За окном шёл снег, а Зопух бегал по улице и размахивал паяльной лампой. Он не любил снег и пытался весь его сжечь. «Я вам покажу», — бормотал он. — «Где мои винтики?» А винтики украли вместе с гармонью. Но Зопух этого еще не знал. Он любил свою гармонь, а больше гармони он любил винтики,
которые иногда крутил.
Но сечас его волновал снег. Огонь паяльной лампы отражался от золотых зубов, отчего Зопух выглядел очень симпатичным. Девчонки шарахались от него в разные стороны, их пугала длинная сабля, которая волочилась за ним и оставляла в снегу глубокий след. А Зопух кричал: «Девчонки, давайте в карты поиграем». И помахивал большой контурной картой. Но никто не играл с ним. Все знали, что без винтиков он бессилен.
Времена Зопуха как раз свирепствовали тогда, квачи выступали по всем радиостанциям и были новыми кормчпчпрчими отечпчственной культуры. На выпускном я даже декламировал их в экскурсионном автобусе по дороге к МГУ, Ленинским горам и всему такому, возможно, точно уж не помню («Видишь сумочку-нору в животе у кенгуру? Там уютно кенгурёнку в дождь и в холод и в жару!» и это, «...Коношукук, коношукук!» — вероятно, причём, был трезв — но в то время я трезвый был много ужасней и непредсказуемей чем сейчас в любой степени пьяный), к нескрываемому ужасу своих одноклассниц, милых и все как одна воспитанных девочек. В фартучках, что бы это ни значило.
Сначала, в общем, пошли через Тимирязевский парк. Причём, по дороге повстречали
фуникулёравтоклавну эту, такую машину такую паровую, типа той что разбил шведский вертолётчик Карлсон, начала XX века с фонарями и колёсами со спицами; причём шофёр (не поднимается рука напечатать это как водитель) в оном заседал на заднем сиденьи, возможно в крагах, и рулил оттуда. Это так сместило мне сознание, что всё дальнейшее путешествие уж было как во сне.Пришли в итоге к каким-то натуральным древнегреческим руинам на другом его краю. И встретили рассвет в какой-то многоэтажке там уже, в совершенно невиданной мною прежде части города, а что вы хотели — там такой лес, много жирнее чем у Винни-Пуха был, я всё детство не мог его и наполовину пройти с родителями.
Потом нас поили виски, бутылки которого были извлечены из багажника их не то мерседеса, не то кадиллака, какие-то внезапные нувориши, остановленные прямо поперёк проезжей части пустынной чтоб спросить дорогу, потом были какие-то девки, и наконец какой-то мужик в районе внезапно Маяковской (сравнительно тоже безлюдной в то время суток, в те времена истории), перед открытием метро, куда мы уж ломились продрогнув несколько, поделился с нами бутылкой водки, причём последнее что помню, как я её уничтожаю из горла залпом. Дальше меня несли как того датского принца, без его уж к тому малейшего участия, лишь на тридцать секунд потом я только очнулся на эскалаторе вверх, убедился, что друзья транспортируют меня в нужном направлении, и дом уж близок, и отключился уже окончательно.
Вот такой примерно Зопух. А, да, чего я это вспомнил: у того Зопуха, что пожертвовал мне свою поллитру, были феноменально, ослепительно золотые зубы. Думаю, это был лично сам Аполлон, иначе к чему бы весь этот металл благородный? Ну или Зопух.