Диван там был просто отменный. Не слишком жесткий, не слишком мягкий; подушка идеально прогибалась под головой. Выполняя заказы в различных конторах, я отдыхал на самых разных диванах, и могу квалифицированно заявить: по-настоящему удобных диванов на свете почти не встретишь. В подавляющем большинстве, это расхожие штамповки, купленные наугад: смотришь — вроде бы высший класс, а попробуй прилечь — проклянешь все на свете. Если честно, я не понимаю, почему люди настолько небрежно выбирают себе диваны.

Я убежден, хоть это, возможно, и предрассудок: по тому, как человек выбирает себе диван, можно судить о его характере. Диваны — отдельный мир со своими незыблемыми законами. Но понимает это лишь тот, кто вырос на хорошем диване. Примерно так же, как вырастают на хорошей музыке или хорошей литературе. Хороший диван дает жизнь другому хорошему дивану, а плохой диван не порождает ничего, кроме очередного плохого дивана. Увы, это так.

Я знаю людей, которые ездят на супер-роскошных автомобилях, но в своем доме отдыхают на второсортных, если не третьесортных диванах. Таким людям не очень хочется доверять. В дорогой машине, безусловно, есть свои достоинства — но, что ни говори, это просто дорогая машина. Такую купит любой — были бы деньги. Но для того, чтобы купить хороший диван, нужны свой взгляд на мир, свой опыт, своя философия. Деньги, конечно, тоже нужны, но одними деньгами тут не отделаешься. Без ясного представления, что для тебя в жизни диван, идеального варианта не подобрать.

Диван, на котором я отдыхал теперь, несомненно, был первоклассным.

№1

Мне всё казалось — вообще, всегда, — что меня раздавили на улице лошади.

Моральность проявляется в зависимости от того, предшествует ли боль удовольствию, или же следует за ним. Таким образом напиваться аморально, ведь за употреблением алкоголя следует головная боль. Но если головная боль пришла первой, а потом последовало возлияние — это будет высокоморально.

Сэмюэл Батлер. "Записки" (англ.)

Скажите пожалуйста, когда в последний раз в нашей стране вы сталкивались с художественным произведением любого вида, которое прославляет труд?

— Леонид Володарский

XXI век будет веком гуманитарных наук — или его не будет вовсе.

— Клод Леви-Стросс

Вчера полностью слушал аудиокнигу, раньше знакомую мне лишь фрагментарно. Среди многих чудесных мест наткнулся на то, что точно отразило мои недавние размышления по поводу английского Рысятника и моего места в нём.

Поддерживать смогу, общаться так же активно — уже нет. Исчезает литературная составляющая. До тех пор, во всяком случае, пока не научусь так же точно передавать все тонкие нюансы смысла подбором именно тех, нужных слов, ритма и интонаций. А для этого нужно чувствовать язык лучше чем 999‰ владеющих им с детства. Шутить, иронизировать на языке куда сложнее, чем просто изъясняться на нём.

И одновременно по поводу того, что случилось с Дёрти (да и всем рунетом в целом) за годы его существования. Да и вообще. Много смыслов.

Сергей Довлатов — «Заповедник» (1977–1983)

— Ещё раз говорю, не поеду.
— Объясни, почему?
— Тут нечего объяснять... Мой язык, мой народ, моя безумная страна... Представь себе, я люблю даже милиционеров.
— Любовь — это свобода. Пока открыты двери — всё нормально. Но если двери заперты снаружи — это тюрьма...
— Но ведь сейчас отпускают.
— И я хочу этим воспользоваться. Мне надоело. Надоело стоять в очередях за всякой дрянью. Надоело ходить в рваных чулках. Надоело радоваться говяжьим сарделькам... Что тебя удерживает? Эрмитаж, Нева, берёзы?
— Берёзы меня совершенно не волнуют.
— Так что же?
— Язык. На чужом языке мы теряем восемьдесят процентов своей личности. Мы утрачиваем способность шутить, иронизировать. Одно это меня в ужас приводит.

Между тем, божественная природа, к которой они с такой настойчивостью желают приблизиться, по общему мнению, отличается от человеческой тремя свойствами — вечностью, могуществом и нравственным совершенством, причем последнее — самое главное и самое божественное из всех. Вечность выпала на долю и пустоте, и стихиям, огромною силой обладают землетрясения, молнии, порывы ветра, стремительные потоки, но право и справедливость достались в удел только божественной природе — мыслящей и рассуждающей. В соответствии с этим большинство людей испытывает к божеству троякое чувство — зависти, страха и почтения; богам завидуют и называют их блаженными, потому, вероятно, что они вечны и бессмертны, их страшатся и перед ними трепещут — потому что они властны и могущественны, любят, почитают и благоговеют перед ними — потому что они справедливы. И тем не менее бессмертия, чуждого нашей природе, и могущества, зависящего большею частью от удачи, мы жаждем и домогаемся, а нравственное совершенство — единственное из божественных благ, доступное нам, — ставим на последнее место. Безумцы, мы не сознаем, что жизнь, исполненную могущества, великих удач и власти, лишь справедливость делает божественной, несправедливость же — звероподобной.

Из «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха.
Чуть более полно этот фрагмент:

— Реакционер он, конечно, закоренелый? — Ещё бы!
— И ничего более оголтелого нет? — Нет ничего более оголтелого.
— Более махрового, более одиозного — тоже нет? — Махровее и одиознее некуда. — Прелесть какая. Мракобес? — «От мозга до костей», — как говорят девочки. — И сгубил свою жизнь во имя религиозных химер?
— Сгубил. Царствие ему небесное. — Душка. Черносотенством, конечно, баловался, погромы и все такое?.. — В какой-то степени — да. — Волшебный человек! Как только у него хватило желчи, и нервов, и досуга? И ни одной мысли за всю жизнь?
— Одни измышления. И то лишь исключительно злопыхательского толка.
— И всю жизнь, и после жизни — никакой известности?
— Никакой известности. Одна небезызвестность.

Вен. Ерофеев «Василий Розанов глазами эксцентрика»

Время — лучший учитель, но, к сожалению, оно убивает своих учеников.

В рай принимают не по заслугам, а по протекции, иначе вы остались бы за порогом, а впустили бы вашу собаку.

Если подобрать издыхающего с голоду пса и накормить его досыта, он не укусит вас. В этом принципиальная разница между собакой и человеком.

Рано в кровать, рано вставать – это мудро. Лучше всего подниматься с жаворонками. Если люди будут знать, что вы встаете с жаворонками, вам обеспечена прекрасная репутация. А если к тому же подобрать себе толкового жаворонка и как следует с ним поработать, вы легко добьетесь, чтобы он не подавал голос раньше половины десятого.

Дальше...