Это бесконечная ситуация аврала, когда нужно проверить уроки у ребенка (даже если он уже пишет диплом в магистратуре); пойти с супругом к врачу, потому что он всё перепутает, когда будет докладывать о своих симптомах, а потом еще и не будет знать какие назначения ему сделали; нужно держать в голове все организационные вопросы – от оплаты квартиры до травли тараканов и замены масла в машине. Это ежедневный кошмар: если даже я что-то кому-то поручаю, то всё равно надо десять раз сказать и напомнить. В результате я зашиваюсь, а они витают в облаках и одновременно сидят у меня на шее, бестолочи такие. Со временем эти «они» не просто раздражают своей неумелостью, а уже вызывают прямо-таки агрессию и хочется рвать и метать. И более того, я же знаю, что всё что они накосячат разгребать потом опять мне. У меня не остается ни сил, ни времени ни на что для себя. А всё потому, что они такие долбо… Ну в общем вы поняли. Знакомо?
Моя бабушка про такое поведение говорила, что мол некоторые думают, что без них вода не закипит. Это конечно же про контроль и про то, что если я не вмешаюсь, сам/сама не сделаю, то все пойдёт наперекосяк, будет сделано не так и не с той скоростью или вообще провалено. Контроль — это всегда про уход от тревоги, про страх провала, прежде всего собственного. Это, конечно же, еще и про созависимость и инвалидизацию всех окружающих. Это про то, что я на самом деле не хочу заниматься собой – это слишком больно, страшно и огромно, но я могу свалить вину за это на всех своих близких и дальних.
Но в данной ситуации есть и еще одна выгода – это всё делается ради вот этого момента славы и гордости собой – «Я их настиг, какой я молодец» ™. Ради этого можно пожертвовать оказывается собой и всей своей жизнью.
Интересно, что всю бессмысленность и безблагодатность такого паттерна способна вскрыть оплата за отмену сессии. Клиент отменяет запланированную сессию потому, что ему нужно было задержаться на работе по причине неожиданно возникшей ситуации с которой мог разобраться только он. Получает свои сверхурочные, отдает эти самые деньги за пропуск. Получается, что работал бесплатно больше, чем должен был, сам отказался от положенного пряника (терапия — это же ведь время только лично для себя). И что ему остается в итоге – правильно, минута славы. И спрашивается, а стоит ли оно того? Нет, совершенно не стоит.
Morning comes darkness drops Upon this day a shadow falls Silence warps through the halls Since I've been gone, gone, gone
A hundred years from today Lamplights ablaze? paves my way Till Jesus saves my early grave I will be gone, gone, gone
Drop the anchor lift my heart From stem to stern I'm torn apart Mount my horse? pack my cart? Tomorrow I'm gone, gone, gone
Seek the hull? leave the deck Silver moon silhouette In due time you will forget That I am gone, gone, gone Since I've been gone, gone, gone I will be gone, gone, gone Tomorrow I'm gone, gone, gone
В трамвайном депо пятые сутки бал; Из кухонных кранов бьёт веселящий газ. Пенсионеры в трамваях говорят о звездной войне. Держи меня, будь со мной. Храни меня, пока не начался джаз.
Прощайте, друзья, переставим часы на час; В городе новые стены, но чистый снег; Мы выпускаем птиц — это кончился век. Держи меня, будь со мной, Храни меня, пока не начался джаз.
Ночью так много правил, но скоро рассвет; Сплетенье ветвей — крылья, хранящие нас. Мы продолжаем петь, не заметив, что нас уже нет. Держи меня, будь со мной, Храни меня, пока не начался джаз...
Цивилизация управляется хомячками. Издавна, с самого начала. Хищными при том, кровавыми, хомячками-людоедами. Другим просто нет резону туда лезть, за рычаги управления эти.
Вообще их появилось в итоге штук семь или восемь — не смог точно пересчитать: у меня уже всё поле зрения было в снующих туда-сюда кошках, от еды во внезапном испуге, когда кто-то во дворе хлопнул дверцей машины — к еде в превозмогшем тут же всякую осторожность голоде.
Сначала увидел одну на газоне. Тут же к ней присоединился ещё, серый камышовый. Я уж по его взгляду понял, насколько они отчаялись. Двух сытых сибирских кошек только двумя часами ранее наблюдал — там вовсе нет во взгляде этого вселенского отчаянья и робкой надежды; о нет, они напротив сыто, довольно, нехотя позируют (причём, место было туристическое и снять их успел не только я, но и девушка до меня, и семья с детьми после — отчего-то вспомнился Гена, который работал в зоопарке крокодилом): «Мужчина, ну чего вы, право, мы и сами знаем, насколько прекрасны». И когда начал кормить — как они полезли из амбразуры подвала по очереди...
Самых разных расцветок, все тощие и голодные. При том, что в соседних дворах у кошек стабильно лежит сухой корм по нескольку дней не особо востребованный.
Когда стали вылезать в итоге самые осторожные, беременные кошки, совсем ещё сами, по размерам, этой, столь недавней зимы выпуска — тут и стало ясно, что для этого конкретного сквота секс важнее еды. Все такие разные по цвету, главное.
Засчитываются не все сколько их там было, а всего 4, по количеству разорванных для них пакетиков, что нёс своим. Сначала думал, двух хватит, на 2-3 кошки. Положил с запасом три, видя какие они голодные, пусть останется. Когда появились бронетранспортёры полные котят с глазами как у мадонн Возрождения, добавил четвёртый. Вроде все наелись.
Порадовал рыжий кот, что появился сразу же, уже третьим. Подошёл, посмотрел, поточил когти о дерево и удалился. Хороший кот, сытый, правильный. Ему б остальным предать своё мастерство.
Жрали алчно, самозабвенно, с пафосом. Давно настолько оголодавших котятин не видел. Вон разве пантеру свою прошлой зимой, когда она потом у меня на кухне полгода профессионально отжиралась — но так она в итоге, с её аппетитом, как две или три этих по размеру.
Есть люди, вокруг которых (совершенно внезапно, неожиданно — и вы поймёте это лишь десятки лет спустя, если тогда были не готовы) распространяется свет, радость, способ для всех вас быть в наилучшем мире.
Куда больше тех, что вокруг себя распространяют лишь отвращение, которым сами полны. Они даже много более заметны сразу всем.
И уж совсем подавляющее большинство тех, что настолько не проявляют себя никак, не проявляли и не станут, в этом мире — что даже неясно, люди ли это, или так, чтоб заполнить чем-то окружающее пространство.
