A1 He Can't Come Today 00:00 A2 Solar Boat 04:41 A3 Downbound Train 10:41 A4 The Golden Scarab 16:14 B1 The Purpose Of Existence Is? 22:58 B2 The Moorish Idle 29:39 B3 Choose Up And Choose Off 35:18 B4 Oh Thou Precious Nectar Filled Form (Or) A Little Fart 40:02
Вот ещё, в рамках грустной тоскливой латиноамериканской народной песни. Вчера утром нашёл, но стал узнавать историю, и даже как-то передумал у нас публиковать, только сейчас отошёл... в общем, там настолько всё плохо, что даже не пытайтесь, это была моя ошибка. Воспринимайте непосредственно: вот девчушка поёт, и поёт хорошо. Нет, серьёзно, даже не пытайтесь.
Там такое полезло, в формате даже вон раннего Тарантино ('From Dusk Till Dawn', 1996), мексиканских сериалов и индийских фильмов, что примерно понятно, отчего тогда испанские иезуиты, о которых мы только что, взяли и решили вдруг: ну его нафиг, всё это местное население, с его специфическим образом мышления жесточайшим, уж лучше мы им устроим наш мирный благостный католический геноцид во славу господа нашего их где-то там в Риме. Хотя нет, нельзя так говорить. Это всё именно как раз они из Африки туда и завезли с собой: всю эту сантерию дивную и вудуизм.
И всё же, вот именно не в предыстории, как мне её рассказали, а в стихах — нет этого. Всё чисто. Как и подобает быть стихам. Так что наилучшим будет воспринимать это как изначальный текст, без сопутствующих навязанных смыслов.
El que no sabe de amores llorona, No sabe lo que es martirio
Забавно, как в них уже предвосхищена была изначальна моя эта, текущего момента, интенция:
Todos me dicen el negro llorona, negro pero cariñoso Yo soy como el chile verde llorona, picante pero sabroso
Чем и ценна поэзия. Она даёт нам свободу. Красоту. Именно в том идеале, что нам близок. Мы тут говорили только что, что про эпистемологию мало кто обычно вспоминает. Ну вот, столь же редкая полянка в лесу философии: эстетика. Вон, даже того Аристотеля все давно из себя забыли, который о ней чего-то там. Я и сам не дочитал тогда, если честно — нудный он, да и мимо всё больше.
На самом деле, как-то говорил с одним чеченским аксакалом, он рассказал, что был с Боярским знаком: отличный мужик, умный, толковый, стоящий.
Не повезло с ролями, но это бывает — вон, Вицын и вовсе каких-то недотёп всю жизнь играл. Хотя сам, говорят, вовсе не был. Напротив.
Все эти мемы возникают, умирают. А человек живёт вне их. Над ними всеми. Даже не в том направлении.
Но смешно, да. Шимпанзе в своём репертуаре. Но больше смешно, как вот восемь лет прошло, а в мире ничего нового, лучшего, и не произошло с тех пор. Вообще. Даже ничего особо смешного.
И над стихами Летова тем более больше ни у кого не возникает мыслей выстраивать пародии, все их успешно позабыли, из тех, кто жил модным, нынешним. Вон, как мало кто теперь догадывается шутить по материалам Евангелия, Достоевского, Толстого... Ушло туда, в вечное. Из сиюминутного. Ну, стало быть, и славно. Значит, очистилось. От внимания пустых, излишнего.
Songs of Innocence and of Experience, из которых народу отчего-то издавна известен разве вон кыса жжот в ночных лесах, со времён Альфреда Бестера и Олдоса Хаксли 1950-х. Скоро 70 лет назад — поколение успело родиться и умереть.
