В июне 1744 года одно из старейших учебных заведений США, Колледж Уильяма и Мерри, пригласил индейцев Шести Наций (известных нам как ирокезы) направить к ним дюжину юношей по их выбору для получения «правильного» образования. Ответ был следующим:
Мы знаем, что вы высоко цените науки, которым обучают в колледже, и что содержание наших молодых людей будет очень дорого для вас. Поэтому мы убеждены, что этим предложением вы хотите сделать нам доброе дело; и мы сердечно вас благодарим. Но вы мудры и должны знать, что разные нации по разному мыслят, и поэтому вы не должны обижаться, если наши представления о такого рода обучении не совпадут с вашими. У нас есть в этом некоторый опыт, несколько наших юношей недавно получили образование в колледжах северных провинций, они были обучены всем вашим наукам; но когда они возвратились к нам, то оказалось, что они плохие бегуны, не знают, как жить в лесах, неспособны переносить холод и голод, не умеют строить хижины, охотиться на оленей, убивать врагов, хорошо говорить на нашем языке, и поэтому они неспособны быть ни охотниками, ни воинами, ни членами совета; они вообще ни на что не годны. Однако это не уменьшает нашей благодарности за ваше доброе предложение, хотя мы не склонны принять его; и чтобы показать вам это, мы, если жители Виргинии направят нам дюжину своих сыновей, позаботимся как можно лучше об их воспитании, обучим их всему, что мы знаем, и сделаем из них людей.
"Пеория — город в американской глубинке, в штате Иллинойс. Является индикатором политической ситуации в стране."
...Где-то в начале XX века кто-то заметил, что если водевиль или бурлеск проходит с успехом на сцене Пеории, ему гарантирован успех в стране в целом. Почему? Этого не знал — да и не знает — никто. Но факт есть факт, и вот родилось выражение: «А это пройдет в Пеории?». Городок стал своего рода испытательным полигоном для проката разных мюзиклов и пьес, там проверяли функциональность своих политических лозунгов различного рода деятели, и, хотя это было давно, и Пеория в меньшей степени остается этаким полигоном, чем прежде, тем не менее…
Жизнь, в общем плане, как феномен мироздания, целиком умещается в базовое описание теории игр. Всё, что в ней происходит, в пределах чего она развивается, нейтрально в отношении каждого из участников, агентов, приносит ему вознаграждение, либо наносит урон. Отсюда всякий и действует.
Свобода при этом у всех полная, правил нет, но все при этом играют по правилам, которые создают для себя и окружающих. Правила возникают a posteriori — нечто идеальное, новое, являющееся продуктом наличествующей локальной данности, и преображающее её в дальнейшем. Примечательно, что как и люди, и цивилизации, эти эфемерные невещественные и незамечаемые всеми обычно состояния имеют свой срок жизни, свои ареалы. Огонь горит там, где возникли условия для огня. Вода течёт там, где есть место воде.
И жизнь устроена так, что эти правила формируют её всю. Жизнь пронизана ими, соткана из них. Мы совершенно свободны во всех своих выборах. Но при этом мы выбираем лишь из допустимого для нас.
Кошка не может быть свободной от собак и мышей. Кошки избегают собак не оттого что боятся их, или настолько уже подчинены безусловным рефлексам, несвободны от них. А оттого что санкции за бесстрашие в отношении собак — увечья, смерть.
Кошки гоняются за мышами не потому что мыши им неприятны, или из жажды разрушений, а потому что мышь для кошки — это билет в завтрашний день.
«И лежал бы град сей и доднесь в оной погибельной бездне, говорит летописец, ежели бы не был извлечен оттоль твердостью и самоотвержением некоторого неустрашимого штаб-офицера из местных обывателей».
Мы рассмотрели, что Бертран Рассел писал об орфиках в своей «Истории западной философии». Чтобы не складывалось впечатление, что они там сплошь бесновались и лесных зверюшек притесняли. Но писал он о них довольно кратко. Давайте ещё рассмотрим, что вообще известно об орфиках современной науке. Какие на этот счёт есть исторические документы и современные исследования.
В среде эстетов принято иронизировать, что в русском народе главный праздник — полный оборот планеты вокруг солнца (мы, астрономы-культурологи его ещё называем сокращённо: «360°», или «Новый виток») в общем построен целиком вокруг принципа: неделю бегать затариваться хавчиком, вывалить всё на общий стол, пригласить таких же голодных друзей и хорошенько пожрать всем вместе хоть раз в году. Хотя бы раз в год побыть сытым — это лучший праздник. Что может быть интереснее?
31 декабря лично наблюдал эпические очереди в продуктовых. Народ ещё тарился! В явном предвкушении полуночной общей всесоюзной команды приступить к пожиранию. То есть ещё все были голодные, но заранее какие-то воодушевлённые: скоро жрать будем! Салаты!!
Так вот. Не надо над этим так уж иронизировать. Народ с пещерных времён, через царизм, коллективизацию, войну и хлеб по карточкам, плановую экономику, хрущёвскую кукурузу, брежневские кости в мясном отделе, горбачёвские гречку в заказах и подсолнечное масло по талонам — всегда голодал. В лучшие времена банка консервированного лосося была деликатесом. И пожрать вдоволь вкусныхжирных салатов питательных — это на самом деле праздник. Это не пережиток, это за тысячелетия — уже в крови давно, в биологии.
