lynx logo
lynx slogan #00082
Привет! Сегодня у вас особенно незнакомое лицо.
Чтобы исправить это, попробуйте .

А ещё у нас сейчас открыта .




секретный шифр д-ра Тьюринга, O.B.E:

включите эту картинку чтобы увидеть проверочный код

close

Ширли МакЛейн в образе БэтЛеди, Художники и модели




   

№9853
13 057 просмотров
18 марта '23
суббота
1 год 210 дней назад



С. Ю. Трохачев — Арриан и его герой


Трохачев С. Ю. — Арриан и его герой // Арриан. Поход Александра. СПБ., 1993. [PDF]

[...] Это предисловие уж тем лучше, что в нём сразу подробно отвечается на мой главный вопрос, сразу возникший, когда начал тогда осенью читать то, пространное предисловие: «Отчего бы вам сразу, чёрт вас возьми, не перечислить главное: список источников Арриана ». И какие из них уцелели, а какие нет, и только вот Арриан сохранил до нас сведения из них. Вот, тут это сделано куда более чётко, не размыто по всему тексту.

P. P. S. Выложил. Всё сплошь не вычитывал, исправил только те опечатки, которые попали в поле зрения в процессе исправления книжного биения на строки. Если что найдёте — скажите, исправлю.



Заметьте, как это важно: мыслить в контексте всей нашей культуры. Начать с того, что собрать всю эпоху и определить, на какое знание, дошедшее до него Арриан опирался в своём труде, и что из него дошло до нас, что мы также можем почерпнуть. К Шахермайру и Плутарху тоже были такие же много лет назад вопросы... но только здесь мы получаем искомую тогда безуспешно военную точность и научную глубину.

Знание источников так же важно, как читая про анабасис Александра, держать в воображении всю карту его Ойкумены: от Италии до Индии. Иначе как вообще понимать его жизнь, их подвиг, подобное же мышление уровня не личного быта — но мира вокруг, пассионарность? Как вообще понимать из текста что где как и почему там происходило?

Чтоб мыслить верно — нужно мыслить системно, видя все аспекты. В том числе и, главное, топологический. Собственно, всё военное дело основано на топологии. На манёврах войск в столь разных условиях. Кто лишён пространственного воображения — важнейшего для человека, тот не может быть военным, тем более стратегом. Это просто мясо войны: пойди туда, там враги, они тебя убьют. И Арриан уже на первых страницах своего «Анабасиса» очень хорошо показывает, насколько Александр был одарён в этом плане. Уже в тактике, изначально.

___

Среди старших современников Арриана, имена которых сохранились в истории литературы, можно назвать оратора Диона Хризостома (ок. 40—120 гг. н. э.), великого Плутарха (ок. 46—119 гг.), философа-стоика Эпиктета (ок. 50—130 гг.), ставшего духовным наставником Арриана, крупнейших римских историков Тацита (ок. 55—120 гг.) и Светония (ок. 70—140 гг.), выдающегося сатирика Ювенала (род. ок. 60 г.), оратора и юриста Плиния Младшего (ок. 61 — И З гг.). Не менее знамениты и другие, младшие современники Арриана: Фронтон (ок. 100—175 гг.), оратор, учитель императора Марка Аврелия; Аппиан (ок. 100—170 гг.), историк, автор «Гражданских войн»; замечательный сатирик Лукиан (ок. 120—200 гг.), прозванный «Прометеем красноречия»; Апулей (род. ок. 124 г.), прославленный автор «Метаморфоз»; Авл Геллий (род. ок. 130 г.), составитель историко-литературной компиляции «Аттические ночи»; Гален (ок. 130—200 гг.), крупнейший, после Гиппократа, врач; Тертуллиан (ок. 150—230 гг.), один из Отцов Церкви; наконец, самый значительный историк II—III вв. Дион Кассий (ок. 155—235 гг.), написавший «Римскую историю» в 80 книгах и несохранившуюся биографию Арриана.