Странно, что Фёдоров, вслед за Хвостом всегда открывавший нам заново тех же Введенского, Хлебникова, ту же Лафорэ, только теперь к нему обратился. Для меня Блейк — это что-то из ещё советского детства, времён первых смешных альбомов Аукцыона. Пророчествую Киплинга ещё — тоже незаслуженно неизвестный, неисполняемый великий поэт и визионер. Китс и Йитс, Джон Донн, который тогда уснул, китайские, японские поэты, испанцы, французы, немцы... кто изучал по роду специальности, дополните: там где-то примерно книжная полка сразу действительно сильных поэтов набирается. Да у меня и набралось постепенно тоже, заново уж. В бумажном виде, в стопках лежит на полу, котята всё понимают и не запрыгивают, хотя всё остальное рады использовать как спортинвентарь для весёлых прыжков и погонь в лучших традициях Шаолиня. Впору всё прочее прекратить, и перейти вон на цитаты из них. А уж ему сколько раздолья чтоб петь... даже не так, он может просто читать — это уже будет должным исполнением от значимого мастера. Единственного в этом роде все эти последние годы.
Считается, что трава здесь — это та же трава, о которой вспоминается в Саду Любви. Кроме того, у этого текста два прочтения: первый — это один весенний теплый день, когда дети играют, а старые люди вспоминают детство; второй — жизнь начинается как игры весенним утром и заканчивается как темный вечер.
Давно уж заметил, хорошие экономисты (а не все эти обычные говорящие головы в телевизоре, ежедневно бубнящие с 90-х какую-то ту же самую свою чушь, и главное принимающие все эти годы всякий раз всё более гибельные для страны и народа решения, и тем давно дискредитировавшие, казалось бы, для широких народных масс всю свою профессию, свой цех, как явное сборище шарлатанов) — хоть и редкие звери, по-настоящему редкие, но вдруг попавшись в джунглях случайно, демонстрируют такую живость ума, такой кругозор, что вот кого, оказывается, тоже можно слушать часами. А при желании и обратиться к источникам, что они приводят, самостоятельно уж исследовать глубину кроличей норы.
Тезисов достаточно, многие из них общеизвестны, но лекция хороша уже тем, что заставляет снова вспомнить эти фрагменты, сложить их вместе, в общую систему, происходящего сейчас хаоса, как недавние совсем, так и давно забытые с конца 80-х и начала 90-х: и кризис управления приведший к крушению СССР, и мировой экономический кризис вылившийся во Вторую мировую, и причины крушения Российской Империи. На удивление сейчас дела во всём мире, и особенно опять у нас, обстоят даже куда хуже чем тогда. Что несколько отрезвить должно даже самых убеждённых оптимистов. В очередной раз напомнить, что наши политики, наши правители — давно уж не наши союзники, не на нашей стороне играют, и даже где, казалось бы, у народа и у них самих ну объективно в каком-то случае совпали интересы, некуда деваться от такого странного совпадения — и тут всякий раз ухитряются всё что не сломать — то потерять.
Как вот только что они цену на нефть ухитрились уронить ниже нуля. Ну, он в связи с этим как раз задаёт тот наш общий старый вопрос: отчего они вообще имеют наглость экспортировать сырую нефть, когда продукты её переработки: топливо, пластмассы, прочая производная химия — куда дороже стоят; а от себя добавлю что не только, но и создадут особый мощный экономический сектор, квалифицированные рабочие места, которых с 91-го так не хватает, и с каждым годом всё меньше; как, к примеру могла бы та же строительная индустрия, если б только было принято политическое решение например создать на юге России, в наконец комфортной климатической зоне, а не как у нас тут у всех обычно, новые города с нормальной низкоэтажной застройкой, без этого их безумного уплотнения, с развитой инфраструктурой; как Рузвельт, Гитлер и римские императоры в своё время поднимали экономику своих империй одними только дорогами. Помните, ещё ведь Менделеев говорил в своё время: «Топить можно и ассигнациями...»
