Всё что вы хотели знать про японцев. Но, проницательно догадываясь откуда-то, справедливо боялись. Особенно нонешних, воспитанных компьютерными играми и мобильными телефонами.
Впрочем, это беда не их одних. Это шутка была. Именно суть в этом поколении новых режиссёров и мыслителей с атрофированным мозгом; зато чрезвычайно развитой жестокостью; и в полном отсутствии морали у них теперь — ибо без мозга и пусть ладно даже такого эрзаца её как накрепко вколачиваемые традиции (а традиционная Япония, мы знаем, погибла ещё в XIX веке, с чёрными кораблями) нет её, и быть не может.
Видно теперь, по одному этому фильму, отчего бедная Япония, бывшая в 1960–80-х лидером научно-технического прогресса — уже в 90-х и далее скатилась в застой и кризис. Не так, впрочем, страшно, как наша Россия и весь прочий бывший её СССР вокруг. Нам им и теперь стоит завидовать, с нами всё даже много хуже получилось. Просто понятно, отчего вдруг КНР вышел на первую роль, оттеснив их отощавшего былого славного сумотори небрежным поворотом своего мощного толстого плеча великой панды. Когда рушится правителями убогими неразумными культура страны — следом за ней рушится и экономика. Неизбежно.
Об этом тогда ещё и Конфуций, кстати, уже говорил. Никто так и не слушает. Некому.
Да, конечно, в фильме, особенно поначалу, можно усмотреть полно буддийских метафор — но они столь же тупо заимствованы режиссёром, как и все эти дарума, манэки-нэко и вон матрёшки (хотя, казалось бы, зачем опять тоже дарума реимпортированный?). И вскоре уже становится грустно от этих их нарочито туповатых, так и не осмысленных особо аллюзий.
Впрочем, да нет, всё же славно, что даже их настолько гнусный японский трэш и тупак пронизан настолько этими вечными светлыми пониманиями. Пусть даже последователи их неразумные настолько не обучены основам этики и эстетики. В нашем кинематографе с 90-х и такого нет.
Притом, мы знаем, помним про Басё, Хокусая, Миядзаки. И всё же, забавно, и у последних двух полно было чего-то схожего адского. Видно, работает всё же некое многовековое склонение.
Да, и к концу тоже. Как обычно, верно, это и делается: писали сразу начало и конец, а прочие кривляния вставлять между ними доверили уж подмастерьям неразумным. Тогда да, можно придумать, как обрезать в такую более серьёзную короткометражку для взрослых.
— Я понял! На небе бога нет!
Но нет его и ниже...
Отлично просто! Пошёл на заблокированный трекер скачивать.
Дорамы — вообще зрелище, как говорится, на любителя. Очень уж много в них своеобразия. У этого фильма ещё бюджет довольно-таки велик, что для дорам не характерно. Я их специально сюда не несу, десу.
Tomorrow › Я бы сказал, это даже не дорама, а целая хорору, торагэди, как вон у Сякуспира. Драма — это обычно вон какая-нибудь Чеховская «Чайка» нудная, Дюрренматт, Беккетт и Ионеско. Тут же скорее нечто диаметрально противоположное этому жанру.
Хотя... да, как и у них — это в общем то же коммерческий жанр: как из двух-трёх прочитанных где-то умных мыслей накрутить замысловатое представление на три часа. Либо пусть лично пережитых, хотя я им не верю — не бывает у сугубо нудных периодов просветления, не встречалось такого.
Indian › Щякусупиру тогда уж. Дорама — это у них собирательное, непосредственно жанр не обозначает. Есть очень-очень странные картины, вот, к примеру, «Марэбито» — наименее странное из мною виденного.
Tomorrow › Да, тоже подумал было про Сиэйкусупиа (シェイクスピア) — но решил, что в таком виде он и вовсе будет неузнан никем.
Впрочем, он сам ведь весьма активно эксплоатировал тот античный дорамутический инструмент неузнавания, вслед за вот Эдипом в изложениях сразу Эсхила, Софокла и Еврипида. Аж вон до Голливуда успешно дожившего, где на нём назарабатывали какие-то совсем неприличные миллиарды долларов.
Sebastian Do I stand there? I never had a brother; Nor can there be that deity in my nature, Of here and every where. I had a sister, Whom the blind waves and surges have devour'd. Of charity, what kin are you to me? What countryman? what name? what parentage?
Viola Of Messaline: Sebastian was my father; Such a Sebastian was my brother too, So went he suited to his watery tomb: If spirits can assume both form and suit You come to fright us.
