Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.Наверняка всем нам знакомы эти строки из книжки «Алиса в Зазеркалье». Впервые они прозвучали в декабре 1863 года, когда их продекламировал
Льюис Кэрролл, припёртый к стенке гостями на одном из представлений любительского спектакля.
Чуть позже, при их «публикации» в домашнем журнале «Миш-Мэш», сам Льюис прокомментировал их как «Смысл этой древней Поэзии тёмен, и всё же он глубоко трогает сердце…». Что примерно соответствует современному «Чувак, я ничего не понял, что ты сказал, но ты заговорил и достучался до моего сердца!»
Впоследствии четверостишие попало в ту самую «Алису в Зазеркалье» как пролог к поэме «Бармаглот». Сама поэма, кстати, известна как самая известная попытка ввести в язык несуществующие слова, подчиняющиеся всем существующим языковым законам. Позже по этой скользкой дорожке прошли гуськом
Лев Щерба со своей
глокой куздрой,
Станислав Лем с
сепульками и другие люди передовых взглядов. Даже небезызвестный
Ричард Фейнман как-то раз
не удержался.
А для переводов оригинального «Бармаглота» на великий и могучий даже создали специальный
сайт, где можно увидеть совсем
необычные интерпретации данного произведения.
Ян Шванкмайер — Бармаглот (1971)
Вторая после японцев самая странная нация в мире.
И потом даже исхитрился применить это знание на деле. Как-то в школе на уроке английского, когда решался вопрос, ставить мне четвёрку или пятёрку за ответ, а может быть даже более обычную для меня всегда тройку, предложил нашей англичанке — самой зверски строгой учительнице нашей школы, эпически суровой женщине — что я задекламирую сей текст, а она мне поставит что-нибудь получше.
Кстати, вы заметили, что общество всегда оценивает уровень человека не по его знаниям и умениям, а по его сложившейся репутации? Я с удивлением отметил это в школе, и много позже уже потом в университете применил. Что характерно, ни там, ни там ничего из этой их нудятины принципиально не учил, а результаты диаметрально противоположные.
Кажется, я загнался.