Примерные годы жизни Квинта Энния Флавия Арриана: 95—175 г. г. н. э. Он происходил из зажиточной семьи, жившей в Никомедии, в провинции Вифинии (на юго-западном побережье Черного моря). Его род получил имя Флавиев при императорах из этой династии, возможно, при Веспасиане (69—79 гг.), благоволившем к провинциальной аристократии. Тот факт, что Арриан писал пo-гречески, не должен удивлять: уже в эпоху республики практически все образованные римляне превосходно владели как родным, латинским, так и греческим языком. Из вышеперечисленных писателей Плутарх, Аппиан, Лукиан, Гален, Дион Кассий пользовались исключительно греческим. Эллинизация римской культуры особенно усилилась после середины II в. до н. э., то есть после покорения
. . .
  Написал Тодор Живков  
0



Арриан и его герой. p8

Македонии и Греции. Активизировалась и ответная реакция: Катон Цензор последовательно выступал против греческого влияния, в частности, против философа Карнеада в 155 г. до н. э.

Ко времени жизни Арриана сосуществование двух культур стало повседневным явлением. Римская литература сделалась двуязычной.

Идеалом историка мог быть римлянин Тит Ливий (59 г. до н. э.—17 г. н. э.) или грек Ксенофонт (ок. 430/425—355 гг. до н. э.), который стал образцом для Арриана.


Вероятно, в 112 г. Арриан поступил в ученики к философу Эпиктету, бывшему рабу, проповеднику душевной чистоты и любви к ближнему. Подобно тому, как Ксенофонт, учившийся у знаменитого Сократа, прославил его затем в своих «сократических» сочинениях, и Арриан записал 4 книги бесед Эпиктета, а также его «Руководство». Сам Эпиктет, как и Сократ, не написал ни единой строчки, но благодаря Арриану (а Сократ — благодаря Платону и Ксенофонту), стал властителем дум многих последующих поколений.

Отрывочные свидетельства позволяют предположить, что карьера Арриана складывалась довольно успешно. В 116 г. он, видимо, уже был сенатором и в составе особой комиссии занимался определением границ «священной земли» храма в Дельфах, где помещался знаменитый оракул Аполлона. В 121—124 гг. Арриан носит звание консула — в эпоху республики высшего должностного лица. Это звание, теперь уже утратившее свое значение, было даровано Арриану императором Адрианом (117—138 гг.), который продолжал и далее покровительствовать историку, назначив того в 131 г. правителем Каппадокии, провинции, граничившей с Вифинией на западе и с Арменией на востоке, которой Арриан управлял в течение 6 лет. Надо полагать, что Арриан непосредственно участвовал в военных походах, о чем свидетельствуют его профессиональные оценки тактических действий, разнообразные живые подробности, например, описание практики наведения мостов римлянами в «Походе Александра». В 136 г. император поручил Арриану составить своего рода учебник по тактике. Из другого сочинения, «Истории аланов», сохранился фрагмент с рекомендациями по боевому построению, наиболее эффективному против аланов — иранского племени, неоднократно вторгавшегося в пределы Римской империи.

В правление Антонина Пия (138—161 гг.) и Марка Аврелия (161 —180 гг.) Арриан отошел от политической жизни, посвятив основное время литературе. Правда, в 147 г. он был избран архонтом-эпонимом в Афинах, однако должность эта уже не имела того значения, что в классической Греции, за исключением традиции называть по имени этого архонта соответствующий год. В конце
Арриан и его герой. p9

жизни Арриан был жрецом Деметры в Никомедии. На этом биографические свидетельства о нем почти исчерпываются. Из сочинений Арриана, кроме уже названных, известны книга «Об охоте», написанная под влиянием Ксенофонта, несохранившиеся биографии Тимолеона, коринфского полководца, освободившего греческие колонии на Сицилии от тирана Дионисия II и карфагенян в 344—341 гг. до н. э., и Диона, сиракузского тирана IV в. до н. э.

Арриану же принадлежит географический трактат — «Плавание вокруг Понта Эвксинского», основанный на собственных наблюдениях: в 131 г. Арриан сам проделал весь путь, по поручению императора Адриана. Аналогичное описание плавания, но уже по Красному морю, традиционно приписывалось Арриану. На деле это не так, но факт показателен: ученые сочинения Арриана, видимо, ценились очень высоко, и малоизвестный автор использовал его имя для придания солидности своему труду. Для поздней античности это — обычная практика, достаточно вспомнить о хорошо известном в истории медицины «Гербарии» Псевдо-Апулея: известно, что автор «Метаморфоз» писал и научные труды, которые и обусловили возможность подражания.