Sebastian A spirit I am indeed; But am in that dimension grossly clad Which from the womb I did participate. Were you a woman, as the rest goes even, I should my tears let fall upon your cheek, And say 'Thrice-welcome, drowned Viola!'
Да, тут на днях транслировали советский х/ф «Дон Сезар де Базан» 1989 года — впервые посмотрел его полностью и с интересом. Та же фигня. Комедия неузнаваний. Боярский-пройдоха чертовски хорош. Возможно даже лучшая его роль, никакой д'Артаньян, бандит с «Бульвара капуцинов», волк в парике из Красной шапочки и рядом не лежали. Натуральный el Cid Campeador и неистовый Роланд. Такого артиста загубили ничтожными своими мышиными (vide infra) застойными ролями.
Хотел ещё сказать тогда сразу: дешёвые 3D-технологии конечно сделали им счастие.
Прежде им пришлось бы по такому сценарию увеличивать обычную фаянсовую кошечку и лакированную, под хохлому, матрёшку Бодхидхармы — что смотрелось бы, конечно, как совсем дичайший лубок (что у этих сценаристов в мозгах — но тут уж компьютерной графикой ничего не исправить, не вытянуть) вроде вон того первого Кинг-Конга, цветка-убийцы, и прочей довоенной упячки, иногда даже дореволюционной.
А теперь вот — твори что хочешь. Возможность задёшево напечатать красивые обёртки сделали ненужной, вторичной, непонятной для халтурщиков и идиётов необходимость зачем-то ещё что-то особо думать над тем, что пихать в начинку. Да у нас вот давно уж и в продуктах питания точно то же самое. Сожрут же! И упаковка разноцветная глянцевая — да и, главное, альтернатив у них нет, все конкуренты-коллеги то же самое гонят килотоннами.
Indian › Не понравился мне этот фильм в своё время: затянуто, предсказуемо и как-то безыдейно. Вот нижеупомянутая «Заводная птица» весьма неплоха, собственно, как и «Охота на овец» (вся, полностью) и «Страна чудес без тормозов».
Tomorrow › Мураками вообще удивительно хорош. Мы тогда в 90-х с такой радостью его открыли. Его, конечно, тут же сделали модным наши издательства предприимчивые, как чуть прежде, и одновременно Пелевина. Что, конечно, сразу убило шансы найти равно понимающих его — в этих толпах, кинувшихся за модным веяньем.
Indian › У Мураками есть интересное документальное исследование об «Аум Синрикё» — собственно, это, в основном, беседы с людьми — с пострадавшими и с виновниками. Вот почему, каким образом Мураками стал модным? Тян и гяру сделали его чуть ли не необходимым атрибутом, наряду с Коэльо, которого не смог, кстати, полюбить, причём с первого взгляда. Гяру ничего же там не поймёт и не увидит...
Tomorrow › Да, помню как оно выходило у нас в переводе в 00-х, и обширно рекламировалось. Но даже некоторые из ключевых его романов не успел тогда и до сих пор прочитать. Так с тех пор и отмечено, как одно из длинного списка ожидающего прочтения.
Кинга тоже, рекламировавшегося превыше всего прочего тогда, главного автора 90-х и 00-х тогда же забросил читать — было много работы, не до книг стало. А читать в тряске метро по дороге на работу / с работы — зрение стало портиться.
Почему стал? Ну, как и Кинг, он глубже бывает всех прочих подчас. Вот только ощущение было тогда стойкое, что модные девицы по клубам, его горячие поклонницы, как и Ремарка заодно, тогда этого совсем никак не понимали.
Коэльо тоже что-то не воспринял. Как и Борхеса, невзирая на его энциклопедичность. И, прежде них, Маркеса. Этот их специфический латиноамериканский образ формирования мира. Что даже в Кастанеду, вероятно, местами в поздних работах проник. Да мы обсуждали их всех тут уж прежде, давно, поищите.
И этот задолбавший всех ещё в 90-е при молодом Брюсе Уиллисе голливудский таймер на бонбе терориста оголтелого... Это совсем за гранью. Я б, будучи в том классе, сразу сблевал бы вот такими же шариками.
Кстати, а это, случайно, не рыбий жир у них был? Ням-ням!
И этот вот момент, когда местный гуру дополнительно объясняет суть нашей советской детсадовской игры: двигаться можно лишь когда вода отвернулся. В первой же, второй итерации приближаешься и гасишь. Это вон даже кошки умеют. Тем более что колобок (прости меня Дарума, но это их идея целиком — тебя так изобразить) ноет вполне предсказуемо, и бросаться надо пока он заводит свою шарманку (заводную птицу, по ещё одному японцу, Мураками). 0 потерь. Но нет, это настолько сложный момент, что сценарист с режиссёром сочли необходимым это особо прямым текстом разжёвывать для своей целевой аудитории. И то, когда уже все умерли.
