Написал сейчас своему чешскому другу. И вспомнил, что уж неделю назад, отвлёк перенос сайта, хотел об этом у нас написать, когда вдруг отчего-то впервые задумался над этим:
«Да, и у нас в Москве тоже очень холодно. Впервые такая холодная и мрачная весна. Лучше всего привезите их, посканируйте. Таких книг, как были у нас до 1990 года, больше уже человечество не будет выпускать — они разучились давно. Деградировали. И художников-графиков не осталось, все вымерли, и полиграфистов того уровня, и авторов.
Я поймал себя на том, что вдруг понял, что лучшие книги моего детства были все старые, послевоенные, 40-х, 50-х — ой, так стало быть, это были детские книги моих родителей!»
А они мне даже никогда и не рассказывали. «Это твои книги»...
И эту ещё хочу найти в оригинальном издании: «Приключения Гвоздика» Марчелло Арджилли и Габриэллы Парка, с рисунками Калаушина.
Вот ещё, разыскивая у нас Гвоздика, для примера старой книги с такой характерной картонной обложкой того времени, если кто ещё кроме меня одного его помнит теперь тут, нашёл тот список, что мы когда-то составляли, но он ограничен своим принципом:
- прототип Терминатора Электроник Евгения Велтистова («Электроник — мальчик из чемодана», 1964) — похож на Гвоздика из «Приключений Гвоздика» (Le avventure di Chiodino, 1952) друга Джанни Родари Марчелло Арджилли и Габриэллы Парка; и Жестяного Лесоруба (Железного дровосека) Баума-Волкова
Regina Spektor performs her song «All The Rowboats» in an exclusive recording session live at Electric Lady Studios in New York, NY for The Live Room on The Warner Sound.
Только сейчас впервые увидел. И сразу пожалел, что не увидел тогда сразу, и услышал. Когда так уже ценил её, всё что она делает.
На удивление чистый прозрачный английский, произношение. Может оттого, что это наш с ней русский английский? но нет, её опыт в нём не может быть ошибочен.
Но, главное, логос, стихи. Я уж все эти последние 20 лет всё никак не могу найти никого, кто так же понимал бы, о чём она тут поёт. Никого живого. Как уходит время, и мы застываем, как диковинные звери в янтаре. Но какие живые мы там.
И я нечасто встречаю тут людей с её экспрессией, искренностью, пассионарностью. Увы. Хотя так это должно быть необходимо для каждого... нет? Вижу, нет.
Да, её первое впечатление:
All the rowboats in oil paintings They keep trying to row away, row away
сразу пробудило то старое ощущенье: вот эти викторианские буколики, и джентльмены-спортсмены в клубной форме... спорт аристократов. Военной аристократии, а иной и не бывало в истории. Как только правящий класс скатывался к торгашам и интриганам — нации тут же гибли. Как наблюдаем и мы теперь вокруг себя. Направленный на гармоничное развитие также и верхнего плечевого пояса. Усилие, запечатленное пигментами (подозреваю, что помимо масла там было немало и акварели) на холсте... для нас, тех кто через сто, двести, и далее лет придёт в музей увидеть там себя, своё тщетное усилие. Но такое живое теперь. И тогда.
В Бразилии так много диких обезьян, что для них уже строят отдельные мосты.
Теперь золотистые львиные тамарины могут безопасно перебираться через шоссе. Вот бы мне бы так.
Мост для диких обезьян построили в Бразилии. В сотне километров от Рио-де-Жанейро через автотрассу перекинули переход, по которому животные могут спокойно пересекать шоссе, не боясь попасть под колёса. Эко-коридор создали в первую очередь для золотистых львиных тамаринов: это небольшие игрунки с пышной шерстью. В дикой природе этих обезьян осталось чуть более трёх тысяч особей. Леса на бразильском побережье изрезаны дорогами, и миграция для обезьян представляет серьёзную опасность.
Луис Паоло Феррас, ассоциация по сохранению обезьян: «Самая большая проблема в сохранении этих обезьян — именно в отсутствии в Бразилии больших лесов, которые можно было бы превратить в заповедник. Именно это мы и делаем — соединяем изолированные леса в один, например таким вот мостом».
Золотистые игрунки — один из символов Бразилии, но большинство граждан видели их только на банкноте в 20 реалов. В 90-х обезьяны находились на грани исчезновения. Но благодаря усилиям экологов и поддержке властей была проведена программа по реинтродукции игрунок в природу.
Запомните, рыси: тамаринд съедобен, тамарин — нет.
Всегда плю зигую Дюрренматта. Он такой... нудный, бюргерский, буржуазный всегда — но занятный. Человек, вобравший в себя эпоху.
Там смешной как раз эпизод был с каким-то местным дуралеем, что по привычке стал кидать зиги проезжающим мимо на фашистском мотоцикле с коляской бюрократам либо иным каким угнетателям, не рассмотрел.
Возможно, лучшая роль Цеханасянц-Васильевой. Точнее, её сценариста, этого, как его... а, ну да, герра Дюрренматта собственно.
Оператор ещё хорош. Как понимаю, снимали, как обычно, в советской Прибалтике — в рамках нашего её угнетения и эксплоатации кровавой социалистической невыносимой.