Задумайтесь, мы впервые живём в мире, где достать еду — больше не проблема. Но даже мы помним, что так было не всегда. И понимаем, что никаких гарантий на будущее тоже нет: времена приходят, времена уходят. Так что смеяться над своими животными рефлексами? Они мудрее нас.
Запрещённые Барабанщики — Голод
Мы впервые живём в сытое время. Мы ещё не привыкли.
Существуют ежи. Существуют в основном в лесу. А в море есть свои, морские ежи. Ещё есть противотанковые ежи. И, соответственно, морские противотанковые ежи. Они предназначены против танкеров. И оттого особенно героические. Потому что танкер в море — очень опасный противник. А называется он так, потому что на верхней палубе у него установлены в ряд танки. Такая конструкция просто всё сметает с поверхности моря. Только ежи справляются. А их собратья, лесные ежи, оттого тоже ходят немного гордые этим.
Есть такое модное ныне слово, которое пошло у нас в народ наверное уже с 90-х, а так было известно ещё во времена пара. Изначально: копия, не обладающая необходимыми качествами оригинала.
Используют его как ни попадя обычно (что бывает с излишне красивыми латинскими умными словами), чуть не вместо более простого его аналога: имитации, подделки вполне себе материальных вещей; и, как фантасты XX века, — имитации людей, андроидов. Важно понимать, что этот термин создан всё же для указания на особое свойство, присущее умозрительным категориям. Социальным, надсоциальным, и антропологическим. Важно иметь этот термин в своём мышлении, потому что за его владением стоят необходимые мыслительные структуры, а именно: способность видеть симулякры, узнавать их за такими гладкими и безупречными фасадами общепринятых заблуждений.
Давайте попробуем разобраться, в каких случаях используем его мы, а не Бодрийяр, Делёз и, там, допустим, Батай какой.
Симулякр — нечто созданное не чтобы быть, а чтобы имитировать. Особенно в отношении трансцендентальных вещей: идей, реализующихся в социуме.
Пугало — симулякр огородника. То, что все принимают за огородника по внешнему сходству. И только самые проницательные обнаруживают несоответствие в базовых категориях.
Поэтому утверждать, что симулякр — это имитация без оригинала, не совсем верно. Ибо у всего есть оригинал — стоящие за ним идеи. И вот именно в отличии: та ли идея стоит за этой реализацией, или совсем уже другая, лишь маскирующаяся под неё — и заключается природа симулякра.
Больше никого не привлекает возможность создавать что-то для всех просто так, делиться чем-то дорогим тебе. Волшебный, футуристический, нежданный интернет теперь для всех только скучный инструмент зарабатывания денег, не более.
Это было заметно и раньше, но если совсем недавно это был ещё только длящийся процесс, то сейчас уже можно констатировать свершившийся переход в новое состояние.
Это же случалось с радио, телевидением, музыкой, книгами, журналами, кино. И что интересно, эти жанры должны бы пережить свой подобный цикл, который вот повторяет гипертекст в своё время — но нет, их гибель синхронна.
Можно спорить, что их убило: свободное копирование; отказ государств и корпораций от дальнейших вложений в культуру; или что потребители, в целях экономии потребления энергии, производят веерные отключения головных систем, переключаясь на более спинномозговое потребление информации: чатики и игрушки.
Все эти области переживают кризис. И если до сих пор считалось, что все ресурсы, отток которых происходит из них, перетекают как раз в творческое пространство интернета — то теперь уже видно чётко: этот кризис качества, мотивации авторов, конструктивно направленных финансовых потоков и экономических процессов в той же мере бьёт и по интернету. И даже по казалось бы непотопляемым компьютерным играм, с тех пор как миновала пора авторских проектов 80–90-х и геймдевом стали заниматься надутые бюрократы из транснациональных компаний, профессиональные галстуконосители.
Интернет уже не просто становится сугубо коммерческим, он стал им. Ну а как ещё, если деятельность спамеров обществом востребована, вознаграждаема и щедро оплачиваема, а деятельность авторов — отнюдь нет.
Я не страдаю от голода, от невозможности купить автомобиль — Бог с ним, доеду в метро. Но у меня какая-то другая тоска. Нельзя насытить ее, накормив меня согласно труду и даже по потребностям, сколько влезет. Я знаю, что влезет (из того, что можно взять) немного. А хочется чего-то такого, что не укусишь, как локоть. Что мне до того, как новый класс, описанный Джиласом, по-новому организует производство и распределение барахла, если мне плевать на барахло? На хлеб и кров над головой не плевать. Но ведь это решенная проблема. Правда, не во всех странах. Китайцам сейчас не до того, чтобы кусать локоть. Им бы чего посущественнее. Но наша земля велика и обильна, в том числе техникой и химией; не хватает ей только одного- порядка. В конце концов порядок будет наведен, вопрос «принцип или масло» будет решен в пользу масла и в трактирах — как уже было предугадано в «Сказке о ретивом начальнике» — станут торговать паюсной икрой. Что же будет тогда?
