Про ангелов и полуангелов
Сегодня была забавная ситуация. Хотя, конечно, скорее грустная.
В декабре, пока зима у нас была больше такая нью-йоркская, дождь лил местами, по нашему кварталу бегала по утрам собака, явно потерявшаяся, породистая, белая, судя по соскам девушка. Холодно всё равно в такую слякоть столь утончённой леди голышом. Да ещё и босиком. У кого когда прогары трескались с подошвы (той, смешной, вспененной, второго, ещё советского образца) и промокали — тот знает. Бегала явно целеустремлённо, даже отчаянно, хозяев искала.
— Вот, — думаю, — сейчас начнётся твой год, и явно не твой это год будет.
А мне и говорят:
— Так вон же на углу целое объявление по её поиску наклеено, — показали где.
— Не, — говорю, — не попали, совсем не то. Там белая крупная гладкошерстная собака, а тут на листовке тёмно-серый кот.
Взял у них ручку, списал телефон, вечером позвонил хозяевам:
— Завтра позвоните, покажу все места в округе, где она может прятаться. Моя так убегала принцесса, в том же месте, к коту. Через месяц сама вернулась, но за месяц тот я успел обойти весь район, как никто знаю все места, где кошки устраивают свои партизанские базы.
Показал. Прошли по периметру обычного нашего кошачьего ареала. Показал все штаб-квартиры.
Погода такая ещё новогодняя. Чего в Новый год совсем не было. Либо даже рождественская, учитывая эту давнюю традицию в Рождество делать добрые дела.
Лёгкий мороз, всё в пушистом белом снегу.
Намеревался приманивать их, насыпая перед норками корм — они зимой особенно голодные, сразу выбегут стайками по 10 (с этого, наиболее мощного отряда и начали обход), и пусть хозяйка уже высматривает свою зверушку, прибившуюся к диким сородичам. И что думаете? В каждом доме (а фактически, только сейчас, вспоминая, где они у нас гнездятся, к своему удивлению понял: что и тут жили кошки, и в соседнем доме, и дальше... везде) когда находим открытую амбразуру в подвал, даже если рядом не стоят картонки для еды — уже в саму её насыпан сухой корм, издали неприметный.
— Всё, говорю, — отставить, — тут, понятно, кошки заседают, но на запах корма к нам не выйдут, вон, видите, сколько насыпано. Значит, не просто не голодают, а зверски сытые — у меня и то пантера всё каждое утро подчищает.
Кстати, как раз в этом районе она от голода умирала год назад. Была б поумней, прошла б как и я по местам боевой славы, и вообще ни дня не оставалась бы без трёхразового питания. По желанию, полдника. Везде всё насыпано. Спасибо вам, люди, правда.
У подъезда дворник метёт снег. Ну, я старый разведчик, знаю, что дворники в курсе вообще всего — ему обрисовал ситуацию: если типа увидите, или кто будет искать — скажите, надо спасать зверя, морозы начались, погибнет.
А он мне и говорит:
— В доме вон том как раз похожую кошку нашли на днях.
Иду, пробиваюсь через домофон, поднимаюсь на указанный этаж, наугад звоню в квартиру и попадаю (ну, у меня ещё та интуиция, Паша, ты можешь подтвердить, когда в Ленинке тогда на викторине памяти Венички Ерофеева я из 10, или сколько их там было, ячеек сразу наугад выбрал нужную) на женщину, что зверька и приютила. Один в один — с фотографии. Пушистая, серая с переливами, красивые глаза, чёрный носик.
— Похоже, как раз ваша. Подходите.
Приходит и не узнаёт. Впрочем, она уже в самом начале нашего ледяного похода сказала, что дикий сибирский котик подвальный, первый встреченный нами, очень похож — а он был совсем не похож на её фотографию. Уж кого, а сибирских, своих любимых, более прочих отличаю.
Немая сцена.
Говорю, ждите. Иду специально срываю её объявление — сличить.