Нет, если у настолько инфантильных олигофренов, уровень творческих конструкций восьмилетнего злого ребёнка, теперь собственные киностудии, и это интеллектуальная элита нации — дело плохо.
Впрочем, как потом показали, в других классах все скорее сразу догадались, не с таким трудом и прыжками через козла. Нет, вот явно школьник японских средних классов снимал, для которого это ещё главные переживания его биографии.
Кстати, козла реально ненавижу, однажды ёбнулся с него, недостаточно растопырив в прыжке ноги — и сразу понял, что чисто случайно, приземлившись на крашеный дощатый пол точно на основание черепа с явной кинематикой на перелом шейных отделов позвоночника, не остался после этих неумных опытов над нами наших учителей физкультуры как вон Стивен Хокинг на всю жизнь.
Ну и конечно сразу за этими неумелыми костылями сценариста вдруг начинаешь искать: ну ладно, а какие-то ещё тут смыслы могут быть? И вот находятся сразу буддийские:
1. Жизнь устроена так, что кто не следует законам, установленным тут для всех — тут же жестоко погибает. Как вон котёнок, выбежавший под колёса машин. Страшная воля богов. Это первый из законов.
2. Жизнь устроена так, что даже все догадливые, умные, кто точно следует все годы всем правилам, и ловко уберегает себя посреди этой смерти — всё равно гибнет по таймеру. Он отсчитывает. Мы видим эти цифры. Страшная воля богов.
3. Надо надеть костюм мыши. Люди в костюмах мыши сами сожрут тебя вперёд кошки, испугавшись, что ты посмел не зассать, как они. Это особенная культурная фишка японского общества. Как традиционного, восходящего к китайской круговой поруке как раз воспеваемой ещё Кун-цзы — так и вот послевоенной, цивилизации сарариманов кланяющихся подневольных забитых, в одинаковых серых костюмчиках.
Нам этого не понять, у нас тут даже вполне свободную и ненапряжную уставщину СССР стало модно вон массово ругать. Хотя при этом все эти критики обычно (мы же видели это стадо в жизни все свободные 90-е и дальше) отчего-то вдруг — покричав про тоталитарное казарменное хождение строем до их рождения (откуда б им знать?), чего кстати совсем не было, мы даже в войсках ухитрялись болт забивать на всех — лебезят перед своим капиталистическим свободного рынка начальником, инспектором ГАИ, доктором от которого вдруг оказалось что зависит столь многое, судьёй... — рабство не вопрос строя, быть свободным или нет — это личный выбор каждого, в каждый конкретный момент. И в той как раз эпохи этого их длюровольного рабства и произвола, диктата охамевшего начальства, было раз в сто меньше, чем теперь. В том числе и заруб ежом.
4. Не надеть его — сразу понятно, шанс спастись как раз. Но вдруг оказывается, что и так, и так — исход всё равно будет един.
5. У сценариста, видно, всё же есть (были) свои кошки: почесать спинку — это святое. Причём, как там, пониже, у поясницы — так, ещё лучше повыше, с середины спины и между лопаточками.
Впрочем, и тут они отстали. Мы это ещё в 2011 году проходили, и даже за билеты, как они, не стремились брать деньги.
Но нет его и ниже...
Хотя... да, как и у них — это в общем то же коммерческий жанр: как из двух-трёх прочитанных где-то умных мыслей накрутить замысловатое представление на три часа. Либо пусть лично пережитых, хотя я им не верю — не бывает у сугубо нудных периодов просветления, не встречалось такого.
Дорама — это у них собирательное, непосредственно жанр не обозначает. Есть очень-очень странные картины, вот, к примеру, «Марэбито» — наименее странное из мною виденного.
Впрочем, он сам ведь весьма активно эксплоатировал тот античный дорамутический инструмент неузнавания, вслед за вот Эдипом в изложениях сразу Эсхила, Софокла и Еврипида. Аж вон до Голливуда успешно дожившего, где на нём назарабатывали какие-то совсем неприличные миллиарды долларов.
Прежде им пришлось бы по такому сценарию увеличивать обычную фаянсовую кошечку и лакированную, под хохлому, матрёшку Бодхидхармы — что смотрелось бы, конечно, как совсем дичайший лубок (что у этих сценаристов в мозгах — но тут уж компьютерной графикой ничего не исправить, не вытянуть) вроде вон того первого Кинг-Конга, цветка-убийцы, и прочей довоенной упячки, иногда даже дореволюционной.
