Федоров и Крутоголов — Пан

Рано Пана хоронят. Как и всю древнегреческую религию. Неосмысленную, позабытую. Дающую столько ключей.

Кто, как не они, не дает заблудиться нашей козочке среди утесов?

Впрочем, нет: тут они действительно имеют соперника. Это — гость из Аркадии, сравнительно недавно приобщенный к сонму общегреческих божеств, причудливый дух-хранитель коз, козлоногий Пан. Если мы называем его «богом», то просто потому, что мы этим именем называем всякое могучее, бессмертное существо; на деле же мы прекрасно понимаем разницу между ним и великими олимпийскими богами. Позднее дурная совесть религии, порвавшей с природой и матерью-Землей, превратила его в беса; но мы его любим и уважаем, ласкового горного бога со звонкой свирелью. Правда, мы знаем за ним и немало причуд, даже не считая тех, о которых могли бы рассказать его соседки, нимфы-ореады. В полдень он изволит почивать (это — «час Пана»), и горе тому неосторожному пастуху, который вздумал бы в это время забавляться игрой на свирели. Как высунет потревоженный свою косматую голову из-за утёса, как рявкнет на всю гору — помчатся вниз по камням испуганные козы, сбивая с ног и друг дружку и оторопевшего пастуха. Да, будет он помнить Пана и его «панический» страх!

И в этой области успешно трудилась просветительница Эллады в VI в., пифагорейская школа; самому учителю приписывается знаменательный ответ на вопрос: «Когда человек более всего уподобляется богу?» — «Когда он говорит правду».

А так как гомеровские поэмы всё-таки оставались на поверхности, и вместе с ними и игривые представления о легком отношении богов к истине могли проникнуть в сознание людей, то Платон в своем «Государстве» настаивает на их недопустимости. Нет, бог несовместим с ложью. Он не может ошибаться, ибо он знает все; он не может облекать свои слова в ризу лжи или своего образа в ризу притворства, ибо он весь истина и только истина. И если Пан представляется двуобразным, то это имеет символический смысл — Пан есть слово (λόγος). A слово двуобразно, будучи правдивым и лживым, пребывая своим правдивым естеством в горних, в общении с богами, а своим лживым — в нижней сфере, где только и место «козлиной» природе... В подлиннике игра слов: «козлиный» гласит по-гречески «трагический», и выбором этого термина Платон намекает на мифологию, исказившую представление о богах.

Indian › У Фрезера в Золотой ветви всё неоднозначно по поводу Пана. Но это всево лишь песня, и я дкмаю неплохая.

Santa › А что, у греков вообще были однозначные боги?

Я уж даже не про олимпийцев, которые известная свора негодяев, да помилуют меня боги, а вообще, от начала времён.

Фрезера и его «Золотую ветвь» тоже отнюдь не следует воспринимать как Святое Писание. К слову, с профессором Зелинским они были современники; и понимая что Зелинский, будучи великолепным учёным, всё же не может заменить нам самостоятельное мышление (и исследования источников, если бы таковые, собственно, остались толком), мы так же понимаем, что и Фрезер, будучи возможно не менее смышлён, не заслуживает того, чтобы мы воспринимали его комментарий за истину.

Вон глядите чего он хотя бы про нашего Лешего в компании с Паном понаписал:

To begin with Dionysus. We have seen that he was represented sometimes as a goat and sometimes as a bull. As a goat he can hardly be separated from the minor divinities, the Pans, Satyrs, and Silenuses, all of whom are closely associated with him and are represented more or less completely in the form of goats. Thus, Pan was regularly portrayed in sculpture and painting with the face and legs of a goat. The Satyrs were depicted with pointed goat-ears, and sometimes with sprouting horns and short tails. They were sometimes spoken of simply as goats; and in the drama their parts were played by men dressed in goatskins. Silenus is represented in art clad in a goatskin. Further, the Fauns, the Italian counterpart of the Greek Pans and Satyrs, are described as being half goats, with goat-feet and goat-horns. Again, all these minor goat-formed divinities partake more or less clearly of the character of woodland deities. Thus, Pan was called by the Arcadians the Lord of the Wood. The Silenuses kept company with the tree-nymphs. The Fauns are expressly designated as woodland deities; and their character as such is still further brought out by their association, or even identification, with Silvanus and the Silvanuses, who, as their name of itself indicates, are spirits of the woods. Lastly, the association of the Satyrs with the Silenuses, Fauns, and Silvanuses, proves that the Satyrs also were woodland deities. These goat-formed spirits of the woods have their counterparts in the folk-lore of Northern Europe. Thus, the Russian wood-spirits, called Ljeschie (from ljes, “wood”), are believed to appear partly in human shape, but with the horns, ears, and legs of goats. The Ljeschi can alter his stature at pleasure; when he walks in the wood he is as tall as the trees; when he walks in the meadows he is no higher than the grass. Some of the Ljeschie are spirits of the corn as well as of the wood; before harvest they are as tall as the corn-stalks, but after it they shrink to the height of the stubble.

Что до Аполлона, то мы уже не первый год здесь говорим о том, что, по всей видимости, смертные очевидно вознамерились похоронить и Аполлона. Чьё царствие продолжалось где-то до 1980-х. Дальше — какая-то странная неприятная пустота. Ощущение, что кто-то умер, и те кто об этом ещё не знают, постепенно об этом узнают из поспешных погребальных действ тех, кто уж узнал об этом, и этому рад.