует за пределами всяких законов? Вы, кажется, считаете, что у вселенной нет причин, что всё существующее, каким бы малым оно ни было, не имеет причин, появляясь и исчезая без всяких на то оснований.

Махарадж: Причинность означает временную последовательность событий в пространстве, будь то пространство физическое или ментальное. Время, пространство, причинность — это ментальные категории, возникающие и затихающие вместе с умом.

Вопрос: Пока ум активен, закон причинности остаётся в силе.

Махарадж: Как и всё порождённое умом, так называемый закон причинности противоречит сам себе. Ни одна вещь во вселенной не имеет определённой причины, сама вселенная участвует в существовании даже самой крохотной вещи. Ни одна вещь не сможет быть самой собой, если вселенная не будет такой, какая она есть. Когда источник и основа всего — единственная причина всего сущего, неверно считать причинность законом вселенной. Вселенная не связана тем, из чего она состоит, потому что её потенциал безграничен. Кроме того, она является проявлением, или выражением первопричины, абсолютно свободной в самой своей основе.

Загадка №1

Знаменитый ударник Алексей Стаханов два раза в день ходил по малой нужде и один раз в два дня — по большой. Когда же с ним случался запой, он четыре раза в день ходил по малой нужде и ни разу — по большой. Подсчитай, сколько раз в год ударник Алексей Стаханов сходил по малой нужде и сколько по большой, если учесть, что у него триста двенадцать дней в году был запой?

Загадка №2

Когда корабли седьмого американского флота пришвартовались к станции Петушки, партийных девиц там не было, но если комсомолок называть партийными, то каждая третья из них была блондинкой. По отбытии кораблей седьмого американского флота обнаружилось следующее: каждая третья комсомолка была изнасилована, каждая четвёртая изнасилованная оказалась комсомолкой, каждая пятая изнасилованная комсомолка оказалась блондинкой, каждая девятая изнасилованная блондинка оказалась комсомолкой.
Если всех девиц в Петушках 428 — определи, сколько среди них осталось нетронутых беспартийных брюнеток?

Загадка №3

Папанин, желая спасти Водопьянова, вышел из пункта Б1 в сторону пункта Б2. В то же мгновение Водопьянов, желая спасти Папанина, вышел из пункта Б2 в пункт Б1. Неизвестно почему, оба они оказались в пункте Б3, отстоящем от пункта Б1 на
расстоянии 12-ти водопьяновских плевков, а от пункта Б2 — на расстоянии 16-ти плевков Папанина. Если учесть, что Папанин плевал на три метра семьдесят два сантиметра, а Водопьянов совсем не умел плевать, — выходил ли Папанин спасать Водопьянова?

Загадка №4

Лорд Чемберлен, премьер Британской империи, выходя из ресторана станции Петушки, поскользнулся на чьей-то блевотине — и в падении опрокинул соседний столик. На столике до падения было: два пирожных по 35 коп., две порции бефстроганова по 73 коп. каждая, две порции вымени по 39 коп. И два графина с хересом по 800 грамм каждый. Все черепки остались целы. Все блюда пришли в негодность.

А с хересом получилось так: один графин не разбился, но из него все до капельки вытекло; другой графин разбился вдребезги, но из него не вытекло ни капли. Если учесть, что стоимость пустого графина в шесть раз больше стоимости порции вымени, а цену хереса знает каждый ребёнок, — узнай, какой счёт был предъявлен лорду Чемберлену, премьеру Британской империи, в ресторане Курского вокзала?

Загадка №5

Вот идёт Минин, а навстречу ему — Пожарский. «Ты какой-то странный сегодня, Минин, — говорит Пожарский, — как будто много выпил сегодня». «Да и ты тоже странный, Пожарский, идёшь и на ходу спишь». «Скажи мне по совести, Минин, сколько ты сегодня выпил?» «Сейчас скажу: сначала 150 грамм российской, потом 500 кубанской, 150 столичной, 125 перцовой и 700 грамм ерша. А ты?» «А я ровно столько же, Минин».

