lynx logo
lynx slogan #00020
Привет! Сегодня у вас особенно незнакомое лицо.
Чтобы исправить это, попробуйте .

А ещё у нас сейчас открыта .




секретный шифр д-ра Тьюринга, O.B.E:

включите эту картинку чтобы увидеть проверочный код

close

Грэм Чапман, Монти Питон 1-08




   

№8514
6645 просмотров
9 ноября '16
среда
7 лет 141 день назад



Теодор Драйзер. Моя помоишьная история

[ uploaded image ]
Вы знаете гуляя по Ваське в одном из дворов наткнулся на простую помойку. Там лежала эта книга в числе прочих. Стало интересно. История талантливого художника Юджина Витлы западает в душу. Советую почитать.
Биография автора .


Не люблю людей, которые на подоконник книжки выкидывают (чистюли) — им просто стыдно, из интеллигентности, выкинуть любой хлам, или старую рухлядь: санки, ёлку от 1982-го года или засушенные розы со свадьбы, какую-нибудь, давно проеденную жуками нежную шляпку, зонтик который хер откроешь, или старую расклеившуюся «ленинградскую» гитару без струн. Всё берегут! и не собираются бросать.

Однажды у приятеля в туалетной комнате увидел сразу 3 лыжы — и это не смотря на то, у него всего 2 ноги — лыжи нужны. То, что у него весь балкон был усыпан бутылками из-под водки «Мадам Валевска», даже дверь полностью не открывалась, это пустяки. Но он хотя бы читает до сих пор, правда каких-то социал-коммунистов, говно какое-то.

Другие проще — просто выкидывают книги на свалку, и все дела. Простая душа — короткий протокол, чего возиться.

Когда-то я дружил с Ирой, а она тогда в МГУКИ на библиотечный факультет ходила, институтка. И за выброшенную книжку (любую) могла глаза выцарапать. Так вот: пошёл я как-то к одной художнице редкий MS-WINDOWS 2000 восстанавливать (за бабки), а в подъезде, на подоконнике, куча книг — и в том числе, Бредбери 451°F — мне её в школе не дали, потому, что думали, что украду. Так я с этой книжкой и познакомился. В книге добрый человек заначил 800 рублей — Ире тогда достались модные польские конфеты, а мне русский коньяк. Хорош, что рядом, в городе, еле домой дошёл трезвым.
Orliki › Ой, да ладно! Цинизм тут неуместен. Выкидывать литературу, моветон. И Ира меня подержит!
Orliki › А я застал Великое Киевское Переселение Поколений в самом его центре. Где-то на изломе тысячелетия экономика вдруг мощно ожила, и древний святой Киев вновь пережил очередной исторический сдвиг социальных пластов. Население его удвоилось за два года, затем еще раз удвоилось за год. Всё это благодаря приезжим. И в основном за счет пенсионеров, которые переселялись кто к детям, кто на периферию, кто в могилы.

Но речь о книжках. Дарью Донцову и Даниила Корецкого обвязывали бечевкой, и сразу выкидывали на мусорку. Оттуда эти пачки не распаковывая бомжи переселяли в макулатурные пункты. А более-менее ценное старушки распродавали на парапетах у остановок за символические деньги. Так я, тогда весьма небогатый инженер, изрядно пополнил свою коллекцию Лемом, Кларком, Шекли, Стругацкими, Лондоном, Сенкевичем, Ремарком. Просто по дороге на работу.

Сейчас, кстати, тоже достаточно стоит старичков со старыми домашними книжками. Но во-первых, они стоят там исключительно из коммерческого интереса, и просят несусветно дорого (а не пытаются пристроить своих домашних любимцев в хорошие руки, как раньше, просто чтобы они не пропали в хаосе). А во-вторых, там просто нет уже ничего толкового.

Не приведи Господи торговать своими собранными за жизнь книгами. Лучше уж сразу — по короткому протоколу.
Artifex › Не поминайте в суе Донцову. Я про старые фолианты и неизменные ценности.
Doooook › «Лучше уж сразу — по короткому протоколу» вы туда отсылаете?
Doooook › И Маринину?
Artifex › Маринину и Донцову можно и в печку!
Я помню рассказы тех, кто воевал в Великую Отечественную. Когда на фронт попадали книги, никогда «на самокрутки» классику не раздербанивали. Хотя и нуждались сильно, однако ж Пушкина, Лермонтова и Толстого не курили.
А что попроще — разлеталось на листики мгновенно, сразу по прочтении. А то и раньше.

