Один из образцов стиля для меня, с советского лагеря в Крыму, тогда ещё... это где-то третий класс школы, тогда мы ещё не очень знали что с девушками делать, но уже почти догадывались.
Вот и верь после этого людям: Отдалась ты ему при луне, А он взял твои девичьи груди И узлом завязал на спине.
Это прямо предвосхитило для меня тогда одновременно Пригова, Летова, квачей и Лаэртского. Хотя нет, всё же Рабле был раньше — и вообще, да и для меня тоже.
Indian › А я вот кровожаднее намного. Мне в детстве очень нравилось:
Недолго мучилась старушка В высоковольтных проводах. Её обугленная тушка На птичек наводила страх.
У нас был вариант:
И до сих пор лежит в кустах.
Но не суть важно. Ваш вариант даже несколько изящней. Ну, это, поэтичней в смысле: всё же про птичек, про эмоции. Опять же, дань традиции хокку — и то и другое.
Ещё был альтернативный эпос, который знатоки, они же акыны, пели на мотив «Прощания славянки»; включал он в себя не одни лишь жестокие четверостишья, но и своеобычную лирику:
По аллеям тенистого сада С пионЭром гуляла вдова. ПионЭра вдове стало жалко, И вдова пионЭру дала Три рубля
Голые люди по небу летят, В баню попал реактивный снаряд
Feodoro › Чортъ! Я уж стал вспоминать, и вдруг понял, что ничего за давностью лет не помню. Ну, по тому завету Шерлока Холмса, что явно совсем больше не нужный мусор выносится с чердака.
Точнее, не совсем выносится — а прячется в дальние кластеры памяти, уж без прямой связи с сознанием. И потом требуется время чтоб их оттуда извлечь. Обычно где-то в пределах суток — ну, после высочайшего вдруг через долгих тридцать лет на то соизволения неожиданного для всех.
А ведь могли тогда после отбоя часами обмениваться с кубриком, то есть этой, как её, ещё пионерской палатой, фрагментами этого эпоса. И всё не иссякал кладезь родного фольклора глубиннаго.
P. S. Я тут сегодня в букинистическом обнаружил сказки Афанасьева советского издания. Убедился что «для взрослых» в колофоне, потом нашёл раздел: «потаённые сказки», перелистал, понял, что увы, всё же самых сочных сказок туда убоялись включить, что так будоражили нас в наши пламенные самоотверженные пионерские годы: ну, где там батрак девице лето нагонял, &c. — да и поставил обратно на полку, тудыть её в качель.
Пытался найти источник через столько лет. Нашёл такое, что даже куда кромешней всего, что только может встретиться в наших библиотеках и книжных.
Купил старик своей старухе тулуп. Поутру стала погода мокрая. А старик был на ухо крепок.
Это присказка, сказка впереди.
Жил-был поп, толоконный лоб (А. С. Пушкин; и вы, прошу заметить, его уже за это расстреляли; из достаточно крупного калибра притом). У попа быласобака дочка. Пришло лето, стал поп нанимать работников косить сено. Много нанималось к нему рабочих. Стал работник косить сено. А дочь попова идет к работнику посмотреть на работу, глядит на него да и спрашивает:
— Что это ты, мужичок, делаешь?.. [ далее неразборчиво ]
Вот вы всё говорите: цензура, проклятый тоталитарный Советский Союз, где это осмеливались издавать — а это даже не цензура, тем более что у нас она теперь по Конституции запрещена и за неё расстреливают на месте. Это, как бы это объяснить, наша природная скромность. Тем более что за такие сказки в отношении данного социального сословия нонче расстреливают даже куда более стремительно.
Потихоньку началось вспоминаться:
Маленький мальчик на лифте катался. Все хорошо, только трос оборвался. Роется мама в куче костей: «Где же кроссовки за сорок рублей?»
