Привет! Сегодня у вас особенно незнакомое лицо.
Чтобы исправить это, попробуйте ввести пароль. А ещё у нас сейчас открыта регистрация. | |||||||||||||||
Салат "4 друга"
Остался ненадолго один, дефлопе всякие и мясо в чистом виде надоели, вспомнил про вкусный салат, делюсь (извините, если было).
Отвариваем куриное филе и мелко его режем. Добавляем измельченные грецкие орехи, вареные яйца, лук репчатый, ананасы, майонез, мешаем, сверху — натираем сыр. Почему «4 друга»? Когда вчетвером мы любили этот салат под водку дегустировать, а потом я решил, это 4 основных ингредиента, а майонез мне не друг.
понедельник |
During the 6 years of World War Two the Ministry of Food did its best to drum up enthusiasm for carrots. DoctorCarrot, carrying his bag marked «Vit A» was featured on pages of recipe books and advertising campaigns in the press and on the radio.
Carrots were truly one of the foods that helped win the war. People experienced culinary delights such as curried carrot, carrot jam, carrot puddings and a homemade drink called Carrolade. Most of these «delicacies» were nothing new and items such as cakes, puddings and jam had been enjoyed throughout Europe since the Middle Ages.
Keeping a nation fed on wartime rations took remarkable ingenuity and a very strong stomach.
Carrots also played their part in winning the air battle. Famously, the Government responded to a temporary wartime oversupply of carrots by suggesting, through propaganda, that the RAF's exceptional night-flying and target success, was due to eating high carotene content carrots. The ruse worked: consumption of carrots increased sharply because people thought carrots might help them see in the blackout, thus taking the pressure off other food supplies.
World War Two revived the popularity of the carrot and gave it a rightful place in the kitchen elevated to a new high as a major food and nutritional source.
"This is a food war. Every extra row of vegetables in allotments saves shipping… the battle on the kitchen front cannot be won without help from the kitchen garden.
Isn't an hour in the garden better than an hour in the queue?" (Lord Woolton, Minister of Food, 1941)
ВВП на душу населения в 1913 году составлял около 110 рублей, семьи были большие, получалось 500–600 рублей на домохозяйство. Расходы домохозяйств составляли около 80% от этой суммы (очень много по нынешним меркам), т. е. среднее домохозяйство расходовало 400–480 рублей. Но здесь усреднены доходы бедных и богатых. Если посмотреть на медиану, получится около 350–400 рублей.
Сколько стоил тогдашний рубль? Номенклатура промтоваров и услуг настолько изменилась, что они уже несопоставимы. Можно сравнивать только по продовольственным корзинам. Тогда получается около 340–350 сегодняшних рублей. Разумеется, сопоставление по цене еды проясняет картину для бедных (у них на еду уходит много), но не для богатых.
Теперь к конкретным цифрам. В 1913 разнорабочий зарабатывал от 120–130 рублей в год в глухой провинции до 170–200 в крупных городах. Зарплата разнорабочих и меньшинства квалифицированных рабочих различалась в разы. Толковый металлист станочник мог заработать 400–500–600 рублей. Извозчик зарабатывал очень по–разному, бедный и облезлый (джихад–такси) — как простой работяга, рублей 200 в год. Троечник (лимузин–сервис) — может быть, и более 1000 в год. Полицейские получали в провинции 270 рублей в год, в столицах 400–420. Считалось, что они получают очень мало и бедствуют. Рынков с директорами — не существовало как формы торговли.
Хлеб стоил 6 коп. за кг черный, 12 коп. белый. Водка стоила 70 копеек литр + возвратная тара. Построить маленький домик в провинции очень продвинутому рабочему стоило 500–600–700 рублей, это было больше похоже на домики в советских садоводствах. Квартиры почти не продавались, их снимали. Аренда очень отличалась по району и по статусу квартиры (этаж, улица или 2-й темный двор и т.п.). В целом, интеллигент средней руки (учитель гимназии) снимал квартиры в Петербурге в три чистых комнаты + кухня и комната прислуги за 700–900 рублей в год, и это было люто дорого. Рабочий снимал комнату на окраине за 6–12 рублей в месяц (в столицах), и это тоже было дорого.
Самая лучшая книга о Гражданской войне — «Походы и кони» Мамонтова. Свежая, честная, интересная.
Мемуары красных настолько цензурованы, что читать их — только тратить время зря. Современные историки красными практически не занимаются. Честно говоря, уровень знаний о красной стороне сейчас ниже, чем о русской армии в войне 1812 года.
Критика — признак заинтересованности, а не ненависти. Во всем мире патриоты страшно ругают свою страну и в особенности начальство, потому что заинтересованы в ее улучшении. Только в России патриотизм — это утверждение что все гадкое и подлое в твоей стране и есть ее достоинства + лизание жопы начальству.
Новые слова в китайский не могут войти, там все возможные слова уже давно использованы. Другое дело, что в китайский, как и во все остальные языки, постоянно входят названия новых понятий, например, связанных с новыми технологиями, компьютерами и интернетом. Китайский строит такие названия из уже имеющихся в нём морфем, например «телефон» 电话 diànhuà — это «электроречь» (при этом «электро–», 电 diàn, значит «молния»), «компьютер» — 电脑 diànnǎo, «электромозг». Часто делают так: подбираются такие морфемы–слоги, которые в сумме звучат почти как данное иностранное слово, «пицца» — 比萨, bǐsà (а значение этих двух морфем — «пропорциональный бодхисаттва»), а иногда совмещают эти два способа, подбирая морфемы так, чтобы и звучание, и смысл примерно соответствовали оригиналу, например, «хакер» — 黑客 hēikè, «чёрный гость».
|
|