Underrail (18 декабря 2015 г.)

Elsh › Играть в игры — это как читать книги. Поначалу в детстве интересно. Учишься вещам, которые пока не совсем понятны: а как это сделано?.. а то?.. А потом наскучивает. Вдруг понимаешь: да никаких уже вопросов не возникает. Это сделано теперь давно понятно как, а то вообще изначально понимал.

У вас, думаю, те же самые ощущения в связи с музыкой. И вон если меня уже Битлз не особо впечатляют (как раз ставил их в последние месяцы котятам иногда, когда они просили, хотя им пушистым куда всякий раз интересней когда птицы за окнами поют вот теперь по весне по утрам; да и сам Леннон тогда говорил, что лучшая музыка — тишина; — как всё же апробированно мелодичные и небезынтересные шедевры, и в очередной раз убедился) (как, впрочем, и лет в 15, после того как вдруг открыл для себя Дорз, Кино, Летова), и музыкально, и главное в поэтике, в текстах — то вы, верно, над их многими экзерсисами, чтобы добить альбомы до полного объёма, ещё раньше начали так улыбаться.

Вот затем человек и смертен. Потому что когда узнаёт слишком многие механизмы — ему всё со временем наскучивает.

И всё же есть вещи, которые не связаны с технэ — а именно передают чистую романтику. Как те же некоторые лучшие, невоспроизводимые в принципе вещи Битлз, как довольно многие, хоть и редкие, эпизоды, сцены (это важно понимать: именно романтика топосов, о которой мы когда-то, годы уж назад, говорили, больше в играх ничего и нет такого — именно сцены, эстетика миров что сконструированы, куда мы попадаем; именно из-за этого взрослые играют и делают, главное игры — хотя, вы помните, мы уже где-то годам к двенадцати вдруг поняли, что игры — это для маленьких, а нас уже куда больше интересуют девочки) в лучших играх. Что были созданы теми, у кого в душе тоже было место чему-то особенному, поэтике того же Аристотеля, о котором вот Стинг недавно напоминал нам.

Кстати, я уточнил тогда про его изыскания насчёт гало вокруг астрономических тел. Сквозь Аристотеля мне традиционно трудно продираться, но если кого заинтересует его научный разбор: даже нашёл некий текст что его популярно транслирует для тупых вроде меня; но тоже не осилил. Первое впечатление такое, что круги Аристотель не столько понимал, сколько всего лишь первым не то чтоб наблюдал, это вон и орангутаны в джунглях Борнео наблюдают, а скорее записал, и до нас дошло, где тысячи текстов погибли — и его собственных объяснений я пока не понял. Не вчитывался. Это «Метеорологика», как понимаю. Кажется, он говорит про собственное сияние тел, а не про преломление в земной атмосфере.

Indian › «Поначалу в детстве»

У меня имеется уточнение (личное и оценочное): на мой взгляд, детство от недетства отличаются лишь нашим (в данном случае — моим) отношением, восприятием предмета — книги, фильма, игры (вписать необходимое). Как правило, в детстве читателя/зрителя/игрока интересует лишь экшон, действие, голый сюжет; далее я начинаю уже смотреть — а как автор книги справится с тем или иным сюжетным ходом/поворотом? Как у него выписаны персонажи? Насколько они интересны вообще и мне, в частности? Как автор обращается с языком, насколько он хороший писатель (в данном случае писатель рассматривается как профессионал/непрофессионал работы со словом)? Как у автора с идеями, мыслями, насколько связно/интересно он умеет их нести читателю?

Далее, к играм (минуя фильмы): тут происходит почти то же, что и с книгами, разве что наличествует большая/меньшая интерактивность, обратная связь. Уже начинаю смотреть на работу художников, на карты теней/светов, на анимацию, на внимание к деталям. С играми у меня всё забавно: открыл их для себя достаточно поздно, не было никаких приставок, никаких посиделок в компьютерных клубах: мне просто запустили «Myst» и я был им очарован. У меня в так называемом детстве не было ничего, даже отдалённо напоминающего это.

Мне до сих пор интересны и книги, и игры, и фильмы с анимэ. Я что-то делаю не так? Да, находить на них время стало сложнее, но вы, вероятно, помните майринковский анекдот о молодом и старом каббалистах: молодой жалуется, что-де, мол, так хотел бы прочесть книгу «Зохар», да как на грех, она в далёком Лондоне, а он тут, в Праге... Старый каббалист ему вполне резонно отвечает: «Поезжай и прочти».