Из прочих несохранившихся сочинений Арриана следует упомянуть «Историю преемников Александра», состоявшую из 10 книг и при этом охватывавшую лишь двухлетний период борьбы за власть так называемых «диадохов» Александра Македонского, в результате чего его обширная империя распалась и возникли новые государственные образования, положившие начало эпохе эллинизма. Арриан написал также историю своей родной Вифинии в 8 книгах и «Историю парфян» в 17 книгах, доведя изложение до 117 г.

«Поход Александра» — безусловно, лучшее сочинение Арриана. В римской литературе к личности великого завоевателя обращались и ранее, достаточно назвать написанную по-латыни «Историю Александра Македонского» Квинта Курция Руфа (I в. н. э.). Имя Александра всегда было на слуху у воинственных римлян. Ему стремились подражать чуть ли не все императоры. Увлечение Арриана столь незаурядной личностью выглядело, таким образом, вполне естественным.

Образцом для Арриана и здесь был все тот же Ксенофонт, точнее, его труд «Анабазис» (буквально, «восхождение», или поход), где рассказывалось о походе 13 тысяч греческих наемников в составе войска персидского сатрапа Кира Младшего в глубь Малой Азии (401—399 гг. до н. э.), походе, в котором участвовал сам Ксенофонт.

Подражание начинается с названия: сочинение Арриана, как следует из рукописной традиции, озаглавлено «Анабазис Александра». В разделении на 7 книг Арриан также следует за Ксенофонтом.

Вообще, напрашивается параллель: Кир Младший и его историограф Ксенофонт — Александр Великий и его историограф Арриан. Впро-
Арриан и его герой. p10

чем, это построение распадается, если учесть, что Ксенофонт был лично знаком со своим героем, в то время как Арриана и Александра отделяли друг от друга четыре с лишним столетия. Отсюда — некоторое различие в манере изложения: труд Ксенофонта — это, скорее, воспоминания очевидца событий, труд Арриана — настоящая история, претендующая на научность, благодаря точности, строгому отбору материала, опоре на наиболее значимые источники.

В последних недостатка не было. Вместе со страной Александр унаследовал в 336 г. до н. э. от своего отца Филиппа II превосходно организованную придворную канцелярию. В продолжение всего персидского и других походов, начавшихся весной 334 г. переправой через Геллеспонт, при Александре неотлучно находилась группа писцов во главе с письмоводителем Эвменом из Кардии, одним из «гетайров» — друзей царя. В походной канцелярии постоянно велись так называемые «эфемериды» — ежедневные записи с упоминанием всех событий и сражений. С особым тщанием сохранялись документы, написанные или продиктованные самим царём: Арриан, например, цитирует письмо Александра к афинянам и два письма к Дарию. Для подробного изложения предсмертной болезни царя Арриан, несомненно, использовал эфемериды, либо непосредственно, либо, по крайней мере, из вторых рук, возможно, из труда некоего историка Страттида, написавшего 5 книг (несохранившихся) о смерти Александра.

Главные и заслуживающие наибольшего доверия Арриана источники, — это Птолемей и Аристобул.

Птолемей, сын Лага (367/366—283 гг. до н. э.) был одним из ведущих военачальников Александра, в 323 г. стал сатрапом, а в 305 г. царем Египта. Он вошел в историю как Птолемей I Сотер, основатель знаменитой Александрийской библиотеки и не менее знаменитого Мусейона, своеобразной научной академии, благодаря чему Александрия очень скоро превратилась в центр науки эллинистического мира, сохранив своё значение и в эпоху римского владычества.

Аристобул из Кассандрии, также участник походов Александра, написал исторический труд, который, кроме Арриана, использовал Страбон (64/63 до н. э.—ок. 20 гг. н. э.) в своей «Географии». Об этом Аристобуле известно очень мало, по-видимому, он не входил в число ближайших соратников Александра. Арриан ссылается на него 29 раз, на Птолемея 19 раз, в случаях несовпадения в суждениях отдает предпочтение Птолемею, который, ко всему прочему, еще и выступает в качестве одного из главных героев повествования. Арриан, однако, вполне критичен и по отношению к Птолемею. Так, рассказ последнего о пленении и доставлении к Александру персидского сатрапа Бесса, видимо, не очень убедил Арриана, и он привел в дополнение свидетельство Аристобула, согласно которому, Бесса захватили и привели к Александру сами персы (III 30.1—3, 30.5).

