Третьим моим правилом было всегда стремиться побеждать скорее себя, чем судьбу (fortune), изменять свои желания, а не порядок мира и вообще привыкнуть к мысли, что в полной нашей власти находятся только наши мысли и что после того, как мы сделали все возможное с окружающими нас предметами, то, что нам не удалось, следует рассматривать как нечто абсолютно невозможное.
Рене Декарт — Рассуждение о методе (1637)
Делай что должно, и будь что будет.
Та эзопова лягушка конечно не согласится, и будет права. Очень умны египетские лягушки. Но на каждую такую приходится по две тысячи умерших от стресса, который они сами же себе организовали.
Это я вам как такая как раз лягушка, со знанием предмета. Давно снова и снова всякий раз задумываюсь о том, что в этом огромном и, в основном, дурном хаосе мы щепки в мутном потоке пресловутой всякой фигни (привет Кинчеву и Пятигорскому), и пора бы уж и поумнеть, перестать брать на себя вину за всё, что вокруг другие делают не так, эту христианскую ответственность за весь мир.
«Так мы и пытаемся плыть вперёд, борясь с течением, а оно всё сносит и сносит наши судёнышки обратно в прошлое».
Beethoven «Appassionata» Op 57 Mov 3 Valentina Lisitsa
Beethoven «Moonlight» Sonata op 27 # 2 Mov 3 Valentina Lisitsa
Это что ж творится? Она по клавишам лупит быстрей чем мы по своим буквенно-цифровым за тридцать лет наловчились. Вот оттого у Чапая и была пулемётчицей Анка: просто у некоторых женщин талант.
Как-то вечером, в Москве, на квартире Е. П. Пешковой, Ленин, слушая сонаты Бетховена в исполнении Исая Добровейн, сказал:
— Ничего не знаю лучше «Appassionata», готов слушать её каждый день. Изумительная, нечеловеческая музыка. Я всегда с гордостью, может быть, наивной, детской, думаю: вот какие чудеса могут делать люди,
И, прищурясь, усмехаясь, он прибавил невесело:
— Но часто слушать музыку не могу, действует на нервы, хочется милые глупости говорить и гладить по головкам людей, которые, живя в грязном аду, могут создавать такую красоту. А сегодня гладить по головке никого нельзя — руку откусят, и надобно бить по головкам, бить безжалостно, хотя мы, в идеале, против всякого насилия над людьми. Гм-м, — должность адски трудная
Вот под эту мелодию на наших кассетниках, записывавшуюся в числе прочих из принципа «лишь бы что, главное не эти их Кобзон с Толкуновой по радио», наряду с куда более сладкозвучной группой Arabesque (Света, прости, я тупой, я затёр первую песню Сандры так на минуту, нажав на обеих Электрониках по две клавиши [Пуск—Запись], и среагировав лишь когда понял, что пауза в начале кассеты несколько затянулась, но признаться лично тебе тогда так и не осмелился — впрочем, ты в курсе) и происходил распад нашего СССР.
Да и, собственно, так и продолжается с тех пор, под другие уж давно песни.
В рамках последних нескольких лет вновь удивительно повышенной международной напряжённости.
В песне поётся о 99 воздушных шариках, которые по ошибке приняли за НЛО, из-за чего один генерал отправил на перехват 99 лётчиков-истребителей, «каждый из которых решителен, как капитан Кирк». Они расстреляли воздушные шарики. 99 запальчивых, словно «канистра с бензином», министров обороны других стран, не разобравшись в ситуации, решили взять власть в свои руки. Полёт безобидных шариков оборачивается 99-летней разрушительной войной, в которой не оказалось победителя. В конце песни рассказчик бродит среди руин и находит воздушный шарик.
Как однажды заметил Бетховен Шуману, Шуберту, Брамсу и примкнувшему к ним Генделю: «Что вы, немцы, ни задумаете спеть — у вас всё получается марш». С тех пор все дружно писали исключительно симфоническую музыку.
![[ uploaded image ]](/up/16-11/26-8535-askold-and-dir.jpg)