Есть такие люди, у них не особо с распознаванием лиц. Тем более мордочек. Свою бывшую специально тренировал по молодости не кидаться на меня раз в неделю с заговорщицким шёпотом: «Вот эту девушку я знаю! Помнишь её, ты её тоже тогда видел». — «Да ладно, ты чего, вообще ничего общего. И да, подтверждаю: видел, прекрасно помню. Даже не похожа».
В промежутке подходит леди, что вообще всех наших котов всегда спасает много лет (в том же доме живёт, и её тоже поставили в известность, как такой местный комитет ООН по делам пушистых). И сразу меня успокаивает, что сучечку отчаянную ту она не только отловила уж, но и пристроила.
Я упираюсь, что с такими чёрными носами других дымчато-серых котеек вообще не бывает, сходство максимальное. Идём показывать родным, те тоже не признают: «Да, похожа, но не наша». Транспортируем котятину обратно, и включаю дипломатию, чтоб её пустили в квартиру, не запирали в переноске в коридоре, не выгоняли. Потому что было найденная хозяйка оказалась не хозяйка — а жить всё равно хочется.
Всё время дебатов и аргументации котишка жмётся в угол за дверью и явно готовится, что это великаны обсуждают, по всему, как её ловчее убить, избавиться от неожиданной и, видно, неприятной для них проблемы. Что недалеко от истины, дамы расстроены неудачей с хозяйкой, подозревают её в коварстве, что искала кису для вида, а на деле они просто избавились от неё.
Дважды или трижды спасаю заюшку от того, чтоб дамы её там в сердцах не придавили железной дверью. Прошу снизить накал эмоций и уж плохо сдерживаемого отчаянья от мезальянса такого — поскольку зверёнок всё очень хорошо чувствует, и не просто паникует уж, а реально готовится, что сейчас в результате бури эмоций этих всех его, чтоб проще, и приговорят, и сразу и исполнят. Всё в её глазах уж. Красивых.
Полчаса убеждал всех, что и ищущие могут быть правы, киса невероятно похожа, но совсем не миниатюрна, как изначально указано в объявлении. Да и девушка та подбросившая — не факт, что не вернётся; хотя, конечно, надеяться не стоит. Купила же она переноску для неё красивую удобную. И ходила звонила всем в двери, как мне сказали, чтоб найти кто временно подержит у себя. Ту предыдущую чёрную пантеру, что пристроил до этой, лет 6 назад, так и вообще выкинули в центре Москвы из машины к воротам модного клуба, где её и подобрала девушка, в итоге точно так же избавившаяся от неё, после чего мне уж пришлось устраивать её счастье и это, как его, выживание.
Сходил к себе, взял второй лоток, что пантере тогда покупал, лишний. В зоомагазине купил травы, наполнителя, на случай если котишка приучена к нему, игрушек — и её стресс снять, но, главное, показать хозяйке это особое: homo ludens. Когда кисы начинают играть с нами, а они вообще это любят, сами по себе — возникает понимание, насколько они... ну, как это, не вещи, не деталь ландшафта.
Теперь начну пристраивать через интернет.
Спасибо им всем. И продавцам в магазине, что указали на объявление, сиротливо прилепленное у темноте на углу, и хозяйке, и часовому на КПП, и нашедшей девушке, и приютившей временно, и дворнику внезапному, и нашей котоспасительнице.
Жаль только, что совсем хэппи-энда пока не вышло. Впрочем, это жизнь — тут всегда так. Сильно хуже, чем нам того бы хотелось, чем то, на что мы рассчитываем, прилагая все усилия для этого. Иногда совсем хуже.
Но, с другой стороны, котишка не на улице в сугробе замерзает, и собака та, чей год, тоже.
И вот люди вроде начинают им помогать — но потом начинается: ах подержите пару дней, я обязательно вернусь за ней; ах мы так тоскуем, и уж месяц ищем, и потеряли все надежды, но эта кошка немного отличается всё же, как же так, требуем возврата товара; и всё такое. Да и сам я не то чтоб готов их коллекционировать — я вообще плохой, негодный папа, я кошек беру только когда точно, гарантированно знаю, что иначе они уже завтра без меня погибнут, уже погибают.
