Doooook › Утащу на память, взамен другую оставлю

Leshiy › Страшно подумать что она сделала с золотым ключиком.

Leshiy › А книга — азбука секса, я так понимаю.

Решили не лукавить — культуру в массы по-серьезному.

Elsh › Массы видимо очень узкого круга.

Doooook › В данном контексте «узкий круг» — весьма неоднозначное определение. Я бы даже сказал, скользкое.

Этому место в жёлтом доме.

Vtbplus › Готово.

Самомодерация — это миф, но она работает.

Вот вам ещё одна сказка.

Люди, которые пытаются добавить цинизма в детские сказки и думают, что это смешно, выглядят наивно. Ни в одном литературном жанре не встречается столько беспричинных зверских убийств и расчленений, как в сказках, леденящего ужаса и отличненького такого буйного сумасшествия (как вот, к примеру, Г. Х. Андерсен любил подпустить), враз разрушающего доверчивый нежный мозг юного читателя и зарождающего в нём душевные травмы, которые он будет нести в себе отныне всю жизнь.

Ужас и моральный террор.

Может, Андерсен думал, что подспудно готовит младое племя к суровой реальности взрослой жизни? В сказках добро побеждает зло зачастую насилием и убийством. Ну, или «принуждает к миру». Хороши те сказки, в которых зло осознает свою ущербность и становится добром. Выбирает благо сознательно. Вот только что-то я не могу вспомнить сей момент на вскидку ни одной. Подскажите, рыси.

Elsh ›

Мультфильм «Песенка мышонка» («Какой чудесный день», 1967)



Заметьте, как сквозит в этом советском перевоспитании под бдительным присмотром коллектива и старших товарищей и под руководством партии фальшь.

Нельзя вот так просто взять и улучшить человека мышонка. Не бывает такого.
Должна быть внутренняя работа, и собственная на то его мышиная воля.

Elsh › Добро побеждает зло. Кто победил — тот и добрый.

Действительно, только нынешние толерантные сказки предусматривают возможность перевоспитания зла. Сказки, сюжеты которых дошли до нас хотя бы через пару веков, категоричны — либо добро, либо зло.

А вот можно ли там найти добро вообще — тоже вопрос. Не думаю, что автор задумывался над моральным аспектом рассказа, просто хотел написать что-то интересное по тому времени, чисто конъюнктурно, и почему то совсем не думал о толерантности и победе демократии в отдельно взятом царстве-государстве.

Elsh › Тут надо сразу поделить тогда все сказки на:
1. свирепые народные, являющие нам всё буйство первозданного хаоса в головах тех, кто из сочинял;
2. не менее хаотичные сказки всяких фриков вроде того же Андерсена;
3. литературные сказки, в которых да, мораль — основа всего, сюжеты которых «рождены во Христе», то есть созданы в упорядоченной картине мира, где соблюдены законы логики, гуманистики, нравственного закона.

От последних и не приходится ожидать сюжетных перверсий. Но даже там должен быть вызов, испытание. Вон как у Миядзаки — при всей кавайности мультиков студии Гибли в них всегда — преодоление чего-то, столкновение с миром. Те же воздушные пираты...

Книга не может быть выстроена на только лишь добре. Не о чем писать тогда.

Indian › Конечно, завязка сюжета требует конфликта.

Несмотря на, мягко говоря, не очень хорошее отношение к Совдепии, нахожу прекрасными советские детские книги (за исключением кровожадных книжек двадцатых-тридцатых годов).

Dipnosofist › В СССР хватало плохого, особенно при товарище Сталине. Хотя и хорошего при нём тоже хватало, иногда. Гнусная дебильная идеология застойного КПСС тоже доставляла людям лулзы дополнительные моральные страдания, как ни крути.

Но вот... если сравнивать положение дел в каком-нибудь 62–72–82-ом году с 92–02–12-ым, подробно, по каждому из параметров народного хозяйства™ и культуры, то уже через час такого анализа можно полысеть от горя.

Вот по мультикам, советским фильмам и книжкам (а их сотни и тысячи — для каждого, кто захочет убедиться самолично) особенно заметно, насколько тогда мироощущение людей было лучше, веселее, достойнее, праздничнее.

Странно, как люди, даже заставшие всё это, убедили себя, что ничего этого не было, и запомнили только скудный ассортимент магазинов. Думаю, это психологическая самозащита, чтобы не полысеть вот.

Indian › Это вы начали очень объемную тему. Чувствую, если ее продолжить, польется кровь. Все же рискну.
Но вот... если сравнивать положение дел в каком-нибудь 62–72–82-ом году с 92–02–12-ым, подробно, по каждому из параметров народного хозяйства™ и культуры, то уже через час такого анализа можно полысеть от горя.
Жизненный уровень населения России в среднем все же выше сейчас, чем тогда. А в чем смысл роста экономики — в жизненном уровне граждан или в постройке неэффективных предприятий, наращивании мощности ВПК и присутствии в труднодоступных географических точках? Бедствия конца восьмидесятых-девяностых являлись логичным продолжением предыдущей экономической политики, хотя немалую роль, конечно, играло и оголтелое шоковое лечение рынка. Экономика, построенная к шестидесятым-семидесятым, была воздвигнута за счет ограбления и геноцида, произошедших за годы раскулачивания и коллективизации.