Кстати, как раз там же в Крыму, в Евпатории мои новые чудные польские замшевые кроссовки за минимум 25, а может и 40 рублей, уж не помню, растворил в один день своей хищной едкой солью враждебный коварный лиман.
И сразу просто шедевр, который я настолько выделял тогда из всего этого их примитивного инфантильного — ну... не знаю, как вы, например, выделяете Баха среди прочих балалаешников. За его сразу тогда глубинные философские подтексты.
Мне мама в детстве выколола глазки, Чтоб я в шкафу варенье не нашёл. С тех пор я не хожу в кино и не читаю сказки, Зато я нюхаю и слышу хорошо.
Indian › Никакая ни царская, ни советская цензура не могут сравниться по масштабам идиотизма с сегодняшней их политкорректностью вместе с оскорбленными чувствами верующих.
Alenka › Что особо гротескно: все эти жирные циничные коммерсанты в рясах открыто, демонстративно нарушая все заповеди Христа, этим как раз оскорбляют наши чувства — но если кто осмелится воззвать к этому закону — будет ими уничтожен. Ибо среди них специфически считается, вопреки всему, что человечество только знает из истории религий, что верующие — это только они, профессионально верующие. А все прочие, что не в нужной форме и не на окладе — вообще непойми кто, так, безбожники богомерзкие.
Что примечательно, я всю свою жизнь в СССР был интуитивно уверен, что все их советские классово-верные пролетарские сказки про пузатых попов-мироедов, которых они в 1917-м свергли — это скорее их уж выдумка. Всё же в Российской империи среди священников было более чем достойных людей. И вот появившаяся в последние двадцать лет повсюду братия прямо как с картинок тех наших детских книжек сошла. Будто по ним свой жизненный стиль сформировала.
Парадоксально, но самые честные верующие были тогда, в тотально, поголовно атеистическом СССР. Когда это не только не стало модно, как теперь, и сразу все, кто были партийными и убеждёнными атеистами тогда — резко перекрасились. А когда за это могли не просто вызывать постоянно на собрания и там издеваться, перевоспитывать — но даже хуже: просто не будет у тебя за одно это, что ты не скрываешь, что ты верующий, православный христианин — никакого карьерного роста вообще никогда: пришёл в институт юным младшим научным сотрудником — так им состаришься и умрёшь.
Indian › И ведь даже попадался этот сборник Афанасьева на лотках в девяностые годы: репринтное издание, без цензуры, с примечаниями и сносками.
Tomorrow › Сегодня вот снова встретил его у букинистов (нет, всё же, простите, тупо барыг — настолько что сами неспособны оценить продаваемые книги и имеют единственный критерий — смотреть год на титуле: и это уже когда из переплёта год уже ясен, даже не открывая; и оттого, судорожно боясь продешевить — ломят цены как не в себя; откуда у таких истошных плебеев настолько величественные книги?) на лотках. Именно то издание 1950-х (максимум 60-х? ну, такое, в стиле до- и послевоенных лет, 50-х скорее, с буквицей ещё) в минимум трёх томах, без, очевидно купюр.
Что я тогда упустил (найдите достаточно комфортабельное кресло, далее вам возможно придётся смеятья) среди раздаваемых районной детской библиотекой списанных как слишком зачитанные советскими ещё человечьими детёнышами книг.
И заодно вдруг внезапно нашёл тот источник Хармса — после которого Хармс ёбнулся наотличненько и, собственно, и начал быть Хармсом. Вроде я тогда как раз Хармса, как очевидного первоапостола советских садистских стишков пропустил, сразу перейдя к Рабле. Отчего он? — выяснилось вот вдруг, что он как раз и переводил сие истово тогда. Напомните потом, расскажу подробней.
Кстати, кому-нибудь нужен «Евгений Онегин» 1937 года в близком к идеальному состоянии (даже барельеф на переплёте работы академика Лансере не стёрся, как с ними обычно бывает) и весом с небольшую дыню?
