Indian › Задумался... Вспоминаю программу школьную и вот, что мне приходит на ум (уж, простите мне мое завуалированное хвастовство).
А насколько в принципе своем верен наш подход ко всем этим произведениям сквозь призму школьной программы, нашей с вами, давно почившей, программы, созданной, подобранной, сгруппированной лишь для оправдания всего того, что натворил наш с вами общий знакомый, лысый коротышка? Ведь почему было «Преступление и наказание» (в самом названии такая наивность и даже юношеский вызов), но не было «Бесов»? Думаю вы знаете лучше меня и лучше меня сможете объяснить — почему. Так ведь и Чехов, и Достоевский, и граф Толстой, и даже Некрасов прекрасны и превлекательны лишь своей эмпатией к народу, к тем, кто нуждался в помощи. А вот Тургенев только своим «Муму» представлен был, потому что там барыня была жестокая и «ненавидела» Герасима, как олицетворение народных масс. Благо, что немой. И вот обойдя столь красноречивую аллегорию немоты, нас учили, что правящий класс — говно, с точки зрения морали. И вот мне кажется и претензии у нас к ним, к писателям, к властителям дум, такие же предвзятые. А почему, понимаешь ли, Чехов не ответил ни разу на свои псевдофилосовские вопросы, которые поднимал? А кто ответил? Граф-златоуст или каторжник Федор Михайлович, вышедший в жизнь из петли? Никто не ответил. И не потому, что не хотел, а потому что не мог. Это все те, безликие последователи лысого коротышки, возложили на писателей эту миссию, это они стали сотворять кумиров из простых романистов, которые, порой, просто отвечали на свои текущие жизненные вопросы, не пытаясь раз и навсегда разрешить вселенскую грусть русской души, не находящей ничего стоящего противопоставить самодержавию, непонимаю сытых, кроме водки и вот этой вот агрессии, как тот лысенький с броневичка, выливающейся большей счастью на своих же, тех, за кого болит душа и кого нужно «спасти». Нет в Чехове аферы и плутовства. Не слабость интеллигента это, а слабость человека, не знающего ответов. Потому что, в сущности, жизнь наша — это вечные война и мир. И в войнах этих побеждают бесы, а мир держится на идиотах. И все против всех, и все чудовищно одиноки.
Это они, не сумевшие удовлетворить или подавить свою похоть тетки и дядьки из кабинетов, придумали для нас мир, в котором добро победило зло в отделльно взятой стране и подогнали под ответы в своих методичках этих несчастных, которых угораздило увидеть немного больше, чем видели те, вечно рыщущие в миру в поисках кого-то, кто снял бы с них тяжкий груз похоти. Ни Бога в душе, ни правды в жизни не было у них. А коль так, то должны быть идолы. Вот они и стали идолами, рассказчики историй.

Elsh › лысый коротышка

Вообще-то Ильич был высокий блондин. Вы прямо как будто годами октябрятскую звёздочку с ним не носили. Это потом он уже стал налысо, в трудные годы революции, из соображений гигиены и практичности, чтоб не отвлекаться от важного по пустякам. Ну и чтоб умище, работающий на таких предельных оборотах, лучше проветривался.

Да и карман тот, где прежде он носил расчёску, занял браунинг.

А насколько в принципе своем верен наш подход ко всем этим произведениям сквозь призму школьной программы, нашей с вами, давно почившей, программы, созданной, подобранной, сгруппированной лишь для оправдания всего того

А подберите-ка из наших дореволюционных писателей другую программу. Вся история царской России, целый век (раньше не берём для простоты — но, конечно же, куда больше) шла к этому, к кровавому свержению монархии, замене безнадёжного вялотекущего ада, на свирепый ещё более чудовищный ад, но быстрый, и за которым откроются каке-то новые перспективы. Как говорил герой итальянской революции Чипполино: «Лучше ужасный конец, овощи, чем ужас без конца!»

И это не классики наши были так настроены, фрондёрски, оппозиционно режиму — просто писатель пишет о том, что видит вокруг, что переживает, осмысливает, чему сострадает. Писатель — это тот как раз, кто более других способен к эмпатии. Нерв в ткани общества. И когда власть, этот спинной мозг (редко когда головной, увы), не замечает эти многочисленные сигналы — ну всё, следом приходят красные, с героическими блондинами на броневиках.

Indian › А подберите-ка из наших дореволюционных писателей другую программу. Вся история царской России, целый век (раньше не берём для простоты — но, конечно же, куда больше) шла к этому, к кровавому свержению монархии,
«И это не факт. Это гораздо больше — так оно и было на самом деле». ™

И это не классики наши были так настроены, фрондёрски, оппозиционно режиму — просто писатель пишет о том, что видит вокруг, что переживает, осмысливает, чему сострадает.
Но заметьте, что именно тех, кто был в опале в годы самодержавия (не знаю, пишется ли это слово с большой буквы — с чего бы?) те же красные превозносили, как патриотов и «певцов народных», а своих, современных правдорубов клеймили и точно так же деражли в опале (опять не уверен, может ли быть такой оборот речи — держать в опале?).

и за которым откроются какие-то новые перспективы. В сущности, для писателей ничего не изменилось — перспективы оказались задрипанным задником в провинциальном театре, где за далеким, светлым, нарисованным горизонтом вдруг оказалась глухая кирпичная стена. Тех, кто писал правду или хотя бы просто то, что видел, описывал реалии, так сказать, травили, изгоняли, запрещали. Воля ваша, Вождь, но есть что-то порочное во власти, ибо ведет она сама себя к разрушению. И хорошо бы, если бы как опустившийся алкаш, «тихо, сам с собою». Она ведь сначала давит и уродует, а потом загибается сама.

