В СССР на даче внезапно встретил очень хорошего друга, нам было лет по десять.
Звали его Паша (ну, по-нашему, и я был слишком мал, чтоб узнать его имя на персидском, фарси, и, главное, он свободно владел русским, чтобы мы говорили с ним как обычные советские октябрята/пионеры).
И он тогда сделал мне по-настоящему, по-восточному щедрый подарок. Что выглядел чудом на фоне наших тех советских штампованных оловянных солдатиков, и пластмассовых.
Я тогда только слышал, что Кинг Конг — это американский фильм про обезьяну (нам показали его тогда в СССР лишь через несколько лет, и тётка там была такая... ну вы поняли, взрослая и наверно оттого красивая, не то что наши дуры одноклассницы, что только и умеют, что не давать списывать, хотя иногда и давать тоже, так что не совсем дуры; но надо бы пересмотреть вдруг), и только догадывался, что Тарзан, человек-обезьяна — это, возможно не то же самое. Но что Гонконг (Hong Kong) на подставке этой обезьяны — это не созвучный Кинг Конг, а такая небольшая британская колония у побережья Китая — это уж знал. Откуда потом позже для нас возник целый Брюс Ли, что даже был круче Кинг Конга... Наверное уж невозможно передать людям XXI века наши те мифы 1980-х, когда не было ни интернета, ни википедии, на даже Encyclopaedia Britannica, а в нашей БСЭ обо всём этом не писали.
А потом, на следующее лето, когда начались очередные каникулы, я доехал тогда на велосипеде до его дачи, и мне сказали его родные, что Паша уехал обратно в Иран. И всё, ничего уж не поделать. Так позже мы научились встречать смерть: как нечто, что разделяет нас, и всё теперь, и нет вариантов что-то даже сделать, чтоб исправить.
Полгода назад вдруг снова нашёл тот его подарок, особо искал. Всё помнил.
Коту Еноту он тоже очень сразу понравился, он его сразу покусал острыми клыками. Что одобрено пушистыми — одобрено свыше. Кота Енота я как раз сейчас вытаскивал из объятий смерти, что хотела и с ним нас разлучить, не слушая никаких доводов. И знаете что удивительно? Оказывается, у котов точно такие же лапки, как у той гориллы, что так мне тогда нравились. Да и у нас, в принципе, такие же примерно. Так детские игрушки подготавливают нас к пониманию многих взрослых вещей потом: что мир един, жизнь едина.
И сейчас, когда и у них началась тоже война, только об одном думаю, как
тогда о котодокторе нашем украинском и всех наших бывших украинских русских рысях там: Паш, пусть только теперь ты будешь жив и здоров, и все твои. Пусть тебя не заденут ни осколки, ни пули, ни прочее горе. И никого из тех, кто тебе дорог. Мы тут в СССР всё ещё помним вас, как своих родных. И, ты знаешь, через десятилетия я вдруг нашёл время заново найти такой же точно как твой тот, давно утерянный родными пока я служил, подарок. Я его долго искал, много лет. Отчего-то этот твой подарок стал для меня очень ценным, символичным. Ну, он ещё и весьма эстетично был создан, подобного тогда было мало, я тогда как тоже местами временами отчасти немного художник сразу оценил.
По нашим новостям сегодня вдруг показали, что не только Израиль бомбит Иран, но и уж США включились. И показывают лица уничтоженных ими иранских командиров, а я всё думаю: а если вдруг покажут его, он тоже уж поседел с возрастом, как мы все, после многих испытаний: я даже не узнаю, что это убили его. И они все так похожи на него: у него был такой же прямой честный взгляд. То, за что эллины тогда вдруг, поняв, перестали враждовать с персами. Наша та давняя общечеловеческая трагедия, когда македоняне объединили ойкумену, начав с Персии, и вплоть до Египта, Афгана и Индии... а потом некие тайные силы снова всё разъединили.
Так что теперь нам впору не складывать бумажных журавликов в поддержку Японии, а вот горилл в поддержку Ирана.