А теперь вот — твори что хочешь. Возможность задёшево напечатать красивые обёртки сделали ненужной, вторичной, непонятной для халтурщиков и идиётов необходимость зачем-то ещё что-то особо думать над тем, что пихать в начинку. Да у нас вот давно уж и в продуктах питания точно то же самое. Сожрут же! И упаковка разноцветная глянцевая — да и, главное, альтернатив у них нет, все конкуренты-коллеги то же самое гонят килотоннами.
Вот почему, каким образом Мураками стал модным? Тян и гяру сделали его чуть ли не необходимым атрибутом, наряду с Коэльо, которого не смог, кстати, полюбить, причём с первого взгляда. Гяру ничего же там не поймёт и не увидит...
Кинга тоже, рекламировавшегося превыше всего прочего тогда, главного автора 90-х и 00-х тогда же забросил читать — было много работы, не до книг стало. А читать в тряске метро по дороге на работу / с работы — зрение стало портиться.
Почему стал? Ну, как и Кинг, он глубже бывает всех прочих подчас. Вот только ощущение было тогда стойкое, что модные девицы по клубам, его горячие поклонницы, как и Ремарка заодно, тогда этого совсем никак не понимали.
Коэльо тоже что-то не воспринял. Как и Борхеса, невзирая на его энциклопедичность. И, прежде них, Маркеса. Этот их специфический латиноамериканский образ формирования мира. Что даже в Кастанеду, вероятно, местами в поздних работах проник. Да мы обсуждали их всех тут уж прежде, давно, поищите.
Кстати, а это, случайно, не рыбий жир у них был? Ням-ням!
Нет, если у настолько инфантильных олигофренов, уровень творческих конструкций восьмилетнего злого ребёнка, теперь собственные киностудии, и это интеллектуальная элита нации — дело плохо.
Впрочем, как потом показали, в других классах все скорее сразу догадались, не с таким трудом и прыжками через козла. Нет, вот явно школьник японских средних классов снимал, для которого это ещё главные переживания его биографии.
Кстати, козла реально ненавижу, однажды ёбнулся с него, недостаточно растопырив в прыжке ноги — и сразу понял, что чисто случайно, приземлившись на крашеный дощатый пол точно на основание черепа с явной кинематикой на перелом шейных отделов позвоночника, не остался после этих неумных опытов над нами наших учителей физкультуры как вон Стивен Хокинг на всю жизнь.
1. Жизнь устроена так, что кто не следует законам, установленным тут для всех — тут же жестоко погибает. Как вон котёнок, выбежавший под колёса машин. Страшная воля богов. Это первый из законов.
2. Жизнь устроена так, что даже все догадливые, умные, кто точно следует все годы всем правилам, и ловко уберегает себя посреди этой смерти — всё равно гибнет по таймеру. Он отсчитывает. Мы видим эти цифры. Страшная воля богов.
3. Надо надеть костюм мыши. Люди в костюмах мыши сами сожрут тебя вперёд кошки, испугавшись, что ты посмел не зассать, как они. Это особенная культурная фишка японского общества. Как традиционного, восходящего к китайской круговой поруке как раз воспеваемой ещё Кун-цзы — так и вот послевоенной, цивилизации сарариманов кланяющихся подневольных забитых, в одинаковых серых костюмчиках.
Нам этого не понять, у нас тут даже вполне свободную и ненапряжную уставщину СССР стало модно вон массово ругать. Хотя при этом все эти критики обычно (мы же видели это стадо в жизни все свободные 90-е и дальше) отчего-то вдруг — покричав про тоталитарное казарменное хождение строем до их рождения (откуда б им знать?), чего кстати совсем не было, мы даже в войсках ухитрялись болт забивать на всех — лебезят перед своим капиталистическим свободного рынка начальником, инспектором ГАИ, доктором от которого вдруг оказалось что зависит столь многое, судьёй... — рабство не вопрос строя, быть свободным или нет — это личный выбор каждого, в каждый конкретный момент. И в той как раз эпохи этого их длюровольного рабства и произвола, диктата охамевшего начальства, было раз в сто меньше, чем теперь. В том числе и заруб ежом.
4. Не надеть его — сразу понятно, шанс спастись как раз. Но вдруг оказывается, что и так, и так — исход всё равно будет един.
5. У сценариста, видно, всё же есть (были) свои кошки: почесать спинку — это святое. Причём, как там, пониже, у поясницы — так, ещё лучше повыше, с середины спины и между лопаточками.
Впрочем, и тут они отстали. Мы это ещё в 2011 году проходили, и даже за билеты, как они, не стремились брать деньги.
Как правильно чесать кошку