Не удовольствован Вакх. Он эти поля покидает:
С хором достойнейших жен удаляется к Тмолу родному,
На маловодный Пактол, — хоть тот золотым ещё не был
В те времена, златоносным песком не струился на зависть!
К богу привычной толпой сатиры сошлись и вакханки.
Но не явился Силен: дрожащий от лет и похмелья,
Схвачен селянами был из фракийцев и стащен в цветочных
Путах к Мидасу-царю, кому с кекропийцем Эвмолпом
Таинства оргий своих Орфей завещал песнопевец.
Царь лишь увидел его, сотоварища, спутника таинств,
Гостю желанному рад, торжественный праздник устроил,
Десять дней и ночей веселились они беспрестанно.
Вот уж одиннадцать раз Светоносец высокое войско
Звёзд побеждал; тогда в лидийские долы, довольный,
Царь пришел и вернул молодому питомцу Силена.
Бог предоставил ему, веселясь возвращенью кормильца,
Право избрать по желанию дар, — но, увы, не на благо!
Царь, себе на беду, говорит: «Так сделай, чтоб каждый
Тронутый мною предмет становился золотом чистым!»
Дал изволенье своё, наделил его пагубным даром
Либер; но был огорчен, что о лучшем его не просил он.
Весел ушел он; доволен бедой, — Берекинтии чадо, —
Верность обещанных благ, ко всему прикасаясь, пытает.
Сам себе верит едва: с невысокого илика ветку
С зеленью он оборвал — и стала из золота ветка.