Есть такое модное ныне слово, которое пошло у нас в народ наверное уже с 90-х, а так было известно ещё во времена пара. Изначально: копия, не обладающая необходимыми качествами оригинала.
Используют его как ни попадя обычно (что бывает с излишне красивыми латинскими умными словами), чуть не вместо более простого его аналога: имитации, подделки вполне себе материальных вещей; и, как фантасты XX века, — имитации людей, андроидов. Важно понимать, что этот термин создан всё же для указания на особое свойство, присущее умозрительным категориям. Социальным, надсоциальным, и антропологическим. Важно иметь этот термин в своём мышлении, потому что за его владением стоят необходимые мыслительные структуры, а именно: способность видеть симулякры, узнавать их за такими гладкими и безупречными фасадами общепринятых заблуждений.
Давайте попробуем разобраться, в каких случаях используем его мы, а не Бодрийяр, Делёз и, там, допустим, Батай какой.Симулякр — нечто созданное не чтобы быть, а чтобы имитировать. Особенно в отношении трансцендентальных вещей: идей, реализующихся в социуме.
Пугало — симулякр огородника. То, что все принимают за огородника по внешнему сходству. И только самые проницательные обнаруживают несоответствие в базовых категориях.
Поэтому утверждать, что симулякр — это имитация без оригинала, не совсем верно. Ибо у всего есть оригинал — стоящие за ним идеи. И вот именно в отличии: та ли идея стоит за этой реализацией, или совсем уже другая, лишь маскирующаяся под неё — и заключается природа симулякра.
И если имитация предполагает, что одновременно вполне может существовать и оригинал, то симулякр оригинал вытесняет. Это такое пугало, которое убило своего огородника. Так, многие семьи — симулякры; сотрудники, отделы, организации... Всюду, где от кого-то требуется некое состояние, и понимание, каким это состояние должно быть — а его нет, ни понимания, ни состояния, есть только имитация в той или иной степени. Причём, обычно и на имитацию-то нет сил, и доверие поддерживается уже совсем не тем, кому доверяют, а теми, кто доверяет. Они просто продолжают возлагать на него ожидания по инерции.
Так многие люди являются симулякрами людей. Не в материальном, физическом, биологическом, экономическом плане — нет. В более важном: в человеческом, в плане сознания. Просто некогда они приняли решение не тратить силы на внутреннюю работу, а вместо этого просто научиться успешно соответствовать внешним требованиям общества к себе. Так гораздо проще.
Не мыслить самим, категорически. Не чувствовать (а чувство рождается из мысли, из проделанной прежде работы — проделанной и сложившейся в некую внутреннюю структуру). Но всегда и везде имитировать мысль и чувства, выдавая вместо них чужие шаблоны, что-то уже готовое, заранее придуманное другими. Из этого состоит подавляющее большинство
общения, да и самого мышления людей. Из этого они сами и состоят в основном.
Из таких людей и возникают симулякры государств. Мы видим, что формально это государство, а на деле — нелепая подделка под него. Имитирующая то, что должно бы представлять из себя истинное государство. Ради каких-то иных уже целей. И внутри такого государства возникают уже подчинённые симулякры всех видов. Система фальши самоподобна. Она воспроизводит себя.
Но тогда мы можем сказать, что всё воплощённое — лишь подделка под свою идеальную модель? Есть различие между реализованным с неизбежными дефектами, неуклюжестями, жертвами, и реализованным всецело ради имитации. Это базовый парадокс творчества: можно сделать нечто годами упорной и честной работы, в первую очередь над собой; а можно подобный вроде объект слепить за час, совершенно не стремясь что-то в него вложить, что-то в нём открыть, что-то им дать всем. Понятно, что сами по себе годы честной и упорной работы ничего не значат — они могут и не вылиться ни во что: работа без верного целеполагания может оказаться никчёмной. И напротив, проделав некий объём работы заранее, также годами, можно создавать шедевры уже экспромтом, в несколько минут. Но без работы, без волевого усилия, без желания достичь чего-то большего — ничего само не производится. Города не вырастают из земли чисто стихийно, случайно нанесённые бурей. У той стихии, что создаёт их, иная природа.
Но если бы не жили пронизывая ткань мира злокачественные образования симулякров, и города, и государства, и судьбы людей были бы совсем иными. Более радостными.
Тамта кое полу-чаица штос раз увид, но что автор не знает значения отдельных слов, и, значит, запомнил их просто в виде готового шаблона, не вникая уже. А что употребляет неизменно к месту — так это неудивительно: мы так язык свой и учим, не вникая в правила, а просто запоминая, где и когда та или иная конструкция уместна.
И тут мы приходим от частностей к одному из законов, по которым формируются андроиды: из нежелания постоянно себя перепроверять, спрашивать: а точно ли я знаю то, что использую. Этот текст, к слову, именно из такой моей неуверенности и требования к себе и родился — я задал себе вопрос, насколько я вообще вправе применять иногда этот термин. Не является ли он излишним, идеально заменяемым на вот аналог: подделка, имитация? Нет, не годится такая замена. Теряется смысл. Тогда придётся всякий раз заново объяснять, какого рода имитация, зачем, с какими особыми свойствами.
Но нет, андроиды экономят на мышлении, ведь это роскошь на самом деле, крайне энергозатратный процесс.
Впрочем, что это я? я тут всего лишь пытаюсь заново оформить в слова зачем-то то, что уже давно отчеканено в афоризме:
"- Беломор учил, что выдадут мне тут настоящий кладенец, — устало
сказал Жихарь. — И вроде бы кладенец этот разумный...
— А, так тебе Симулякр надо? — вскричал ребеночек. — Так бы и
говорил.
С этими словами малец снова полез под кровать, собирая пыль на
рубашку. Из-под кровати он добыл какую-то уродливую деревяшку, на меч
мало похожую, — Жихарь в детстве и то лучшие мечи умел вырезать.
— Это меч-разумник? — с ужасом спросил богатырь.
— Поразумней некоторых, — отвечал малец, отряхивая пыль с живота.
"Влетит ему от матери, — подумал Жихарь. — Хотя сама виновата:
развела в избе непорядок, подмести и то лень..."
— Как же им биться? — сказал он.
— Как придется, — сказал малец. — Симулякр — он ведь не только меч.
Он и щит, и копье, и еще много чего...
"Ну да, — подумал богатырь, — для ребенка любая палка — и меч, и
копье, и царский скипетр, и жезл чародея, и лук со стрелами..."