Монография посвящена одному из самых влиятельных междисциплинарных движений западной философии и культуры XX века — антипсихиатрии. Впервые в отечественной литера уре проводится комплексный анализ концептуального поля антипсихиатрии, воссоздается его генезис и эволюция. Издание рассчитано на специалистов в области истории философии, психологии и психиатрии, а также всех, кто интересуется проблемами взаимодействия философского и конкретно–научного знания
Мне всегда казалось, что в тех случаях, когда природа уклоняется от правильного хода, мы легче можем проникнуть в ее страшные тайны…
Тут Эрнст Теодор Амадей чрезмерного драматизму напустил. Если и есть в природе какие-нибудь по-настоящему страшные тайны — вот они как раз всецело кроются в чьих-то черепных коробках.
Вдумайтесь, самое адское, что только может быть в мироздании — это человек. И то, только для самого себя же. Способного осознать всю степень ужаса.
Так мы отыскали новый, более глубокий пласт смысла в сартровском: «L'enfer, c'est les autres». Не в том, что, самое примитивное: люди плохи (какие есть, уж простите); не в том, что, чуть тоньше: суть не в этом, конечно, а что другие; а в том, о чём мы, наверное, давно уже говорим иногда: и рай и ад — не творения создателя мироздания, как нас столетиями убеждали церковники мифотворствующие. Рай и ад создаёт, воспроизводит человеческое сознание несовершенное. Это всецело его продукт.
Возвращаясь к нашей теме: продукт его психики. Его склонённости к тому, либо другому. Его настроя, самонастраивания и волевых актов.
Вот как сделать так, чтобы человек перестал воспроизводить поколение за поколением ад, для себя и других — есть определённые догадки. Впрочем, это слишком долгая песня, чтобы её начинать.
И это будет следующей задачей после уже почти решённой: как накормить людей, во всех смыслах. Следующей тотальной ступенью в пирамиде Аристотеля-Эпикура-Маслоу.
Поискал, где мы прежде об этом, о сравнении концепции ада весёлых древних греков и унылых средневековых мракобесов (там где мы о хаосмосе что ли? или у Зелинского?) — но нашёл только вот, что и Бертран Рассел с нами тоже частично согласен:
Да, вот ещё, пару лет уже ждал момента, куда можно ввернуть это наблюдение — кажется, самое время.
Наблюдая на улице за дерущимися котами, можно заметить, что вот для котов, для нас таких милых, пушистых и ласковых, ад — это другие коты. Не люди даже.
Внутривидовая борьба — самая жестокая. Как нам известно из школьного курса природоведения ещё. Спляшем, пожалуй.
Indian ›Внутривидовая борьба — самая жестокая.
Ну... тут степень «жестокости» еще бы понять как измерить. Есть подозрение, что это вопрос восприятия. Когда коровку ведут на мясокомбинат и делают с ней всякие противоестественные вещи, а потом результат трудов продают в магазине, то это вроде как и не жестокость совсем. А если то же самое кто-то вздумает проделать с человеком, то это, извините, зло в чистом виде и необоснованная жестокость.
И это потому что проявить эмпатию к другому человеку, поставить себя на его место мы можем очень даже легко, а к коровке — нет. Точнее говоря — условно «нет», т.к. после откровений Грофа об осознании себя как эвкалипта (или кем он там был), или фильма о Темпл Грандин, не говоря уже о приверженцах джайнизма — это все стирает грань между живыми существами и ставит знак равенства между человеком и любой другой зверушкой.
Вот и вопрос: что такое жестокость и можно ли провести какие-то либо границы?
Even › Я о коровках тоже много думаю.
В частности, когда кормлю ими кошку. Хотя они так похожи: пушистые, с ушками, с красивыми глазами, с изящными чёрными пятнами по белой шкурке. Одно из её дежурных прозвищ: коровка. Все эти вот надписи на пакетиках корма: «с говядиной и ягнёнком», «с телятиной и кроликом», «с курицей и индейкой»... Ну вы знаете.
Тут ответ прост: коровок люди изничтожают без особой ненависти к ним — которую приберегают исключительно для внутривидовой своей героической. Не желая им зла, технократически. Просто потому что так надо. Что такой порядок установлен Небом. Как вон нас наши командиры посылают на массовую бессмысленную смерть с применением самых передовых технологий промышленного уничтожения живых людей. Как нам наши бюрократы выносят приговоры и лишают всех возможностей быть счастливыми в наших жизнях — просто потому что им так выгодно: барышей больше и думать не надо.
