Был год, мы были мотыльки Некровожадны и легки Плели из времени реки напевы и мотивы. В то время времени река была не толще ручейка, И доносилось с маяка: — Мы скоро встретимся, пока, на луне, пока, на луне, в той стране, где мы все живы.
Кажется, помнится, Фёдоров говорил некогда, даже не Озерский, а Хвост первый показал ему философскую, безусловную, онтологическую необходимость трансцендентного, о чём учил Христос, ну и прочие некоторые.
Потому что иначе никак, нет всего этого столь скоротечно-бессмысленного. Нет, вовсе нет. И не было никогда.
Хозяин этой тишины мне разрешает видеть сны и только это сны с луны но только это сны с луны
из той страны, с луны, из той страны, где мы все живы
Мой милый, что видят твои глаза? Небо как небо, только умер твой царь Расписанный большевиками кровавый пейзаж Расстрелянные века Расстрелянные века
Ничего не будет только пепел в глазах Ничего не будет лишь иконы в цветах Ничего не будет только годы в слезах И корона твоя Корона твоя
Тогда воины правителя собрали весь полк и надели на него багряницу; и, сплетши венец из терна, возложили ему на голову; и, становясь пред ним на колени, насмехались над ним, говоря: радуйся, царь иудейский! и плевали на него и, взяв трость, били его по голове.
Это ли не общая, окончательная и исчерпывающая аллегория дарованного нам при рождении царства сего?
Странно, для всего мира 1969-й был вершиной нашего золотого века, расцвета, пика цивилизации. А для них там, в его январе, всё и закончилось. Для них, вероятно и породивших его.
Уже всё видно, видно их отчаянье, разобщённость... да и кто в естественном весёлом расположении полезет петь песни в шубах из пушистых зверушек на крышу в январе?
Котик, что так долго был любим, всегда кстати, таким замечательным, центром мира — вдруг находит себя воющим посреди пронизывающего январского ветра. Что скоро уж его погубит. Как, меня? Я же всегда был такой хороший. Весь мир был рад мне, присягал мне на верность...
В этом мире нет ничего, он пуст. Если вам повезёт, если вам очень повезёт — вы однажды, пока не очень поздно, найдёте того одного, кто будет вам предан навек, кто будет любить вас больше, чем ваш выдуманный бог в морозных небесах. И будет умирать, взаправду и навсегда, когда вы будете умирать. Тут мало кому везёт. И тогда все они погибают. И их пластинками начинают торговать барыги на рынках. Что ни к чему, ну совершенно.
Заметьте, наш СССР был единственным многонациональным государством в мире. Мы, советские дети, слушали в Москве песни на незнакомых языках и сразу понимали, отчего так. Нет, это не иностранцы — это просто потому что в нашей стране очень много разных республик, много таких удивительно различных народов.
Оттого мы и группу «Битлз» их так сразу приняли как свою, родную. И фильмы с Бельмондо—Челентано—Ришаром. Нет, право, разве было тогда что-то более советское, социалистическое, за мир во всём мире, за братство всех народов, чем группа «Битлз»?
СССР распался даже не оттого, что вон подлые аппаратчики всё растащили по своим норам в итоге — всё началось с утраты этой идеи, этого второго Христианства, как я его классифицирую: братства всех людей, что пусть и не теперь вот — но, глядите, вот-вот наступит...
Современные подлецы довели ситуацию уж до полной противоположности тому, что было в 80-м году. И как в 1880-м немыслима была вдруг зачем-то мировая война, как в 1950-м её удалось вроде предотвратить очередную, третью уж подряд — так уже в 1904-м, и особенно 1914-м, и в 1936-м всё уже шло, не готовилось даже, а хуже, начиналось. Так же и наш 2017-й — ситуация явно за пределами того, что было абсолютно немыслимо в 1980-м. Всё не просто готовится уж давно, а начинается. Пусть это стихийное пророчество окажется несбывшимся, напрасным.
Текст песни был написан Карлом Туцци в 1908 году, музыка была заимствована из двух ломбардийских народных песен.
«Bandiera Rossa» стала широко известна в 20-х годах как знак сопротивления фашистскому режиму Муссолини и во время Гражданской войны в Испании. Использовалась итальянскими коммунистическими, социалистическими и социал-демократическими партиями. В дальнейшем она исполнялась многими музыкантами, была переведена на многие языки мира, в том числе русский, немецкий, французский, турецкий, датский, шведский, алеутский и другие.
Текст песни неоднократно подвергался изменениям с течением времени. Так, строка Evviva il comunismo e la libertà (рус. Да здравствуют коммунизм и свобода) была добавлена только после прихода к власти Муссолини. В то же время оригинальная первая строчка Compagni avanti alla riscossa (рус. Товарищи, вперёд к восстанию) была заменена на Avanti o popolo, alla riscossa (рус. Вперёд, народ, к восстанию). В современных исполнениях вместо слова «коммунизм» часто используют «социализм».
Avanti o popolo, alla riscossa, Bandiera rossa, Bandiera rossa Avanti o popolo, alla riscossa, Bandiera rossa trionfera.