Впрочем, это построение распадается, если учесть, что Ксенофонт был лично знаком со своим героем, в то время как Арриана и Александра отделяли друг от друга четыре с лишним столетия. Отсюда — некоторое различие в манере изложения: труд Ксенофонта — это, скорее, воспоминания очевидца событий, труд Арриана — настоящая история, претендующая на научность, благодаря точности, строгому отбору материала, опоре на наиболее значимые источники.


И особо, если учесть что в оригинальном Анабасисе Ксенофонта Кир Младшенький вскоре по пути сдулся, и далее уж сам Ксенофонт рулил их авантюрой, выводил свой чешский экспедиционный корпус из диких пустошей полных цепких лап азиатчины всякой. Осуществлял уж по сути катабасис.

Конечно Арриан мечтал бы стать одним из гетайров и позднее диадохов Александра. Да и мог бы, весьма, при его уме и опыте. Да только вот четыре века... жестокая стрела времени, как безразлична ты к нам.
Арриан и его герой. p11


Еще один очевидец событий — Неарх (ок. 360—314 гг. до н. э.), друг юности и флотоводец Александра, проделавший в 326—324 гг. путь морем от устья Инда до устья Евфрата и составивший путевые заметки. Арриан, правда, обращается к ним только в четырех местах.

Это объясняется тем, что Неарх, а наряду с ним знаменитый математик и географ Эратосфен из Кирены (ок. 282—202 гг. до н. э.) и другой географ Мегасфен (конец IV — начало III вв. до н. э.) стали для Арриана главными источниками в другом его труде об Индии.

Онесикрит, ученик философа-киника Диогена Синопского, которого Арриан упомянул один лишь раз, обозвав лжецом (VI 2.3), также принимал участие в походе, а позже, в подражание «Киропедии» Ксенофонта, написал книгу об Александре, выставив его как кинического героя.

В ряде мест Арриан ссылается на Гомера, Геродота и, конечно, на любимого им Ксенофонта. В этом ряду можно упомянуть и Ктесия, греческого врача при дворе персидского царя Артаксеркса II (404—358 гг. до н. э.). Ктесий был автором первого в греческой литературе труда об Индии, изобиловавшего в основном сказочными сюжетами.


В целом сочинение Арриана производило бы впечатление обычной исторической компиляции, если бы не впечатляющая эрудиция автора в вопросах военного дела и географии. Из красочных деталей, обильно рассыпанных в тексте, следует, что Арриан лично посетил множество упомянутых мест и многие реалии, сохранившиеся со времени Александра, видел сам. Его суждения по техническим вопросам часто обнаруживают превосходное знание предмета.

Причем субъективизм Арриана не носит риторического характера. Свои замечания и оценки Арриан вносит только в том случае, если они относятся к делу, избегая при этом какой бы то ни было декламационной напыщенности.

В центре повествования —личность Александра. Надо заметить, что Арриану удалось воздержаться от всякого рода крайностей в передаче характера своего героя. На первый взгляд, Арриан как будто далек от известного принципа, провозглашенного Тацитом, писать историю «без гнева и пристрастия» (сам Тацит оказался в конечном итоге вполне пристрастным). Арриан позволяет себе высказывать свое отношение к тем или иным поступкам Александра, что, казалось бы, должно несколько беллетризировать научный труд.

Однако на деле суждения Арриана оказываются столь взвешенными и аргументированными, что вовсе не производят впечатления излишних моральных нотаций. Например, Александр удостаивается заслуженных похвал за умение обращаться с солдатами (VI 26.3), за достойное, истинно царское, обращение с женоц Дария (IV 19.6). Но вот приказ о сожжении дворца персидских царей, отданный в отместку за то, что персы некогда сожгли храм в Афинах, вызывает

Арриан и его герой. p12


у Арриана негодование (III 8.12), равно как и жестокая расправа с Бессом: «Я, — пишет Арриан, — считаю варварским обычай увечить человеческое тело» (IV 7.4).

