Пушистая Сэй-Сёнагон

Крошечная Рысь сидит на подоконнике; уже рассвело, пасмурно, спокойно, тихо; будто уж первый снег за окном. Встретил вчера свои старые хокку, десятилетней давности.

шум ветра в соснах, звон цикад

И вдруг нашёл то же у Сэй-Сёнагон, совершенно случайно. Даже не дочитал ведь её тогда в детстве дальше первых страниц. И сосны вовсе не оттуда, это отдельное знание. А после и вовсе давно забылось. Да и цикады те: скорее из Басё и одного рассказа из СССР, что давно хочу найти вновь, но не знаю как. Там цикада была в клетке.

Солнце зайдет, и всё полно невыразимой печали: шум ветра, звон цикад...

Зимою — раннее утро. Свежий снег, нечего и говорить, прекрасен,
белый-белый иней тоже, но чудесно и морозное утро без снега.
Торопливо зажигают огонь, вносят пылающие угли, — так и чувствуешь зиму!
К полудню холод отпускает, и огонь в круглой жаровне гаснет под слоем пепла, вот что плохо!

Специально протянул руку, поднёс к батареям под ней, их специальной кошачьей решётчатой лежанкой над батареями. Нет, всё в порядке, топят. А вообще прохладно было с утра. Даже прогары надел вместо тапок.

Она всё сидит и смотрит на меня, любуется. А сама такая красивая. И так в меня влюблена сразу отчего-то. Это чувствуется. Те, кто находят подобное среди наших, человеческих девушек — счастливы не временно, пока не иссякнет влюблённость и очарование юности, а навсегда, до совместной старости и смерти. Эти качества требуют особого внутреннего труда. От обеих сторон этого общего вдруг понимания, синтеза. Вот она пушистая этот труд проделала.

Так и сидит, медитирует. Чудесная пятнистая золотистая шубка, хвостик, кисточки. Огромная нежность и воля.

Ту Сэй-Сёнагон ведь тоже держали при дворце вовсе не для пользы какой-то от неё в народном хозяйстве. А от понимания её красоты.

Странно, я ведь создал этот сайт и назвал так за десять лет до её появления на свет. И её назвал так вовсе не я, и тем более не в честь сайта, а просто она сразу видно что крошечная золотистая пятнистая рысь. Иногда мы понимаем, через годы десятилетия, что заранее уж предвидели как судьба будет вести нас. Это не дар предсказания, это глубже: некое свойство связанности нашего прошлого и будущего в единый электрический контур, который только мы сами и можем чувствовать. Когда способны чувствовать. Как она тогда чувствовала, в момент когда я её забрал из машины, где её собирались везти через всю страну в неизвестность, что впереди у неё только смерть. И как долго она отходила от этого понимания. И как всё хрупко было в той точке бифуркации.

Цыганочка наша. Косте её принёс маленьким котёночком цыган. А Стёпку, отца моих Чипа и Дейла, принесли девочки. Какой же я дурак что не взял её тогда сразу. Но и не было б тогда её котят: Енота, Опоссума, а потом вдруг ещё и нашёго славного Рысёнка. Как он там? Он тоже весной далеко уехал, через всю страну. Как раз к моменту когда достаточно потеплело и я хотел прийти к ним с Рысью погулять с ними на прудах вместе. Чтоб она не тосковала по нему, чтоб знала что он жив.

Только этим утром гоняла снова сына Енота, он галопом удрал от неё на кухню и спрятался в удобную коробку из-под пива, что оставил им там специально, и они там иногда прячутся спят. Сара Коннор наша, я уж стал забывать насколько она была собранная и волевая мать, сколько силы и отчаянья было в ней тогда, и когда этих опоссумов только родила, и когда вот вдруг ещё Рысёнка потом. Она снова превратилась в крошечную девочку-котёночка. Лежала у меня на коленях и так радовалась, сложила тёплые лапки, пушистая, нежная... я не могу передать эту волну счастья что осязаемо исходит от неё. Вон Алиса меня разбудила ранним утром, она тоже очень любит меня, и лижет руки шершавым языком, за который я тогда её дёргал, как меня научила врач, как только снова остановится дыхание, как способ запустить его снова... Но наша с Алисой любовь более взрослая что ли? после всего что мы сразу с ней пережили тогда, на заре её жизни, десять лет назад. А вот крошечная Рыська умеет вдруг стать совсем котёночком. С обаянием голливудской красотки.

Легла в новую коробку, конфетную, что мне дали для них в винном: «Шоколадный трюфель» написано. Как раз под её крошечные габариты. Что поставил у окна. Дремлет. Проснулась, потянулась, подошла, посадил её на колени (да, милая, на колени можно, я тебе всегда рад), и опять начала пушиститься, гладиться затылком о предплечья, сворачиваться шелковистым клубочком, томно протягивать лапки, подставлять белоснежное горлышко погладить... Когда женщина хочет показать, насколько вас любит — вы сразу узнаете это. Уже на контрасте с многими прочими, что просто были рады что они нравятся вам. Даже если это вот дикая кошачья женщина, Бастет.

Всё, умолкаю. И так последний абзац писал не глядя на клавиатуру, больше занят уж ею. Тёплая пушистая улиточка свернулась на коленях, обернулась полосатым хвостиком, что касается переносицы. Не передать этого ощущения шелковистой шубки. Заснула.