с героическими блондинами на броневиках.
И снова я улыбаюсь. А ведь, если память мне не изменяет, средь них кроме Сергея Мироныча, Кирова нашего, орийской внешности-то и не вспомнить никого.

Elsh › Чего вы красных обличать начали? Чехов писал о современных ему вещах, в мире, где даже революции 1905 года ещё не свершилось.

И уж тем более несправедливо вы их, в месте где он наблюдает капитал и буржуазию. Они как раз с этим в первую очередь боролись, по тем же основаниям, что и он, и на удивление успешно, окончательно и надолго победили.


есть что-то порочное во власти, ибо ведет она сама себя к разрушению

Не порочное и не власти. Альтернатива власти одна — хаос, нет осмысленного распоряжения и желания сохранить (что и наблюдаем всю дорогу в отношении общественного, ничейного). Я тут обычно более определённый термин использую: вырождение элит. Оно есть. У него есть причины, с ними можно бороться. Вот только недавно было как раз про него:

Странно, коммунисты за неполный век прошли все те же стадии...

Здесь мы совсем про другое. Про то как раз, к чему в итоге коммунисты те, как орден, сами пришли. С чем боролись — в то и влились. Заметьте, физически прежде, тотально, успешно и бесповоротно уничтожив всю контрреволюцию и буржуазию. И, заметьте, тоже интересно, основой своего мировоззрения взяв постулат о первичности материи.

Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание.

А потом выяснилось, что нечто эфемерное, идея, полностью уничтоженная ими из общественной жизни, вдруг завладела их умами, коррумпировала их; жажда наживы, заманчивая перспектива стать новым олигархатом, заставили своими руками совершить контрреволюцию. И вновь породить то самое зло, что и привело тогда страну к чудовищным трагедиям и жертвам, будущему горю.

Так что ругать вам их скорее уместно не за то, что они понимали то, о чём тут Чехов, и отчаянно боролись с этим всеми доступными им методами. А за то, что предали своё и его понимание, и многих других тогда, и ради своего обогащения все жертвы сделали напрасными, вернули ситуацию в точку повторения. Попутно второй раз при этом ещё разорив страну.

Indian › Согласен во многом, но вот своих нападок на коммунизм не совсем заметил. Впрочем, есть нечто порочное и в их желании уничтожить простой человеческий позыв жить хорошо.

Отобрать и поделить все-таки аморальнее, чем внушить или научить делиться от души и во благо. Это их скорее и сгубило — насильное разделение, а не добровольное, как моральный устой общечеловеческий, Божественный, если хотите. А я как раз о том, что строй тут не так важен. Желание одного человека поработить другого с целью обогащения неизменно приводит к пониманию необходимости сосредоточения власти в одних руках и желательно в руках того, кто хочет поработить и обогатиться. Тут строй, общественный ли, политический ли, мало что меняет. И разумеется, то предательство идеалов коммунистами, как я понимаю, о которых вы говорите, и последущее падение режима, (а это режим, тут я позволю себе быть категоричным), неминуемы, поскольку «жар загребался» своими руками, а не чужими, как в капиталистическом обществе. Там элита — реальная, имеющая власть и деньги — не светится на раутах. Там для этого есть люди, сменой которых и создается иллюзия управления соуциума членами общества. Вектор недовольства всегда можно направить, сменить одного марионетку на другого, выпустить пары и выиграть время. А при коммунизме и ее извращенных формах, переходных, видимо, но не суть важно, это всегда одни и те же люди. Говорят одно, делают другое. Требуя делиться — воруют. Это аморально. Люди это видят и не считают себя обязанными соблюдать насаждаемую мораль, а ко времени ослабления власти, в деле спасения нации, государства, страны, положиться не на кого. Общество уже разложилось. Может это не совсем политкорректно, но в этом деле Россия всегда наступает на одни и те же грабли. Ну, вот, например, в 1600 году в Британии уже отделили, пусть и формально, три ветви власти — законодательную, исполнительную и судебную. Это более чем за 250 лет до отмены крепостного права. Вместе с тем, отмена рабства в США была и того позже, но! Но они импортировали ту британскую модель, кстати, не совсем, видимо, добровольно, и она прижилась. Общество перестало метаться. Нашли виновных и они подвластны, скажем, суду. Или подчинены выборам. А в России всегда власть и была элитой, обманывающей и обворовывающей свой народ, управлящей ею абы как, судившей народ и издававшей для нее же законы, которым никто из элиты не подчинялся, и почти никогда не отдававшей власть добровольно. Вектор недовольства неизменен — царь! Как бы он не назывался в разные периоды. А что можно наблюдать в таком обществе, кроме обнищания масс и роста гнева народного. Возможно, поэтому бунт в России всегда бессмыслен и беспощаден. И кто бы это ни был — Радищев, Белинский, Толстой, Чехов, Солженицын, Довлатов — описывая реальное, конкретное, так или иначе выступали против власти. Потому власть никогда не знала своих реалий и если и знала, искала пути не улучшения или реформирования. Да, не с умыслом, не из «франдёрства», но так оно получалось, что реальность в России всегда против власти, ибо власть не знала, не дружила с реальностью. И может потому, что цена человеческой жизни всегда была ничтожно мала. И именно эту цену и пытались поднять, как я понимаю, все эти писатели и гуманисты. Повернуть, насколько возможно, власть лицом к людям. Наладить взаимоотношения какие-то. Но не получалось.