[ uploaded image ]
Halfaxel › У нас как раз кто-то выложил в подъезде. Как догадываюсь, кто-то из стариков умер, увы — так это обычно бывает. И знаете что заметил: сейчас ценнее даже не текст, а оформление. Много было шелухи тогда всякой — как они говорили; я бы даже сказал: чешуи. Но даже её часто берёшь ради таланта и труда иллюстратора.

Я вон на Белорусской в последний раз пару номеров журнала «Искатель» встретил. Тётя моя выписывала. Редкость у нас теперь. Вероятно оттого что «Распространяется не по подписке» как в них прочёл, прежде не обращал внимания. А там, вы этом откровенном pulp fiction — рисунки Макарова. Преставляете? Нет, я понимаю, он конечно безбожно тырил у зарубежных коллег (видно, были у него одного эксклюзивные выходы куда надо) — но он один был такой у нас в этой прекрасной западной манере всю вторую половину двадцатого века. К тому же, морская пехота, слышал — вообще свой.
Orliki › У нас тут летом в доме профессиональные олигофрены пытались делать капремонт, не поняли как его делать и через четыре месяца наших взаимных мучений убежали в панике. Чему и я, возможно, поспособствовал, не интересовался с тех пор. Весь дом выл от них. Вся путинская экономика и внутренняя политика в своей предельной концентрации: во времена его правления чернорабочие уж не могут тупо трубы переварить (без того чтобы не разверзся многомесячный ад для всех на 100 кв. м. вокруг) в здании, воздвигнутом без особых усилий (и в целом радостно, после прежитой ими сравнительно недавно безнадёжной, отчаянной войны) мифическими советскими атлантами всеми позабытой древности. Когда эти бесславные ублюдки™ ставили мне батереи, они попросили книги дать им подложить, чтоб выровнять, ну понятно. Тем более что вон их сколько у меня на полках, не жалко же. Я так с секунду поофигевал, заодно соображая как им объяснить доступней, болезным.

— Знаете, — говорю, — я однажды книгу писал (были у меня свои грехи молодости) и в итоге понял, что нет на свете ничего труднее и ответственнее. Потому что каждое не вполне точное слово останется мне приговором навеки. Даже когда самого меня много сотен лет уж не будет тут с вами. Поэтому книги, робяты, не стоит так вот прямо, как вы. Нет на свете ничего более ценного. В каждой — многие месяцы труда человека.

Отметил что они вгрузилсь в эту проблематику должным образом, и говорю:

— Нате вон лучше мои блины от штанги. Их вы точно своими батареями не помнёте.
И обратная сторона, в рамках нашей с Сократом диалектической методы. Для Олимпийского. Не надо, не подбирайте грязные книги. Помните, они как заведённые стали в последние годы печатать в новых изданиях какое-то заклинание про санитарно-гигиеническо-эпидемиологическое соответствие их тиража? Так вот, ваш высокотехологичный фильтр для сбора бацилл десятилетиями на натуральном сырье его не прошёл бы. Что, впрочем, не относится к хоть инкунабулам унд палеотипамъ библиотечного хранения. Да хоть и палимпсестам, сполошь состоящим из шкурок вымерших зверьков. Книга презмюруется чистой до тех пор, пока её какой скот в человечьем обличье не выкинул к картофельным очисткам и прочим помоям. Потому что каждый вменяемый тут относится к книге как к ребёнку, например — это результат чьей-то мечты и труда всей жизни. И обычно их берегут больше, чем мы бережём самих себя.

Если уж понравилось: на Alib'е и Libex'e (при всей их неказистости — но что есть) вы всегда другой экземпляр того же издания найдёте. В крайнем случае в вашу чудесную Российскую Национальную Библиотеку слазаете («Гордость отечественной культуры», как сейчас написано у них на сайте аж в графическом заголовке) , как вон мы у себя, провинциалы, в Ленинку. Я так однажды аж редкую довоенную книгу, что мне другу отдавать надо было, за пару лет выследил у букинистов.

И ещё: были б вы в Москве, я б назвал вам три (увы, всего, и скоро, боюсь, и того не станет) наших адреса, где подобное (и поинтереснее чем эти их Маринина—Донцова—Диккенс—Драйзер) лежит стеллажами по 20–200 рублей. Но у вас в Питере подобных мест, уверен, должно быть даже много больше. Вы ж культурная столица — без малейшей иронии, вспоминая тех же Цоя, Майка, Кинчева, Фёдорова и Чистякова, например.
   


















Рыси — новое сообщество