Там заметен такой некий уклон в конспирологию, теорию заговоров, можете сразу пропускать мимо ушей, как излишнее в общем потоке рассуждений... но, право, разве не стремились как раз все тысячелетия властные группировки во всех пределах (древний мир, средние века, новое время, новейшее) укреплять свою власть, финансовую и политическую именно этим универсальным методом заговоров, неких в той или иной степени продуманных намеренных действий по ослаблению конкурентов и укреплению себя за их счёт?
«Всё моё», — сказало злато; «Всё моё», — сказал булат. «Всё куплю», — сказало злато; «Всё возьму», — сказал булат.
Отчего-то всяческие мизантропы тут же кидаются цитировать милую их складу строку: «Я не люблю людей». Для меня же куда существенней, важнее, последние. И, понятно, эпиграф.
18+ как теперь требуютудавы. Даже лучше 28+, так надёжней. Приготовьтесь и уведите домашних животных от экрана, дальше Бродский будет долго и заунывно ругаться матом, иногда напрямую, во всех остальных же случаях — интонационно.
10
Мать говорит Христу: — Ты мой сын или мой Бог? Ты прибит к кресту. Как я пойду домой?
Как ступлю на порог, не поняв, не решив: ты мой сын или Бог? То есть, мертв или жив?
Он говорит в ответ: — Мертвый или живой, разницы, жено, нет. Сын или Бог, я твой.
Song: Oh by Jingo! Artist: Al Stricker, Don Franz, Trebor Jay Tichenor Album: The St. Louis Ragtimers, Vol. 5 Licensed to YouTube by: The Orchard Music (on behalf of GHB); Sony ATV Publishing, and 2 Music Rights Societies
В то время как наша молодая Советская Отчизна утопала в реках крови, где свои же убивали своих, и никто не считал погубленных женщин и детей — их Новый Свет растленный пребывал в счастливом декадансе. Ну и поделом же им.
'Oh By Jingo!' (also 'Oh By Jingo! Oh By Gee You're The Only Girl For Me'), is a 1919 novelty song by Albert Von Tilzer with lyrics by Lew Brown. The song was featured in the Broadway show 'Linger Longer Letty', and became one of the biggest Tin Pan Alley hits of the post-World War I era.
While the song lyrics say it is set in 'the land of San Domingo', no geographic nor anthropological accuracy is found nor intended in the silly lyrics, set in a generic «exotic» and 'primitive' location. The song was much imitated over the next decade.
In the era of its initial popularity, phonograph records of the number were recorded by such popular artists of the era as The All Star Trio, The American Quartet, Nora Bayes, Frank Crumit, Billy Murray, The Premier Quartette, Esther Walker, and Margaret Young.
Later recorded revivals of the number include those by Chet Atkins, Bo Grumpus (the San Francisco band of the 1990s), Eddie Condon, Stéphane Grappelli, Clancy Hayes, Keith Ingham, Spike Jones, Danny Kaye, Jeannie Carson, Lu Watters, and The Reverend Horton Heat.
The song was performed by Betty Hutton in the film Incendiary Blonde (1945); by Debbie Reynolds and Bobby Van as a specialty number in the Esther Williams MGM vehicle, Skirts Ahoy!; sung in the I Love Lucy TV show (episode #102, Season 4, ep. 2, «Mertz and Kurtz», October 11, 1954); and sung by Hugh Laurie in P. G. Wodehouse's Jeeves and Wooster.
Вообще, как только вы все, поголовно, я настаиваю, избавитесь разом от кровавого культа Достоевского и ему подобных упырей, что задолго до вашего рождения всё внушали уж вашим пра-прадедам, что быть христианином, быть духовным, светлым, искренним — означает быть намеренной жертвой, страдать — вот тут-то у вас жизнь и начнётся.
Тут все и затанцуете. Уже без нас, потом когда-нибудь.
Впрочем, нет, не начнётся. Нет на то ни малейших перспектив тут. Климат такой. Как, кажется, писал уже античный мудрец Розанов, что переписывал за ним средневековый мистик Летов — ныне давно забытые всеми. Тяготеет, сволочь, определяет незримо столь многое, и никуда не убежать даже.