Эти и другие авторские оценки всегда следуют за фактами и в ряде случаев не только придают изложению эмоциональную насыщенность, но и подчеркивают, иногда даже объясняют, некоторые поступки Александра. Так, Арриан осуждает царя за убийство Клита, одного из ближайших друзей, совершенное под влиянием гнева, но хвалит за последующее осознание своего преступления и искреннее раскаяние (IV 9.1—3). Автору словно бы доставляет удовольствие подмечать в Александре гуманные черты характера, имеющие отношение к обычным человеческим ценностям. Отсюда проистекает недоумение Арриана по поводу нового придворного ритуала, введенного Александром по персидскому образцу, осуждение претензий на божественность и прочих действий, в основе которых — неумение владеть своими чувствами.

Как полководец Александр выше всяких сравнений и похвал. Он сам участвует в битвах, в отличии от Дария, причем сражается в первых рядах. Он как будто нарочно устремляется в самую гущу схватки, даже если ему угрожает реальная опасность. Причем, он не имеет ничего общего с типом свирепого вояки. Напротив, при каждом удобном случае Александр предпочитает разрешить дело мирным путем: если город сдается ему добровольно, то никаких репрессий не следует, никаких изменений в традиционный уклад жизни не вносится. Александр великодушен к поверженным противникам и вообще склонен скорее прощать, чем наказывать. Арриан не упускает возможности подчеркнуть и политическую мудрость Александра, рассказывая не только о битвах, но и о заботах по устройству завоеванных территорий, основаниях новых городов, из которых первое место по праву занимает Александрия Египетская.

Невозможно не согласиться с Аррианом в том, что Александр — безусловно, величайший полководец всех времен и народов, и разумеется, никакие подвиги Кира Младшего, описанные Ксенофонтом, не могут сравниться с деяниями Александра, сумевшего в кратчайший срок основать гигантскую империю. Интересен логический вывод автора: если Александр — крупнейший завоеватель, то и он, Арриан, «достоин места среди первых эллинских писателей» (I 12.5).

Теперь трудно судить, насколько обоснована самоуверенность Арриана, так как труды многих его предшественников утрачены, и поле для сравнения таким образом сужается. Тем не менее «Поход Александра» заслуживает того, чтобы считаться одним из самых надежных исторических источников, а также одним из лучших образцов позднегреческой прозы.
Арриан и его герой. p13

Настоящее издание основано на предшествующем издании 1962 г., но дополнено и исправлено. Перевод заново выверен по греческому тексту, изданному А. Роосом, с изменениями, внесенными Г. Виртом. В приложении, как и в предыдущем издании, приведены тексты биографии Александра, написанной Плутархом, и XVII книги «Исторической библиотеки» Диодора Сицилийского, посвященной почти целиком походу Александра. Указанные тексты доставляют важные дополнительные сведения, позволяющие нагляднее представить себе личность Александра в римской исторической традиции.

Все тексты снабжены примечаниями. В этом смысле особую трудность вызвало обилие собственных имен уже в одном только сочинении Арриана. Частично имена объясняются в примечаниях. В большинстве случаев пояснения в самом тексте Арриана вполне удовлетворительны для характеристики того или иного персонажа. В новом издании помещен «Указатель географических и этнических на званий», составленный на основе краткого словаря, подготовленного М. Е. Сергеенко.


Избранная библиография:


1. История древнего мира: Расцвет древних обществ. М., 1989.

2. Кореньков Н. — Жизнь и труды Арриана // Средняя Азия. 1911. Кн. 6. С.Н5 —89.

3. Крюгер О. О. — Арриан и его труд «Поход Александра» // Арриан. Поход Александра. М.; Л., 1962. С. 5—44.

4. Радциг С. И. — История древнегреческой литературы. М., 1982.

5. Шофман А. С. — Восточная политика Александра Македонского. Казань, 1976.

6. Шофман А. С. — Распад империи Александра Македонского. Казань, 1982.

7. Brount P. A. — Persian accounts of Alexander’s campaigns // Classical Quarterly. 1962. V. 12. P. 141 — 155.

8. Hamilton J. R. — Three passages in Arrian // Classical Quarterly. 1955. V. 49. Г 217—221.

9. Steele R. B. — The method of Arrian in the Anabasis // Classical Philology. 1919. V. 14. P. 147— 157.

10. Schwartz E. — Arrianus // Pauly-Wissowa Realencyclopädie der klassischen Aliertumswissenschäft. 1896. Bd 2. Kol. 1230—1247.

   


















Рыси — новое сообщество