«Так куда же ты теперь идёшь, Пожарский?» «Как куда? В Петушки, конечно. А ты, Минин?» «Так ведь я тоже в Петушки. Ты ведь, князь, совсем идёшь не в ту сторону!» «Нет, это ты идёшь не туда, Минин». Короче, они убедили друг дружку в том, что надо поворачивать обратно. Пожарский пошёл туда, куда шел Минин, а Минин — туда, куда шёл Пожарский. И оба попали на Курский вокзал. Если б оба они не меняли курса, а шли бы каждый прежним путём — куда бы они попали? Куда бы Пожарский пришёл?

Вот такое чудо топчет вас изнутри прямо сейчас. Шагающий белок перетаскивает тяжести внутри клеток.

Как шагает белок кинезин
As walks protein kinesin

Первое упоминание этой странной истории относится к 6 декабря 1805 года, когда судовой врач пятидесятипушечного корабля 4-го ранга Её Величества Королевского флота «Isis» сделал запись в лазаретном журнале. Джон Каммингс, матрос, 29-летний американец, прибыл с жалобами на «черезмерные боли в желудке и кишечнике». В ходе опроса он признался, что проглотил накануне 19 или 20 складных ножей, и один чехол для ножа. Причем чехол вскоре вышел, а вот остальное — нет. Увы, записи о матросе в журнале на этом заканчиваются. Но сама история с этого только начинается:

Как говорил Винни-Пух: «Запомни, Пятачок, иногда ты ешь свинью, а иногда свинья ест тебя».

Стадо кабанов растерзало сицилийца с собаками.

The days, as if the fish, swim down the brook
aslumbering under autumn midday sky,
pass by, their eyes in search of prey, they look
for safe retreat to ask themselves the question ‘why
should we await there for such long a time
to come again and be, but only for a day?’

The clouds, that claw their way through an obscure celestial clime.
The yellow leaves that let themselves be lifted when winds play.

Как обычно писал Григорий Сковорода, из сего зерна:

Ты
В белом холодном тумане гостинной
Вяжешь из глупых мыслей носки
На пол по твоим щекам текут слёзы
Вокруг стройных ног твоих всходят ростки
Над головой твоей кружат стрекозы
Беседы на стенах ведут пауки
Затягивая древний портрет паутиной
В обои втыкая свои коготки


ON PRIMÆVALETUDINARIANISM

Down in the mist-hazèd depths of your parlour
You knit fancy socks of recycled foolish thoughts.
Your tears via your cheeks freely flow on the flower
That sprouted between your nice feet major toes.

Red dragonflies circle your head halowise,
With fabulous voices the spiders converse
Upon the old portrait they cobwebialise
A-puncturing the wallpaper with their petty claws.
Wee water-drops gather at you brow to nurse,
And brim with, the life, to wash off the aws
Of primæval forests (weird trees stand askew),
The primæval skies (now seen sapphire, now perse),
Of nine million men sharing your point of view
Of whether that each day turns worse and still worse.

But
Up in the mist-clear depth of Tearharbour
ID knits foolish thoughts of recycled fancy socks,
IDS tales via ourselves freely flow on our Arbour
That sprouted between the dead stars major flocks.

Grinding teeth to microscopic grains of dust,
Slicing lifeless wintry waters underneath the ice-char crust,
Gulping fairly measured prayer in the daily air-lust
They aim game at making Sun rise in the glare of an atomic blast
Slaughtering Past with Present in the midst of devastated ocean vast.

Thinking sometimes of the Noah's Ark built anew,
Left of the whole life there's just a rusty periscopic view.

Опубликую для рысей несколько своих стишков на английском.

The Darksome One

A stranger looked at you with his dark eyes.
He’s clad in black, black are his thoughts, he lies
To his dark friends, quietly they stand beside.
You can’t avert your gaze, you hide
Your face into your thought-would-be-prophetic dreams,
Down to the olden dusty halls of infant tiny greeds…

Immersed in crystal waters at your sacred sandy shore,
Equipped with perfect garb at your mystique apparel store,
He glows with finest air of the deeds undone,
The chances lost, the world despised, the sombre fun.
Now he is gone… The odds to see him once again are few.
You never will forget him, because he’s you.