Калинов мост — Честное слово (Москва, Лужники, 20 июня 1992)
В городе Париже в начале июля Я столкнулся с ним когда играл в прятки Он рвал свои стихи, пил дешёвый виски Плакал...
Его поджидала смерть, он знал об этом.
Его лицо, изрытое траншеями сомнений, Успокоилось, покрылось слоем мела, Я спросил в упор: «Куда ты собрался?» Он шепнул: «На небо», и улыбнулся.
Честное слово! Честное слово!
В душном июле я запомнил, как он умирал.
От снов до вдохновения целая вечность, Я трижды мог пропасть, пока её мерил Звериное чутьё выручало в слепой дороге.
Я встретил могикан, для которых честь — табу И холёных фаворитов что бесятся с жиру, У первых был внимательным учеником, Вторым вгрызался в глотку дикой собакой.
Издёрганный молвой о распятой любви, Израненный баграми языкастых пророков, Я медленно ступал по дымящей земле, Мучился жаждой.
Может быть мне просто повезло, воронью всему назло. Мне не дали сгинуть в прорве дней, помогли залечить раны. По тропинкам узким и шальным, по обрывам ледяным К родникам живым провели меня мимо зоркой охраны...
Я припал к воде запёкшимся ртом Жадно пил, глотая своё отражение, Да видно перебрал живительной влаги, Меня начал бить озноб.
В памяти кипел раскалённый июль, Париж не поперхнулся своею жертвой. Я решил двигаться, чтобы согреться, Я начал двигаться, чтобы согреться.
Честное слово! Честное слово!
Я не хочу умереть в ожидании солнца!
В городе Париже в начале июля Я столкнулся с ним когда играл в прятки Он рвал свои стихи, пил дешёвый виски Плакал...
Его поджидала смерть — он знал об этом.
Его лицо, изрытое траншеями сомнений, Успокоилось, покрылось слоем мела, Я спросил в упор: «Куда, Джим, собрался?» Он шепнул: «На небо...»