Мы тут в последние дни отчего-то всё больше об антиподах.
Верно, это настало время опять вспомнить про их, ну, фактически создателя для современной культуры, Льюиса Кэрролла. Про, как он по-прежнему много значит для нас. Как он, Киплинг, Конан Дойл, О. Генри, Лондон и прочие формировали русскую культуру ещё с царских времён, дореволюционных, более чем столетней давности. Как мы все выросли, зная, что вот это — наши родные. Что поют нам колыбельные.
Музыкальная сказка (радиопьеса, дискоспектакль) Алиса в Стране чудес (СССР, 1976)
Музыкальная сказка (дискоспектакль) на музыку Владимира Высоцкого по мотивам одноимённой сказки Льюиса Кэрролла, выпущенная студией «Мелодия» на двух грампластинках-гигантах в 1976 году.
Я вот недавно включил котятам подобранным нежным весёлым радостным — и сам тоже опять залип. Будучи очарованным вновь красотой этого моего того детского переживания.
Я б даже скорее охарактеризовал это современным — Кларе Румяновой, Владимиру Высоцкому и прочим всем зверям на том волшебном берегу сказочной для нас тут теперь реки — термином: «рок-опера». Никакая «Юнона и Авось» той поры, «Jesus Christ Superstar» — не сравнятся в силе, мощи, с этой, на первый взгляд, невинной доброй детской сказкой. С теми, кто её создавал тогда для нас. Ныне таких уж не водится. Истребили.
Большое видится на расстоянии. В сравнении. Со всем, что после него. И так долго. Так беспощадно долго и никчёмно.
Действующие лица и исполнители Алиса — Галина Иванова (поёт Клара Румянова) Кэрролл / Птица Додо / Синяя Гусеница / Чеширский Кот / его улыбка — Всеволод Абдулов Белый Кролик — Всеволод Шиловский Мышь / Ребёнок-Поросёнок / Ореховая Соня — Клара Румянова Попугай-пират / Орлёнок Эд — Владимир Высоцкий Билли / Шляпник — Михаил Лобанов Джимми / Лягушонок / Мартовский Заяц / Палач / Червонный Валет — Виктор Петров песню Лягушонка поёт В. Голышев Герцогиня — Евгения Ханаева Кухарка / Червонная Королева — Наталья Вихрова Правительство в стране антиподов / Садовник / Червонный Король / Судья — Олег Герасимов Атака Гризли / Дама-антипод — Наталья Назарова
В эпизодах — артисты МХАТа
Самые родные. Ближе не было и не будет уж никогда. Те, кто был для нас — даже не те, для кого мы потом стали. Те, кто пели нам колыбельные тогда. И поют теперь.
Вчера умер Борис Усов, лидер группы «Соломенные еноты».
Утро над Вавилоном — Заповедник (1997) полный альбом
00:00 - Песня сверхновой звезды 02:37 - Последняя пятилетка 05:38 - Солнечная система 08:33 - В долгом поиске 11:23 - Диверсантка 13:47 - Реки Вавилона 15:59 - Чайки счастья 19:16 - Наркотики 22:36 - Паломничество на Землю 26:21 - Алгебра и гармония 28:36 - Заповедник 31:33 - Утро над Вавилоном
«Утро над Вавилоном» — это был проект группы «Соломенные Еноты», где тексты Бориса Усова пела Арина Строганова.
У нас на Радио Сайгон в 14-м крутились сразу четыре их песни: Утро над Вавилоном — Диверсантка Утро над Вавилоном — Песня сверхновой звезды Утро над Вавилоном — Последняя пятилетка Утро над Вавилоном — Реки Вавилона
Но вообще это как раз один из немногих альбомов, тем более для 90-х и далее, которые надо слушать целиком.
