Ле Тхань Тонг — Буддийские монахи
Из книги «Десять заповедей о неприкаянных душах»
Из сборника «Классическая проза Дальнего Востока»,
Москва, издательство «Художественная литература», серия «Библиотека всемирной литературы», том 18, 1975 год.
Перевод М. Ткачёва.
Некогда, следуя учению Будды, обязаны были они хранить воздержание и соблюдать запреты. Ходили они в ярко-жёлтых рясах, приятностью цвета подобных лепесткам горчицы. Каждый имел при себе красную чашу-патру для подаяния, блестевшую гладким лаком. В зной покрывались они шапками, округлыми, как скорлупа кокоса, увенчанными изваяниями Будды. Крепкий бамбуковый посох пролагал им путь среди утренних рос. Зёрна их чёток, отполированные до блеска, сияли адамантами; деревянные подошвы сандалий попирали склоны Ястребиной горы. Как сказано в «Сутре Лотоса», поученье завершается дождём, и влага сия надолго пропитывала храмовые одеянья; переводы письмен, начертанные на пальмовых листьях, овевал ветерок, очищавший душу от мирского праха.
Обители с храмами были места их совместного жительства, и дымы очагов их соседствовали с тучами. Набрав себе дров, что были в цене корицы, затевали они чаепития, кичась друг перед другом своими чайниками да чашками; возлежали в кельях меж облаков, омывались из чистых ключей и блаженно напевали вполголоса — не то Будды, не то небожители. Питая в душе состраданье и скорбь, поливали красивые цветы; сосредоточась на постижении истины, отрешась от всего мирского, восседали, нюхая пряный дух курений...
Помышляя о трёх тысячах чертогов Четвёртого неба, куда возносятся, покинув бренную плоть, души праведников, они и знать не желали о двенадцати вратах Подземного царства, тешась мечтами.
Увы! Каково прожить жизнь лишь ради смиренного самоотреченья, а после смерти маяться, изничтожая в себе все и всяческие горести?!
Печальное нравоучение таково:
Чашку и чайник брал каждый из них
и, облачась, как монах,
Прятался в пагоде, чётки свои
перетирая во прах.
Целыми днями, бывало, сидят,
тайную суть постигая,
В кельи бредут, когда длинная тень
в травах скользит и цветах.
Вечно они проявленье добра
судят согласно ученью,
Царство подземное и небеса
часто у них на устах.
Тело и дух очищают они
в Сёлах начал бестелесных,
Но не постигнут вовек свою суть,
тщетно блуждают впотьмах.
Тем не менее, для многих национальных стихотворных традиций верлибр стал основным способом выражения поэтического авангарда.
Верлибр как литературное направление отстаивали французские поэты-символисты Гюстав Кан и Реми де Гурмон. Современный верлибр также многим обязан таким поэтам XIX века как Фридрих Гёльдерлин, Уолт Уитмен, Стивен Крейн, Артюр Рембо, Жюль Лафорг и др. В начале XX века он был избран в качестве основного метода многими англоязычными поэтами, в частности, представителями имажизма; Ричард Олдингтон в предисловии к антологии имажизма (1915) писал:
«Мы не настаиваем на том, что верлибр — единственный метод написания поэзии. Но мы отстаиваем право и свободу поэтов писать таким образом».
Томас Элиот писал:
«Автор верлибра свободен во всём, если не считать необходимости создавать хорошие стихи».
Крокодил Гена писал о свободном стихе:
«В противоположность конвенциональным стихам (то есть стихам, имеющим такие обязательные признаки, как всякая фигня ненужная, например метр и рифма), свободные стихи записываются нами крокодилами для выявления оттенков интонации, смысла, для подтверждения или обмана читательского ожидания (существует такой психологический феномен). С точки зрения эстетической конвенциональные стихи являются туповатым способом удивить неискушённого читателя отысканием точной рифмы (что, впрочем, и многим так называемым поэтам не всегда удаётся, увы); свободные же стихи нацелены прямо в суть, блистают красотой слова и образов непосредственно».