Наташа умница. Она делает то, что после неё никто не будет делать, просто не сможет, не будет даже иметь на то права.

Так важно теперь сохранить побольше всего о Егоре. Через сто—двести—тысячу лет будет оставаться всё меньше об этом. Уже обсуждали это в связи с Гомером, Сократом, Христом, Элладой в интерпретации проф. Зелинского.

Мы жили внутри немыслимого, невозможного праздника — больше такого никогда не будет. Так важно его сохранить хотя бы во фрагментах всевозможных.

Представьте параллель с археологией, где огромные миллионы денег жалких тратятся на очистку кисточками черепков и косточек, которые и тысячной доли уж больше не несут той информации, что мы могли бы снять, зафиксировать вот на фотокинокамеру тогда. Настроение... самое важное — успеть зафиксировать настроение, настрой. Тончайшее, особое, уникальное виденье мира. Этого потом не передаст ни литература какая, ни художественные реконструкции, ничто.

Когда мы сидели дома [в Омске], мы, честно говоря, очень не любили всю эту историю с концертами — что надо собираться, куда-то ехать… С другой стороны, когда мы все-таки это делали, все абсолютно прекрасно. Потому что — ну, сидишь ты в своей норе, думаешь, что-то сочиняешь, а выезжаешь — и оказывается, что то, что ты делаешь, очень востребовано и нужно, что люди этого хотят и ждут. Самый особенный момент — когда выходишь на сцену: прямо хлещет из зала такая энергия, такая любовь! Это ни на что не променяешь. В итоге нам самим вся эта активность доставляла очень много радости. «Гражданская оборона» — это не мрачная какая-то культура, это в том числе и веселье.