Полное собрание сочинений в 16 томах. Ред., коммент. Максима Горького и др. Заведующий редакцией В. Д. Бонч-Бруевич. Переплет, титул, контр-титул и начертание литер худ. Н. В. Ильина. Силуэт А. С. Пушкина академика Е. Е. Лансере. Ленинград. Издательство Академии Наук СССР 1937
Дети в подвале играли в гестапо: Зверски замучен сантехник Потапов.
Маленький мальчик нашел пулемёт. Больше в деревне никто не живёт.
Маленький мальчик нашел ананас. Им оказался фашистский фугас. Ножик достал чтоб почистить и съесть — Челюсть нашли километров за шесть.
Маленький мальчик нашёл «Першинг-2», Красную кнопку нажал у крыла. Долго японцы понять не могли, Что за грибок появился вдали.
Маленький мальчик на дерево влез, Дед Афанасий достал свой обрез. Выстрел раздался, пронзительный крик. «Сорок второй!» — улыбнулся старик.
Слышу голос из прекрасного далёка, в общем.
Примерно понятно, отчего потом вскоре так популярен стал в бывшем советском народе Степан Кинг и Харуки Мураками местами. И прочая сволочь, включая этого, как его, БураТарантино.
Бантики, звёздочки, шортики в ряд. Трамвай переехал отряд октябрят.
Что характерно, мы эти стишки как раз октябрятами и цитировали друг-другу восторженно. Стоило повязать на нас кумачовые галстуки — мы резко поумнели и нас увлекали уже более интеллектуальные развлечения, мы начали совсем уж взрослые книги читать.
Маленький Петя на речку пошел. Сзади, к нему подплывал ледокол. Разные вещи бывают на свете - Справа пол Пети и слева пол Пети.
К предыдущему мне тут напомнили источники с того осеннего Крыма 80-х славного:
Сиська налево, сиська направо С ними погибла вожатая Клава
И вот в Алёнкином оригинале чудесное:
Шёл я между пилорам — Дальше шёл я пополам
— это про военный опыт.
Никому не удавалось после пилорам сих и дальше идти как будто их и не было, будто ни о чём.
Аленка видимо постеснялась своих земляков-одесситов в тексте упомянуть. Исправлю-ка упущение:
Прелесть какая все это, прости Господи... Сейчас вот пытался даже вспомнить, однако, все что вспомнил, уже написали. Кстати, а вот сама ссылка в «нашей» стране блокируется, увы.
Это прямо предвосхитило для меня тогда одновременно Пригова, Летова, квачей и Лаэртского.
Хотя нет, всё же Рабле был раньше — и вообще, да и для меня тоже.
Но не суть важно. Ваш вариант даже несколько изящней. Ну, это, поэтичней в смысле: всё же про птичек, про эмоции. Опять же, дань традиции хокку — и то и другое.
По аллеям тенистого сада
С пионЭром гуляла вдова.
ПионЭра вдове стало жалко,
И вдова пионЭру дала
Три рубля
В баню попал реактивный снаряд
Точнее, не совсем выносится — а прячется в дальние кластеры памяти, уж без прямой связи с сознанием. И потом требуется время чтоб их оттуда извлечь. Обычно где-то в пределах суток — ну, после высочайшего вдруг через долгих тридцать лет на то соизволения неожиданного для всех.
А ведь могли тогда после отбоя часами обмениваться с кубриком, то есть этой, как её, ещё пионерской палатой, фрагментами этого эпоса. И всё не иссякал кладезь родного фольклора глубиннаго.
P. S. Я тут сегодня в букинистическом обнаружил сказки Афанасьева советского издания. Убедился что «для взрослых» в колофоне, потом нашёл раздел: «потаённые сказки», перелистал, понял, что увы, всё же самых сочных сказок туда убоялись включить, что так будоражили нас в наши пламенные самоотверженные пионерские годы: ну, где там батрак девице лето нагонял, &c. — да и поставил обратно на полку, тудыть её в качель.