Понимаете разницу? Масштабы зла куда внушительное, но личной ненависти нет, борьбы нет. Это такое сотрудничество.
В том числе и вот людей с коровками.
Indian › Ага, про ненависть понятно — это сильная неприязнь, основанная на личном отношении к другому индивиду. И в этом смысле испытывать ненависть к людям проще, чем к зверушкам. Хотя могут все варианты любви и ненависти человека к соседу и его собачкам, включая взаимно полярные.
Но изначально ведь мы про жестокость говорили. Значит ли это, что ненависть рождает жестокость?
Тут Эрнст Теодор Амадей чрезмерного драматизму напустил. Если и есть в природе какие-нибудь по-настоящему страшные тайны — вот они как раз всецело кроются в чьих-то черепных коробках.
Вдумайтесь, самое адское, что только может быть в мироздании — это человек. И то, только для самого себя же. Способного осознать всю степень ужаса.
Так мы отыскали новый, более глубокий пласт смысла в сартровском: «L'enfer, c'est les autres». Не в том, что, самое примитивное: люди плохи (какие есть, уж простите); не в том, что, чуть тоньше: суть не в этом, конечно, а что другие; а в том, о чём мы, наверное, давно уже говорим иногда: и рай и ад — не творения создателя мироздания, как нас столетиями убеждали церковники мифотворствующие. Рай и ад создаёт, воспроизводит человеческое сознание несовершенное. Это всецело его продукт.
Возвращаясь к нашей теме: продукт его психики. Его склонённости к тому, либо другому. Его настроя, самонастраивания и волевых актов.
Вот как сделать так, чтобы человек перестал воспроизводить поколение за поколением ад, для себя и других — есть определённые догадки. Впрочем, это слишком долгая песня, чтобы её начинать.
И это будет следующей задачей после уже почти решённой: как накормить людей, во всех смыслах. Следующей тотальной ступенью в пирамиде Аристотеля-Эпикура-Маслоу.
Внутривидовая борьба — самая жестокая. Как нам известно из школьного курса природоведения ещё. Спляшем, пожалуй.
Ну... тут степень «жестокости» еще бы понять как измерить. Есть подозрение, что это вопрос восприятия. Когда коровку ведут на мясокомбинат и делают с ней всякие противоестественные вещи, а потом результат трудов продают в магазине, то это вроде как и не жестокость совсем. А если то же самое кто-то вздумает проделать с человеком, то это, извините, зло в чистом виде и необоснованная жестокость.
И это потому что проявить эмпатию к другому человеку, поставить себя на его место мы можем очень даже легко, а к коровке — нет. Точнее говоря — условно «нет», т.к. после откровений Грофа об осознании себя как эвкалипта (или кем он там был), или фильма о Темпл Грандин, не говоря уже о приверженцах джайнизма — это все стирает грань между живыми существами и ставит знак равенства между человеком и любой другой зверушкой.
Вот и вопрос: что такое жестокость и можно ли провести какие-то либо границы?
В частности, когда кормлю ими кошку. Хотя они так похожи: пушистые, с ушками, с красивыми глазами, с изящными чёрными пятнами по белой шкурке. Одно из её дежурных прозвищ: коровка. Все эти вот надписи на пакетиках корма: «с говядиной и ягнёнком», «с телятиной и кроликом», «с курицей и индейкой»... Ну вы знаете.
Тут ответ прост: коровок люди изничтожают без особой ненависти к ним — которую приберегают исключительно для внутривидовой своей героической. Не желая им зла, технократически. Просто потому что так надо. Что такой порядок установлен Небом. Как вон нас наши командиры посылают на массовую бессмысленную смерть с применением самых передовых технологий промышленного уничтожения живых людей. Как нам наши бюрократы выносят приговоры и лишают всех возможностей быть счастливыми в наших жизнях — просто потому что им так выгодно: барышей больше и думать не надо.
Понимаете разницу? Масштабы зла куда внушительное, но личной ненависти нет, борьбы нет. Это такое сотрудничество.
В том числе и вот людей с коровками.
Но изначально ведь мы про жестокость говорили. Значит ли это, что ненависть рождает жестокость?