The Doors — A Feast Of Friends (An American Prayer, 1978)
The Adagio in G minor for violin, strings, and organ continuo, Remo Giazotto, attributed to Tomaso Albinoni.
Wow, I'm sick of doubt Live in the light of certain South Cruel bindings The servants have the power Dog-men and their mean women Pulling poor blankets over Our sailors
I'm sick of dour faces Staring at me from the TV Tower
I want roses in My garden bower; dig? Royal babies, rubies Must now replace aborted Strangers in the mud These mutants, blood-meal For the plant that's plowed
They are waiting to take us into The severed garden Do you know how pale and wanton thrillful Comes death on a stranger hour Unannounced, unplanned for Like a scaring over-friendly guest you've Brought to bed
Death makes angels of us all And gives us wings Where we had shoulders Smooth as raven's claws
No more money, no more fancy dress This other Kingdom seems by far the best Until its other jaw reveals incest And loose obedience to a vegetable law
pulling poor blankets over our sailorsI will not go
pulling poor blankets over our sailors [×] I will not go [×]
Преодолевать приходится привычно лишь одну стихию тут: людской тупости, предательства вокруг. Что, понятно, вскоре уж утомляет и намекает: а не сменить ли вовсе площадку для гольфа сию изумрудную сверкающую? Ну, раз эта, наша прежняя была вдруг истоптана вдруг гитлерами какими-то внезапными карликовыми.
I want roses in My garden bower; dig? Royal babies, rubies Must now replace aborted Strangers in the mud These mutants, blood-meal For the plant that's plowed
В этом истошном мире вовсе, видно, ничто не может быть выражено иначе чем нашими снами, стихами — и то — не для кого. Ни для тех что рядом, ни что вокруг миллиардами, ни даже большинства что после взрастут.
Пусть лишь, ладно, как и прежде пусть хоть эти цветы в твоих садах цветут. А остальное и неважно теперь. Слишком долго и бесполезно объяснять теперь. Когда всё уж и без того предельно понятно.
Вообще вся затея, получается, провальна. Вариативность — услышь меня, впрочем нет, не важно теперь даже — дала сбой.
Хотел бы услышать: услышал бы уж задолго до даже самой этой необходимости что-то объяснять.
I will not go [×]
Преодолевать приходится привычно лишь одну стихию тут: людской тупости, предательства вокруг. Что, понятно, вскоре уж утомляет и намекает: а не сменить ли вовсе площадку для гольфа сию изумрудную сверкающую? Ну, раз эта, наша прежняя была вдруг истоптана вдруг гитлерами какими-то внезапными карликовыми.
В этом истошном мире вовсе, видно,
ничто не может быть выражено иначе чем
нашими снами, стихами —
и то — не для кого. Ни для тех что рядом,
ни что вокруг миллиардами,
ни даже большинства что после взрастут.
Пусть лишь, ладно,
как и прежде
пусть хоть эти цветы в твоих садах цветут.
А остальное и неважно теперь.
Слишком долго и бесполезно объяснять теперь.
Когда всё уж и без того предельно понятно.
Вообще вся затея, получается, провальна.
Вариативность — услышь меня,
впрочем нет, не важно теперь даже —
дала сбой.
Хотел бы услышать: услышал бы уж задолго до
даже самой этой необходимости что-то объяснять.