Indian › Это вы еще не видели как в запаренной упаковочке доширака жизнь зарождается. Этот эксперимент мы проводили в годы юности. Три недели десять вполне меняемых молодых людей наблюдали за этим процессом. Аватар рядом не стоял доложу я вам.

Doooook › Сейчас так ливанул им пива, что некоторых, которые заснули там, и для них это стало полной неожиданностью, пришлось спасать, протягивать им эти, пальцы мощные, по которым они, залезнув (залезнув? кажется, я нашёл недокументированную дыру в своём русском языке — ну не залезя же?) и отряхнувшись, тут же стали радостно бегать и прыгать.

А то они такие вокруг лужицы персикового сока прямо пляж устроили, дрыхнут там. Нет, правда, а зачем плодовым мушкам спать? И видят ли они сны?

Indian › Отсыпьте а то у меня уже заканчивается! Ну или налейте абсенту мисье. Мы сейчас с Вами на одной волне, кажется. И к стати наша лента вам по душе теперь, старый стиль возможно не всех впечатлит но katakl был бы рад. Жаль он закрыл свой сайтик.

Indian › Залезя — победю!
Залезши еще можно попробовать для некоторых которых.

Ой, слонёнок.

Против таких смешных ёлочных диверсантов я даже не возражаю. Пусть там мой паркет погрызут для разнообразия. Приобщатся, так сказать, к культуре.

Indian › Культурный паркет.

А красивый, сволочь. Вот эти футуристичные обтекаемые формы спортивного аэромобиля на мордочке особенно.

Знаете, я вообще фанат долгоносиков.

Несмотря на то, что их английское название как бы намекает: «weevil».

Как ведущий энтомолог в своей типовой квартире со всеми удобствами для различных видов живых организмов, продолжаю судорожно вести наблюдения и докладывать. По итогам прошедшего периода новости две.

1. Дрозофилы все куда-то делись. Вероятно, их моё пиво сгубило. Я даже призадумался. А я ведь его пью куда в больших количествах, чем они. Ну или состарились и умерли, тоже вариант.

2. Над тем местом под новогодней ёлкой на кухне, где я оборудовал им курорт, стал обнаруживать странные россыпи зелёного порошка. Ну, думаю, пыльца какая осыпается. Пригляделся как-то, в попытке понять, из шишек что ли сыпется, и внезапно заглянул в глаза чудовищ. При том, что там реально сплошные глаза томные с поволокой, к которым позади немного чудовища приделано, так, для виду.

На ветках хвойного сидели стада гусеничных, причём по штуки две-три-четыре в обнимку на каждой хвоинке, специально откалибровавшись жвало к жвалу, чтобы сокрушать терпкую мякоть растения синхронно, двигаясь от верха иголки к её основанию. Сразу были заметны иголки, которые они уже усвоили так: от них оставался только пенёк.

И когда они меня обнаружили — точнее я их, впрочем, неважно — они принялись меня запугивать, устроив дьявольские пляски с душераздирающими воплями, угрожающе вздыматься все вместе ритмично, извиваться хищно и бесчинствовать всячески ужасающе. Я был потрясён и сразу же пошёл на балкон есть снег и биться в конвульсиях.

Закончив, я вернулся, отрезал ножницами нафиг все густонаселённые ветки, сложил в изящный новогодний пакетик и сходил, горбясь под тяжестью извивающихся тел, выбросил на свалку истории.


Вернулся, окинул стальным цепким взором очищенную от низших созданий священную праздничную пихту нордическую, выполнил пару друидических ритуалов на всякий случай, и тут только понял, что я наделал. Я отправил в морозную ночь таких добрых, радостных, прожорливых зверьков, только недавно появившихся на свет и воспринимавших всё с совсем ещё детской непосредственностью и доверчивостью, с неподдельной любовью к миру. И его сочной хвое особенно.

Ладно, думаю, идти и возвращать их — не по-мужски. Что сделано, то сделано. Рано или поздно всё равно надо привыкать когда-нибудь к облику бездушного деспота, губителя живых существ. Ведь каждый, кто на свете жил, любимых убивал. Как сказал поэт, который по всей видимости в этом хорошо разбирался.

И тогда я пошёл на компромисс со своей совестью. Я стал с заметной даже издалека, из окон соседних домов — они вам всё подтвердят, они жадно наблюдали за моими терзаниями, я видел их примёрзшие к оконным стёклам лица— надеждой искать под лиственницей хотя бы одного выжившего зверька. И нашёл. Бережно собрал его и торжественно поместил на как раз освобождённый дрозофилами их фуршетный столик. Аккуратно его вымыв для него. Бросил ему пару питательных хвоинок, и ливанул ему пива, которое как раз сам поглощал. Пусть хотя бы один из выводка спасётся и познает радость жизни в тепле и уюте, блага человеческой цивилизации нелепой.