Вот бы людям чему-то у них начать учиться. Что есть только смерть. И перед её лицом, таким скорым, неизбежным для всех нас — есть только смешной обманчивый шанс хоть кого-то спасти. И то, так временно...
Говорит:
— Я вот своих всех с дачи привожу.
— Спасибо, — говорю, — без этого они там вымирают.
И она тоже сказала, что у неё не такая печальная статистика. Не все вымирают. Впрочем, возможно, просто место удачное.
Мир вообще состоит из удачных мест, где можно быть эпическим дуралеем и преуспевать, как Дональд Трамп или Саакашвили какой, например — и гиблых мест. Каким, боюсь, уж успела стать вся наша бедная Россия под мудрым предводительством своих славных управленцев нового (да и прежних) созыва.
Друг тоже много лет назад говорил, что вытаскивает пушистиков из деревни на зиму: потому что видел, как они там сидят и умирают героически, по типу полярной экспедиции обречённой — как тут не взять их из этого ада в тёплую городскую квартиру.
Вся беда в том, порождена тем одним: что это именно человек, по дури своей невиданной нигде больше в таких масштабах в целой галактике, залез в такие широты, в пароксизме энтузиазма своего предприимчивого, где не надо бы быть ни ему, ни тем, кто ему из веры в него своей наивной святой решил там составить компанию.
Вот все и мучаемся.
Даже в подвалы их постоянно заглядывал раньше, беспокоясь, не живут ли они там в нечеловеческих условиях — вовсе нет, везде чистота, всё убрано, свет горит.
Да, это путешествие меня несколько успокоило. Но, всё же, вот пантера год назад живо продемонстрировала, что для неподготовленной домашней кошки это не курорт.
Вот лежит на столе рядом под лампой в коробке (как понимаете, стол уже хорошо, само по себе — но если её на это место в коробке положить, вообще гарантированно никуда не уйдёт вдруг через час): сытая, толстая, чистая, пушистая, довольная, спокойная.
Об этом Будда проповедовал тогда, несколько дополню его, если он позволит, конечно: счастье — не столько когда вы безмятежны, сколько когда те, кому вы так настойчиво продолжили сансару, рядом с вами обрели нирвану. В этом некая большая глубина, что ли.
А может это даже о куда более раннем нашем счастье память, ещё более древней колыбели счастливой — мировом океане тёплом. Где среда давила на нас со всех сторон равномерно, и там было весело. Планктон, медузы, актинии...
Я вот тоже со срочной привык, как сплю: шинелью, а лучше бушлатом, голову укрывать. А то как-то зябко и неуютно.
Переворачивается иногда, сладко так потягивается, лапки протягивает пушистые бархатистые, даёт понять: погладь меня что ли ещё, смотри какая я хорошая. Хорошая, я знаю.
И моя принцесса тоже рядом спит, но не решаюсь её беспокоить: уж слишком она всегда, по идеалу классика, тихо, как гусеница. Вообще, робких, нежных и скромных — любят больше, так повелось.
Третья зверюга увидела, что я остановился и смотрю на неё, и такая сидит возле норки и делает вид, что загорает. Умру, но не выдам логово и комитет. Поняв это, пошёл дальше, и увидел этот хвост, даже не дожидающийся уж, что совсем скроюсь из виду, прыгающий вслед за товарищами.
Всё правильно делаете, братья. Берегитесь этих ублюдков: из них лишь один на сто относится к вам, как к живым существам. По-настоящему. Впрочем, половина, ещё 50% хотя бы терпит ради интерьера, что уже неплохо.
— Ну что ж вы, — говорю, — я ж эти игрушки ей подарил.
И чем больше кошек в местности — тем лучше, значит, там и для нас. Более благоприятный топос случился, чем все окружающие.
Жаль, всё это столь временно всегда.
Это причина не верить этому миру: даже если в нём что хорошее — это лишь локально, и очень недолго будет.