Julia Dream так утончённо прекрасна, что я был долгое время уверен, что это Сид Барретт. Потому что ну не сочетается она ни с чем, чем Pink Floyd стали впоследствии. Написал Indian 11 июля '12 в 19:06
Sunlight bright upon my pillow Lighter than an eiderdown Will she let the weeping willow Wind his branches round?
Julia dream, dreamboat queen Queen of all my dreams
Every night I turn the light out Waiting for the velvet bride Will the scaly armadillo Find me where I’m hiding?
Julia dream, dreamboat queen Queen of all my dreams
Will the misty master break me? Will the key unlock my mind? Will the following footsteps catch me? Am I really dying?
Julia dream, dreamboat queen Queen of all my dreams
Страшный упадок Настиг разродился Словно двойной подбородок На кухне осенней На кухне далёкой Под лампочкой жёлтой На стуле скрипучем А в подзорном окне Какофония одуванчиков И немая полынь Как плата за откровенность.
Тут неожиданно разом испортилась вся погода, досель столь продолжительно прекрасная и манящая. Что ж, не так грустно теперь на всепланетарном карантине сидеть.
Так мечтал дожить до весны, сразу пойти гулять всюду... Похоже, весна отменяется. Вслед за зимой.
Я молод был, имел дуду, Трубил её как мог, Тебя же, милая, да-да Я отыскать нигде не смог В тот день весенний, Пасмурный день.
Я пел, как ворох пастуха, Удой махал коня, Тебя же, милая, ха-ха, Не дула прелесть на меня В тот день весенний, Пасмурный день.
Я падал, сидя на суку, Сгубил о пень осла Тебя же, милая, ку-ку, Лишь страсть к ослушнику спасла В тот день весенний, Пасмурный день.
Я шел с поклажей налегке, Куя в ноге верблюд, Тебя же, милая, хе-хе, Доныне куры не клюют И в день весенний, Пасмурный день.
Да-да, да-да совсем ха-ха, Ку-ку вполне ни-ни, Тебя же, милая моя, Увы, не надо тра-ля-ля Увы, увы мне В пасмурный день.
Константин (Кузя УО) Рябинов. 15 февраля 2020 — последнее интервью (фрагмент)
Вероятно, последнее интервью Кости Рябинова, вошедшего в историю как Кузя УО, для проекта фильма «Ромыч. Инструкция по...» Говорили в основном про Ромыча и про волну. Кузьме очень понравилось. Звонили Ромычу, он говорил, как сильно его любит. В следующий заезд собирался записать про Янку... Царствие небесное.
Мы давно теряем в эти страшные первые годы нового века слишком многих, что составляли суть нашего мира прежде. Крепитесь, будьте готовы к тому что мы потеряем их всех. Если сами кого-то не обгоним.
Не это страшно — а что, как тогда, на нашей памяти каждый год происходило: новые, куда лучшие не появляются. Не возникают вот в эти их 00-е, 10-е, теперь уж 20-е новые Майк, Цой, Гребенщиков, Наутилиус, Фёдоров, Кинчев, Летов, Янка, Кузя УО и Ромыч...
«Оборона» выступала втроем — не было то ли Кузьмы, то ли Джеффа, поэтому Егор играл на гитаре, не прыгал, все было очень статично. Но энергия была такая, что нас всех просто накрыло с головой. Я помню, что после концерта мы все вышли, пошли по Рубинштейна молча, и вдруг Таня остановилась посреди лужи и села в нее. Слов не было вообще. У меня все координаты сразу поменялись в голове. И жизнь поменялась. Я тут же поняла, что возвращаюсь в Новосибирск, потому там всё настоящее, — и уехала.
А это уже в исполнении расово верных, идеологически подкованных наших братских социалистических Чебурашки и крокодила Гены: «Пломбир сгубил мою юность». Вслушайтесь в их голоса! Эти животные не могут врать.
Salar — Clandestina (ft. Emma Péters) | GTR Liberty Walk
По поводу лисы пляжной знойной вдруг вспомнилось нечто аж из наших милых 90-х отчаянных:
Торопитесь на работу! Зарабатывайте бабки!
Покупайте муку и водку, Берегите детей от огня!
Завтра не будет нихуя. Ни тебя, ни меня, эй люди! Берегитесь! Завтра!..
«И теперь я занят только охраной тепла» — один давно погибший ленинградский поэт. Теперь уж давно. А тогда даже вовсе ещё и не погибший. Но кто помнит? «Вот ушёл ещё год. Сколько останется нам?»
— ...Я бы, кстати, на вашем месте не концентрировался так на текстах, у нас музыка, может быть, даже скорее появилась, чем какие-то слова. Мы подумали и решили, что это альбом про Питер, про ощущение от этого города. Я же из Питера сам, но не живу там вот уже десять лет; Волков и сейчас там живет. Вот на этом все: один смотрит со стороны, другой изнутри. Я город хорошо помню, но... стал забывать, конечно, что-то: улицы какие-то не всегда вспоминаю, где находятся.
— Что за ощущение у вас сейчас от Петербурга?
— Ну... странное. Я же вынужден туда ездить, у меня там родители, родня, друзья, так что приходится. Когда таким порядком едешь в город, ощущение одно, когда по собственной воле — другое, но вот этого другого конкретно у меня давно нет. Никакой ностальгии не испытываю, я просто наблюдаю, как Питер становится другим. Поначалу мне казалось, хуже становится, провинциальнее, а сейчас понимаю, что просто другим. Но возвращаться в Москву мне приятнее.
— А москвичом вы себя чувствуете? Для вас вообще важен вопрос корней каких-то?
— Ну, жизнь у нас в основном на колесах, поэтому ощущение, что у меня где-то пущены корни — оно так и не возникло. Хотя если меня надолго от Москвы оторвать, может, я и почувствую что-то. А москвичом — нет, так и не стал; я не знаю многих вещей про этот город, которые москвичи знают.
Действительно. Некоторые вещи знаешь... и тут же понимаешь, что только в твоей памяти они и остались. Давно уничтожены, даже не в 90-е, а вот в 00-е и проклятые 10-е. Впрочем, у него есть то неизмеримое преимущество, что как раз он — один их тех немногих, кто знает, помнит, как мир выглядел до этого уничтожения всего, что нам было дорого тогда. Это куда ценнее — когда в ком-то осталось это знание. Его уж ни из каких учебников не почерпнуть. Да и не издаются они, не пишут их. А скоро будет и вовсе некому.
Осталось малое: рассказать, как выглядели районы Москвы при нашей жизни, прежде, пока они не были уничтожены, обезображены теперь. Что вот этот, например, инопланетный пузырь из их ублюдочных фильмов про вторжение насекомых инопланетян на месте нашего, уничтоженного ими, стадиона «Динамо» — это вообще совсем недавно ещё совсем другое здание было, и вообще другой ландшафт вокруг, и столько было деревьев там — всё срубили, оставили какие-то три стыдливых баобаба, чтоб отчитаться: вот, где деревья нет? — деревья есть.
