Нет, может всё и обойдётся ещё. Чтобы прогнозировать точно, надо с самого начала ситуации сидеть безвылазно в ситуационном штабе, анализировать поступающие сводки во всей полноте и даже не особенно спать. А у нас есть информация, увы, лишь из третьих рук, даже хуже: от тех же самых журналистов-пропагандистов.
С другой стороны, я ожидал этого с 90-х. Как только заметил впервые, что вся ситуация в стране и мире на удивление точно повторяет нараставшую катастрофу до 1914 года — система идёт вразнос будто по тому же самому старому сценарию, точь-в-точь.
И как раз испанки, значит, только не хватает. От пандемии которой, мы знаем, погибло тогда:
В 1918–1919 годах (18 месяцев) во всём мире испанкой было заражено около 550 миллионов человек, или 29,5% населения планеты. Умерло приблизительно 50–100 миллионов человек или 2,7–5,3% населения Земли.
Чтоб был понятен масштаб, в самую страшную на тот момент за всю историю человечества Мировую войну, погибло всего, со всех сторон конфликта, 10 миллионов военных и 12 миллионов гражданских.
А если статистика, цифры — слишком отвлечённая вещь, вот:
история портрета одного весёлого жизнерадостного молодого человека. И как никто, даже умнейший человек века, будущий академик, нобелевский лауреат, ничего не может противопоставить тому, что случится.
Будет очень здорово, если на этот раз всё обойдётся.
Впрочем, начало уже достаточно чудовищное. И
объяснение появления этой эпидемии, и соседство наше непосредственное, и количество китайцев, давно наводнивших нашу страну, и общая разруха, развал государственности, который не позволит вообще никак теперь ничему противодействовать, и то что они все эти дни ничего не делали и не делают, и граница по-прежнему открыта. А чё, а что случилось-то такого?
Но посмотрим. Хочется всё же надеяться на лучшее. Потому что худшее может наступить слишком неприятное. Как уже оно наступало, сто лет назад. Просто все успели забыть. Ну, потомки тех кто выжил тогда.