Культура? Неужели вы имеете в виду соцреализм, выхолощенный согласованием в соответствующих комиссиях? Или Кобзона и лубочный квазифольклор? Конечно, не стоит отвергать все культурные творения, возникшие в советское время. Кристаллинская и Магомаев мне милее Битлз и Лед Зеппелин, мне нравится многое из советской живописи, даже тоталитарная неоклассическая архитектура, кое-что из кино и литературы, хотя там уже дела обстояли хуже. Вообще, должна ли культура быть функцией государства?

Вот по мультикам, советским фильмам и книжкам (а их сотни и тысячи — для каждого, кто захочет убедиться самолично) особенно заметно, насколько тогда мироощущение людей было лучше, веселее, достойнее, праздничнее.
По произведениям, созданным по указке Министерства правды, никак нельзя судить о мироощущении адресатов сей пропаганды. В детскую литературу как раз уходили многие писатели и художники, которые не обладали достаточной эластичностью для приспособления линии партии. К тому же они развивали традицию дореволюционной детской книги, а также скоро задушенного авангарда начала XX века. То есть заслуга государства тут небольшая.

Странно, как люди, даже заставшие всё это, убедили себя, что ничего этого не было, и запомнили только скудный ассортимент магазинов. Думаю, это психологическая самозащита, чтобы не полысеть вот.
Ай-ай-ай... Аргумент «бездуховные колбасники vs. ракеты»? Мой дед в это прекрасное время ездил на заработки за тысячи километров от родных мест, чтобы прокормить семью.
Еще в восьмидесятых годах в психушках сидели люди за свои убеждения, а такое учреждения наверняка хуже тюрьмы (напр. Шаламов там дожил остаток жизни).

Indian › Я бы объединил пункты 2 и 3, ведь и то, и то — литературные сказки, и они противопоставлены пункту 1 — народным сказкам. Психологи говорят, что детям дошкольного и младшего школьного возраста лучше читать именно народные сказки, они отфильтрованы и отшлифованы тысячелетиями, в них концентрированная народная мудрость. В литературных же сказках (включая японские, европейские и американские мультфильмы) всегда отражены комплексы и акцентуации автора, когда больше, когда меньше, но всегда. И эти комплексы как раз и могут негативно сказаться на ребенке. Безусловно, народные сказки тоже нужно отбирать, желательно, чтобы они не слишком отстояли во времени и пространстве. И культуры ведь тоже могут иметь свои комплексы и акцентуации — не стóит читать ребенку сказки культур, практиковавших каннибализм, инцест (типа сказки острова Пасхи), не стоит читать сказки про чудовищ, о которых ребенок еще не слышал (типа саамских сказок). Лучше всего читать сказки своего народа, эти точно не травмируют. Но, естественно, нужно смотреть и на уровень развития ребенка — если он в первом классе курит, то история Русалочки его навряд ли заикой сделает.

Yellow Sky › Я бы объединил пункты 2 и 3, ведь и то, и то — литературные сказки, и они противопоставлены пункту 1 — народным сказкам.

Нельзя так. Объединить можно всё со всем, и получится каша. В этом случае придётся уж объединять всё обратно вместе, все сказки в категорию «сказки» — надо нам такое сакральное знание? Потому что народные сказки также имеют вполне конкретных авторов, просто мы их не знаем.

Если уж хочется зачем-то до двух вместо трёх: сказки, которые писали талантливые писатели, ухитрившиеся вложить туда много хорошего — как никто уже больше после них не сможет; и сказки которые пишет обычная серая масса, вкладывая туда что угодно, только не эстетику и разум, не красоту своего уникального видения мира. Пробный камень тут даже не известность (тот же Андерсен вполне справился вот, идеология способна на многое, она выдвигает и закрепляет что угодно ей: как это было весь XX век с верными идеям партии советскими писателями) — а анализ: если мне кто-то детально распишет, с применением общепринятых эстетических категорий и логики, что он объективно ценного находит в Андерсене — мне останется лишь увидеть ценность этого. Только всё равно он опоздает: книги, созданные для детей, должны быть им понятны и приятны hic et nunc, а не спустя десятилетия в нудных комментариях литературоведов.


Что до отшлифовки — не бывает народного улучшения — лишь ухудшение, потеря информации, сглаживание, замывание. Испорченный телефон™. Если сказка изначально была придумана фриком — её можно существенно улучшить: но это снова будет авторская работа, другого сказителя, принявшего на себя этот труд. Коллективное литературное творчество — это... хотел было сказыть, что оно вообще немыслимо, но потом задумался... — это у нас разве что тут. И всё же, даже здесь — не единая форма, а лишь вполне разделимая на составляющие мешанина авторских малых форм. Сюжет надо придумывать одному, любые бифуркации тут останавливают работу.

Лучше всего читать сказки своего народа, эти точно не травмируют.

Угу, сказки Афанасьева там...

Elsh › Может, Андерсен думал, что подспудно готовит младое племя к суровой реальности взрослой жизни?

Да, у меня та же мысль была, но по поводу вот сказок первого типа, диких народов. Детям с самого начала доходчиво объясняют на примерах, что они несколько не в рай попали. И тех, кто мило улыбаясь, доверчиво тянет к этому миру пухлые ручонки в радостной надежде обнять его такого хорошего — этот мир довольно быстро и безжалостно убивает.

Мне в этом отношении нравятся котята (и не только в этом, впрочем, вообще удачные зверюшки) — в них изначально встроено недоверие к миру, автоматическая реакция на всё незнакомое: сразу же испугаться, убежать и спрятаться.