Утро над Вавилоном — Заповедник (1997)

Я где-то в 00-х узнал. Уж не помню точно. Редкий такой, настоящий гаражный рок 60-х, он же позже в 80-е осознанно возрождённый Летовым сотоварищи в виде советского сибирского панка. Первые ассоциации от этого альбома: Оборона, Инструкция по выживанию, Янка. Даже нечто схожее с Зоопарком там дальше проступает. Почта СССР, несомненно тоже — ещё одна незаслуженно неизвестная никому группа.

В этой простоте, незамысловатости текстов, музыки, исполнения — в ней есть своё особое очарование. Японцы с китайцами мастера были об этой эстетической категории рассуждать...

Вон Земфира с Глюкозой тогда в 90-х тоже заметно в эту же сторону думали, у них тоже хватало намеренно дурацких рифм. Сразу видно, когда перед вами черновик: особенно ценное, вышедшее непосредственно в этой дзэнской спонтанности момента творения, намеренно без малейших правок потом.

Indian › Земфиры, глюкозы, наутилусы помпилиусы — всё это благополучно прошло мимо меня; я слушал Сюзи Кватро, Ти-Рекс, Джой Дивижн, Кинг Кримзон, Дэд Кэн Дэнс, Дорз, Оборону, Янку, Зоо, Аквариум, немного — Башлачёва, невнятные сборники венгерского и румынского гаражного рока, Курёхина, Вертинского, сборники никому не известных даже тут гаражных же отечественных человеков без названия — и всё это подряд, вперемешку, помногоу и регулярно. В результате мне иногда казалось, что я не просыпаюсь по утрам, а так и хожу, спя.

Tomorrow › Про Наутилус вы зря так. Что Бутусов был вовсе ничуть не хуже Цоя и Кинчева пламенным героем — что тем более братья Кормильцевы были, и по сей день остаются, непревзойдёнными никем поэтами и философами. Вы ещё скажите, вы Настю не слушали и не понимаете.

Притом, смешать их с этими... это как, не знаю, причислить Патрокла к генералам Бонапарта. Даже чисто хронологически уже — совсем разные эпохи, категорически. Может с Агатой Кристи спутали? Крематорий ещё, куда ни шло, Бригада С и Звуки Му — те всегда лежали где-то посреди. Но не ранний Крематорий. Он был чудесен. Из него, как слышал, даже целую юную волшебную Агузарову выперли, как излишне для них Аллу Пугачёву какую-то. Как говорил в таких случаях младший Летов: «Ошибался как Гитлер».

Indian › Задам странный вопрос: какая бая какая Настя? Не представляю, о ком идёт речь.
Звуки Му... Для меня был только Петя Мамонов. Крематорий прошёл как-то фоном к прочему, равно как и Цой, и Кинчев. Что же касательно до Наутилуса, то пик его популярности/значимости пришёлся как раз на то время, когда я был, так скажем, отдалён от всей этой звенящей, сверкающей штуковины; после же понял вдруг простую вещь — как ясно и просто выразил это Лем — философия должна быть скроена для каждого как штаны, по мерке. Вот кстати, о «Воскресении»: у них, конечно, не такие эпатажные тексты, как у Кормильцева, но ничуть не менее глубокие. (Помнится, смотрел один из последних концертов «Воскресения», сидя в паутине осветительной аппаратуры, там, наверху.)
А ведь был ещё Юрий Морозов. И был ещё условно молодой Градский. Как ни смешно, была ещё Умка (пока ещё без броневичка).

У каждого из нас свой круг доступных вселенных.

И он по-разному проявляется как наша собственная эстетика — такой свой спектр свечения (надо б перечесть те книги по астрономии из своего детства, совсем всё стал забывать — да только где их теперь найти?) для каждого рождает. Тут трудно даже сказать, что из этого первично: равно доступные нам эстетики формируют нашу собственную, и она формирует доступность их для нас.

Послушайте ради интереса все ранние советские альбомы Наутилуса. Там есть совершенно безупречно огранённые камни, и немало, очень тонкие красивые поэтические миры. Ну и Настю тоже достаньте послушайте. А то и так тут почти никто не знает что Агузарова пела не только про жёлтые ботинки, и что коту не везёт. Про Янку с Настей тем более мало кто слышал и в 90-х, когда они все слушали своих Алён Апиных и Кристин Орбакайте — да и теперь тем более. Это при том, что у нас... да и вообще в мире катастрофически, почти совсем нет женского вокала, что при том бы пел ещё и не попсу всякую. Вот по пальцам пересчитать. Я тогда давно стал особо собирать. Да потом и бросил, поняв, что собирать там больше в общем и нечего, всё уж и прежде было собрано.

А ведь был ещё Юрий Морозов.

Он типа Кришны. Он тоже всеми шибко любим.