Вот вы всё говорите: цензура, проклятый тоталитарный Советский Союз, где это осмеливались издавать — а это даже не цензура, тем более что у нас она теперь по Конституции запрещена и за неё расстреливают на месте. Это, как бы это объяснить, наша природная скромность. Тем более что за такие сказки в отношении данного социального сословия нонче расстреливают даже куда более стремительно.
Кстати, как раз там же в Крыму, в Евпатории мои новые чудные польские замшевые кроссовки за минимум 25, а может и 40 рублей, уж не помню, растворил в один день своей хищной едкой солью враждебный коварный лиман.
И сразу просто шедевр, который я настолько выделял тогда из всего этого их примитивного инфантильного — ну... не знаю, как вы, например, выделяете Баха среди прочих балалаешников. За его сразу тогда глубинные философские подтексты.
Что примечательно, я всю свою жизнь в СССР был интуитивно уверен, что все их советские классово-верные пролетарские сказки про пузатых попов-мироедов, которых они в 1917-м свергли — это скорее их уж выдумка. Всё же в Российской империи среди священников было более чем достойных людей. И вот появившаяся в последние двадцать лет повсюду братия прямо как с картинок тех наших детских книжек сошла. Будто по ним свой жизненный стиль сформировала.
Парадоксально, но самые честные верующие были тогда, в тотально, поголовно атеистическом СССР. Когда это не только не стало модно, как теперь, и сразу все, кто были партийными и убеждёнными атеистами тогда — резко перекрасились. А когда за это могли не просто вызывать постоянно на собрания и там издеваться, перевоспитывать — но даже хуже: просто не будет у тебя за одно это, что ты не скрываешь, что ты верующий, православный христианин — никакого карьерного роста вообще никогда: пришёл в институт юным младшим научным сотрудником — так им состаришься и умрёшь.
букинистов(нет, всё же, простите, тупо барыг — настолько что сами неспособны оценить продаваемые книги и имеют единственный критерий — смотреть год на титуле: и это уже когда из переплёта год уже ясен, даже не открывая; и оттого, судорожно боясь продешевить — ломят цены как не в себя; откуда у таких истошных плебеев настолько величественные книги?) на лотках. Именно то издание 1950-х (максимум 60-х? ну, такое, в стиле до- и послевоенных лет, 50-х скорее, с буквицей ещё) в минимум трёх томах, без, очевидно купюр.Что я тогда упустил (найдите достаточно комфортабельное кресло, далее вам возможно придётся смеятья) среди раздаваемых районной детской библиотекой списанных как слишком зачитанные советскими ещё человечьими детёнышами книг.
И заодно вдруг внезапно нашёл тот источник Хармса — после которого Хармс ёбнулся наотличненько и, собственно, и начал быть Хармсом. Вроде я тогда как раз Хармса, как очевидного первоапостола советских садистских стишков пропустил, сразу перейдя к Рабле. Отчего он? — выяснилось вот вдруг, что он как раз и переводил сие истово тогда. Напомните потом, расскажу подробней.
Слышу голос из прекрасного далёка, в общем.
Примерно понятно, отчего потом вскоре так популярен стал в бывшем советском народе Степан Кинг и Харуки Мураками местами. И прочая сволочь, включая этого, как его,
БураТарантино.Что характерно, мы эти стишки как раз октябрятами и цитировали друг-другу восторженно. Стоило повязать на нас кумачовые галстуки — мы резко поумнели и нас увлекали уже более интеллектуальные развлечения, мы начали совсем уж взрослые книги читать.
Сзади, к нему подплывал ледокол.
Разные вещи бывают на свете
- Справа пол Пети и слева пол Пети.
И вот в Алёнкином оригинале чудесное:
— это про военный опыт.
Никому не удавалось после пилорам сих
и дальше идти как будто их и не было, будто ни о чём.
Сейчас вот пытался даже вспомнить, однако, все что вспомнил, уже написали. Кстати, а вот сама ссылка в «нашей» стране блокируется, увы.