Наутро обнаружил его утонувшим в пиве.

Ладно, думаю, он просто спит у меня, намаялся. Это ж только я так рано просыпаюсь. Не буду будить. Но пригляделся, и понял: нет, так безмятежно не спят, жизнь у всех суровая, во сне все морщатся и подёргиваются — а тут абсолютное спокойствие, неземное. Покричал на него страшно, для уверенности, попинал немного, вежливо, но решительно. Но нет, не включился. Какие ж сны в том смертном сне приснятся, когда покров земного чувства снят? Спросил я его, выбрасывая в ведро.


Этот удар не то чтоб подкосил меня, я и так весь кривенький, куда же больше — но окончательно убедил в порочности моей натуры, в моей враждебности всему живому, к флюидам адовым, источаемым мною вокруг. И ладно бы намеренно, так нет. Даже тех, кого я хочу спасти, я неуклюже гублю. Снова пиво, кстати. Напиток смерти.

Я горевал два дня. У меня усилилась депрессия, участились панические атаки, ночные кошмары стали более цветными и увлекательными.

И вот вчера я со смутным ощущением чего-то знакомого снова обнаружил под хвойным рододендроном вот эти специфические зеленоватые опилки. Поднял обрадованный взгляд чуть выше и обрёл ещё один, недодушенный отряд еловых лазутчиков. Они сидели на иголках обнявшись и жевали.

Срезал их, причём, ни одна не упала — цепкие — поместил в стеклянную банку, чтобы не распространялись особенно по кухне, и поставил на подоконник в качестве икебаны. Теперь они у меня живут.

Когда они не дремлют, а жуют, слышен характерный хруст. И чавканье.

Подрастут, буду учить их летать, читать им на ночь сказки, и снова попробую приучить к пиву. Рано или поздно, но я намерен вывести биологический вид, который эта отрава не губит.

Кстати, моя солидная энтомологическая гипотеза, что это, значит, мои дрозофилы отложили новое поколение как раз там, где веселились — не увенчалась. И, главное, бабочек у меня из них не получится, а я в первую очередь на бабочек надеялся. Ну, не тогда, конечно, когда основную часть популяции кантовал пыхтя в январскую стужу и позёмку под завывание полярных медведей.

Это сосновые пилильщики (лат. Diprionidae) — семейство сидячебрюхих перепончатокрылых из группы пилильщиков. Сидячебрюхих. Перепончатокрылых. Имаго не питается. Личинки развиваются на хвойных породах, сильно вредят на сосне. Транспалеарктический вид. Пойду ещё снегу поем.

Гусеницы жрут елку, вредители

Взрослые похожи на мух, яйцеклад по форме напоминает пилку, отсюда название. Вред хвойным деревьям наносят личинки. Личинки пилильщика называются лжегусеницами, внешне они очень похожи на безволосых гусениц бабочек.

Всюду обман и имитация.

Indian › ночные кошмары стали более цветными и увлекательными. Вот это Новый Год! Я прям не знаю радоваться за вас либо как?

Hare Rama › Радоваться же. Вон трудящиеся всего мира миллиарды долларов платят киномагнатам алчным за фильмы ужасов чудесные — а у меня собственное производство. Натуральное хозяйство.

К тому вот и реальными монстриками обзавёлся.

Могу поделиться, кстати. И текилу con gusano ещё подумываю из них гнать. Точнее, гнать-то из ёлки, а на них вот настаивать. Наша северная текила такая; думаю, она неизбежно прославит наш суровый край.

Indian › Щи, текила и картошка в мундире. Вождь я еще горилку с собою захвачу с сальцем. Чтоб вообще праздник удался! Что скажете?

Hare Rama › Меня есть ещё в голодном советском детстве на всю жизнь отучили. А потом на срочной ещё отучили вспоминать, как еда вообще выглядела когда-то. Питаюсь праной, практически — вы, как индуист, поймёте.

Кстати, минуту назад глянул: они, сволочи, в банке своей почти всю хвою уже подожрали. А её там у них густо было. Так что вон лучше для них пару свежих ёлок прихватите — им нужнее, у них грех чревоугодия ещё не подавлен.

Indian › У меня елка искусная вся, не понравится жучкам, точно вам говорю. Может полено дубовое захватить?