Жизнь — это череда утрат. Мы все время что-то теряем — близких, возможности, здоровье, иллюзии о себе и мире. Это приносит страдание, душевную боль. Другой вопрос, как с этим справиться? Как в этом выжить? Как с этим жить дальше и какой в этом смысл?
У Мераба Мамардашвили как-то спросили: «С чего начинается человек?» – «С плача по умершему», – ответил он. Ситуация утраты, не обязательно близкого человека, а чего-то важного в жизни, играет не только опасную роль, но и создает нашу личность. В этом и есть творческое приспособление человека.
Как раз сегодня, в очередной раз подводя некоторые итоги, одну вещь подумал...
Смерть для живущих — это не своя смерть. Это смерть тех, кого мы любим. Её тяжесть во много раз превышает то наше знание, что да, придёт пора и нам проститься со всем этим красивым и невозможным миром. Не знаю, отчего так. Отчего ужас потери всего вообще, исчезновения навсегда всей вселенной — осознаваемый, взвешенный, всё же гораздо терпимее для нас, чем осознание, что ты вот живёшь пока, а они уже нет, у них этот мир уже отнят.
Не встречал ещё это место у Мамардашвили, но как-то в начале лета как раз это же самое и произнёс в разговоре, немного в другой форме: мы становимся взрослыми в момент, когда на наших глазах выступают первые слёзы по мёртвому.
И это будет повторяться из раза в раз, и с каждым разом в нас остаётся всё меньше той глупой щенячьей радости детства, того самодовольства, что мы зачастую наблюдаем у вроде бы взрослых людей вокруг, и уверенности в том, что этот мир собран правильно.
Это то, что превращает в итоге людей в стариков. Горечь утраты тех, без кого жить больше нет особого смысла. Это разрушает иллюзию понятного, объяснённого мира. Это навсегда разрушает нашу врождённую радость.
Indian ›ты вот живёшь пока, а они уже нет, у них этот мир уже отнят.
Вина выжившего вытесняет это эгоистическое переживание «на кого ты меня покинул» и «за что мне такое горе». С уходом того, кого любишь, образовывается пустота. там больше нет ничего у тебя, только память, которая эту пустоту заполнить не может. И вот именно пустота эта и есть принуждение заглянуть в бездну небытия. Это очень страшно. Мы можем сколько угодно хорохориться, умом принимать, но перестать быть всё равно страшно любому живому существу.
Alenka › И раз за разом, спустя годы, снятся сны, в которых нас вдруг ставят перед фактом, что это просто была ошибка, что на самом деле они живы. И нам приходится принять это, потому что даже во снах мы любое своё, самое точное знание, не ставим выше фактов, вдруг явленных нам. И мы верим. Но как же так, какой ужас, что мы ведь уже приняли это страшное за правду. И так долго оно для нас и было единственной реальностью. А потом просыпаемся.
И это странное понимание, что с этих пор наши души становятся единственным местом в этом мире, где возможно существование их душ. Единственное, что в мире помнит их и любит. Где они ещё какое-то время будут жить, продолжаться. Прежде чем пропадут вместе с нами совсем.
Indians scattered on dawn's highway bleeding Ghosts crowd the young child's fragile eggshell mind
Смерть для живущих — это не своя смерть. Это смерть тех, кого мы любим. Её тяжесть во много раз превышает то наше знание, что да, придёт пора и нам проститься со всем этим красивым и невозможным миром. Не знаю, отчего так. Отчего ужас потери всего вообще, исчезновения навсегда всей вселенной — осознаваемый, взвешенный, всё же гораздо терпимее для нас, чем осознание, что ты вот живёшь пока, а они уже нет, у них этот мир уже отнят.
И это будет повторяться из раза в раз, и с каждым разом в нас остаётся всё меньше той глупой щенячьей радости детства, того самодовольства, что мы зачастую наблюдаем у вроде бы взрослых людей вокруг, и уверенности в том, что этот мир собран правильно.
Это то, что превращает в итоге людей в стариков. Горечь утраты тех, без кого жить больше нет особого смысла. Это разрушает иллюзию понятного, объяснённого мира. Это навсегда разрушает нашу врождённую радость.
Вина выжившего вытесняет это эгоистическое переживание «на кого ты меня покинул» и «за что мне такое горе». С уходом того, кого любишь, образовывается пустота. там больше нет ничего у тебя, только память, которая эту пустоту заполнить не может. И вот именно пустота эта и есть принуждение заглянуть в бездну небытия. Это очень страшно. Мы можем сколько угодно хорохориться, умом принимать, но перестать быть всё равно страшно любому живому существу.