Indian › Я подсыпал немного брикетированного кизяка в очаг своей догадливости: Настя — это, несомненно, Настя Полева. Слышал когда-то, но по всей видимости, не был впечатлён услышанным.
Да, женского вокала в отечественной рок-тусовке было немного, но — Ольга Протасова, к примеру: удивительный голос.
Да, о Юрии Морозове: Кришна Кришной, но Морозов был поразительно талантливым музыкантом, фактически — человеком-оркестром; сам всё исполнял и потом сводил воедино, весьма недурным обладал голосом, в частности, интересно экспериментировал с фальцетом. Скверно и жестоко так о нём говорить — но умер вовремя.

Tomorrow › Так глупо говорить. Вот умер бы Леонид Фёдоров тогда, после первых дурных весёлых альбомов Аукцыона — вы и о нём бы точно так же, вполне справедливо сказали.

Как цитировал один наш героический советский космонавт из фильма «Враг мой» великого мудреца древности Микки-Мауса 80-х, ныне позабытого племенами: «Пока человек жив — в нём не должно терять надежды».

Indian › Пожалуй, не сказал бы: они с Морозовым весьма разнятся, Морозов делал очень закрытые, можно сказать, камерные вещи, круг его слушателей был неширок. Трудно предположить, что его стали бы слушать сейчас, он совершенно из другой эпохи. Даже и подумать трудно о том, чем бы он сейчас занимался...
Кстати, книжный цикл «Враг мой» — чтение весьма интересное.

Tomorrow › Я про то, что мы даже не можем толком понимать со стороны, что из себя представляет автор. Какие глубины, грани, понимания в нём содержатся с его рождения, пока он их не покажет в опубликованных произведениях. Это классический чёрный ящик кибернетики.

Другой пример: вот умер бы Летов тогда покусанный той зверюгой, не спасла б его сборная Камеруна по футболу — и не было б «Дурачка», «Прыг-скок» и всех поздних альбомов. И многие б сказали нечто в этом роде: «Ну и хорошо, а то б непременно тоже начал в унылых 90-х писать всякую муть, как тот же Сукачёв и группа Чайф...» Нет, ну а как, все же почти опопсели тогда, вы помните, даже БГ наш вдруг в такой период творчества впал... и стал в Кремль на приёмы захаживать.

Но если б я мог выбирать себя
Я был бы Гребенщиков

P. S. Тут как раз смотрел снова кинокомедию жестокого абсурда, как завещал им тогда этот, как его, всё время забываю (Экзюпери, Карабас, Дуремар, Артемон?..) Арто: «Red 2» с двумя нашими лысыми: Виллисом и Малковичем (известным по экранизации 'Of Mice and Men' тов. Стейнбека, тоже нашего) — там как раз Малкович, когда они, вроде на бедного безобидного бонвивана Лягушатника набросились всей весёлой компанией, как вдруг скажет: «За Микки-Мауса, сука, убью нахер!» — ну и кинулся... Вот они, конфуцианцы! И вся их конфуцианская сущность. Вплоть до хунвэйбинов. Нет, даже до цзаофаней. Я вот только сейчас, когда все эти параллели провёл, подумал: мож он того, как раз ту свою роль в «О мышах...» вспомнил?

Indian › О «зверюге» отчего-то не знаю. О поздних же его альбомах скажу лишь: не знаю их, и — отчего-то — не хочу знать. Попробовал что-то из них однажды послушать — и почти сразу же перестал, и с тех пор более не начинаю. То же и с БГ: после «Дня Серебра» ничто из его творчества не влечёт меня. Англоязычное же могу слушать практически всё, кроме, разве что, рэпа: от него меня сильно тошнит, могу вытошнить прямо на людях, более того — прямо в людей, его слушающих: причём с чувством глубокого удовлетворения и выполненного долга. Более того — люди эти дожны быть мне благодарны за то, что я всего лишь вытошнил на них, а не вырвал им сердце голыми руками и зубами.
Кстати, о кинокомедиях: я оторвал от своего времени сна два с лишним часа, дабы посмотреть столь хвалимую зрителем фильму «Ad Astra»; вот такое нынче называют научной (sic!) фантастикой. Оно забавно, слов нет, но таки лучше бы я спал.

p.s. Мой консерватизм распространяется лишь на музыку, книг же не касается.

Никто не выйдет на грань идеала.

И что же мне делать? За что же цепляться?

Подо мной прогибается ветка, но я прыгаю словно белка.

Это примерно то самое, что должна была вот в 1997 году петь повзрослевшая к тому времени Алиса Селезнёва из нашего милого романтического советского кинофильма.

Уж увидевшая всё тогда, что увидели и мы.

Скоро время станет другое, и собьётся с пути дорога.

Так раздели со мною холод остывающей планеты золотой.

Мне не хочется быть прекрасной если гибнет весь мир красивый.

Я последняя пятилетка, убегающая по шпалам.

Думаю, пояснять отсылку тут излишне: процент разве теперь уж?... и так видит, а прочим 99% и объяснить затруднительно уж будет суть шутки. Я даже не про пятилетку, это как раз общеизвестное, про шпалы.