Вдруг напомнили, да и осень, опять же, самое его время, ещё понятно Пушкина, Ктулху и Ду Фу.
О, то ли это я тогда свою аудиосистему должным образом настроил, рассказывал — то ли, куда скорее, просто те наши, 90-х и ранних нулевых отчаянные находки Вертинскаго — уж счастливо превзойденны грядущими поколениями. В смысле: не помню, чтоб записи этого качества были нам тогда доступны. Разве что на пластинках позднесоветских — но их как раз толком совсем не помню, помню только что старикан был забавен, но всё же слишком, крайне стар для меня, октябрёнка юнаго целеустремлённого. И это, и слишком уж блеющ. И, как тогда выражались, в незапамятные ныне годы, старомоден, s'il vous plait pardonnez moi.
С возрастом, с опытом, мы научаемся прощать людям их кажущиеся недостатки. Видя их невероятные, невообразимые достоинства.
Господи, как же это не пошло! Знаете, я прямо сейчас задумался так, минут на пять, стараясь понять, почему так все опошлилось и мне кажется, я нашел ответ. Возможно, он не самый верный, но я считаю, что все от того, что люди стыд потеряли. Вот просто стыд потеряли и все. Уже ничего не стыдятся — ни воровства, ни кумовства, ни блядства, ни пьянства, ни даже предательства. Что же вы, спрашивается, хотите?
Elsh › Мы только что обсуждали: люди со времён молодой афинской демократии не заметно чтоб хоть немного изменились en masse.
Тут что-то другое.
Indian › Но бесстыжее мы все-таки стали, Вождь.
Elsh › Я? Да ну нет — видели б вы мою наглую бандитскую рожу в первом классе, вы б так не сказали. Я, можно сказать, ровно напротив, стал куда утончённее и хрупче в плане внутренней организации. В достаточно ясные зимние морозные ночи можно различить как сквозь меня наиболее крупные созвездия и прочий мировой эфир проглядывает.
Вот только что снова стоял на краю мира: вдруг перестал загружаться компьютер, и то ли видеокарта накрылась, то ли монитор, то ли непонятно что, включая жёсткий диск, только перед этим смотрел его в жёлтом состоянии с множеством critical warnings (нестабильные сектора, 197 С5 Current Pending Sector Count), и что как раз и с ним тогда вообще всё погибло. Через несколько минут починил, оказалось, залипла power button, и синхронно отвалился невкрученный, как у меня привычно, своего рода страховка на случай если вдруг дёрнут, сигнальный кабель DVI на стороне монитора, да ещё перед тем одна из программ как раз давала настораживающие артефакты аж в 2D-режиме. Пришлось мобилизовать всё хладнокровие, чтоб не начать паниковать, а вместо этого методично проверить все места, которые могут быть причиной, и, с другой стороны, не надо долго разбирать-собирать. Но сначала конечно, пришлось себя взять в руки: главное что ты пока функционируешь без сбоев, а компьютер, даже если там погибло много работы — всё же вторично. Где же в этом всё моё бесстыдство?
Elsh › Как знаете, времена в которых жил Вертинский, которому вот лично никому ещё в тот момент неизвестный Ленин бенефисы срывал — были как раз отъявленно страшными. Как и люди в них, собственно. Что их таковыми и свершили тогда совместно.
Просто тогда ещё, au contraire, оставалось много врождённой, встроенной в культуру культуры. Мы говорили ж: 1914 — 1917 — 1941 — 1991. После этого она есть только у тех немногих, кто сам сделал такой сугубо личный выбор. А вне этого, снаружи, в среде, нет. Особенно после последних тридцати лет, когда сами власти её усиленно искореняют, как их уже осознанный выбор.
Indian › А, пожалуй, что и да; ведь жестокость, в сущности, это тоже попрание морали.
Elsh › Ну как тоже... Одни и те же совершают все грехи сии смертные. Из одного источника это всё рождается у них.
Вам Алёнка расскажет это всё популярно, но главное научно. У меня ж терпения не хватает объяснять аксиомы. Впрочем, прошу, тоже не беспокойте её сейчас. Лучше пишите нам на главную побольше смешных весёлых жизнерадостных сообщений. Главным мастером которых у нас когда-то был Дуче наш славный, но потом и его унесли русалки в пучины свои.
Ну, разве если вспомнить нашу старую теорию индуистско-буддийских перерождений. Которая единственная и может объяснить все множественные подобные случаи, как бы ненаучна она ни была — впрочем, она и не пересекается с научными методами inside the box, она располагается целиком в области онтологии, трансцендентного, чего-то что заведомо вне локальной модели, по её же собственному определению.
По крайней мере, он явно невыводим из того, как он сам себя описывает (прямо и в косвенных нюансах его нарратива, да и, пожалуй, мышления в целом) — вот в его автобиографии, что я тут у нас много лет уж понемногу рекламирую.
Советую всем прочитать, кто ещё не — более сильной книги, вобравшей в себя всю эпоху ту, не то чтоб, верно, не существовало вовсе... но, затрудняюсь назвать. Сопоставимы лишь прочие воспоминания наиболее ярких его современников: Паустовского, Булгакова, Тэффи, Савинкова, Сиднея Рейли... дополните вы, я не особо всегда интересовался этим периодом, назвал то, что случайно попадалось. Великой и трагической эпохи.
Так вот, из «Дорогойдлинною» совершенно не выводится то, что он делал. Бедный сиротка, выгнанный из Первой киевской гимназии, и утончённого общества как раз Булгакова и Паустовского, медбрат в санитарных поездах Первой мировой, исполнитель дущещипательных кабацких песенок на потеху публике, актёр первого, весьма опереточнаго ещё синематографа, крайне расчётливый и прагматичный деятель шоу-бизнеса, только нарождавшегося тогда. Само название, выбранное для книги, имеет и второй смысл — это отсылка к одной из наиболее попсовых его песен: кабак, цыганщина, медведи, чад угара, кутежи..., да ещё, понятно, и написанной не им самим.
Нечто скорее, что пристало его alter egoПетру Лещенко, ещё, увы, более вульгарному зачастую внешне, по форме... но, вы же понимаете, тоже не столь соответствующему своей той обычной роли, театральной маске (неспроста Вертинский так использовал маску Пьеро), per sonare. Странно даже, что Лещенко погиб, а Вертинский ухитрился написать письмо Сталину и вернуться в СССР. Вроде скорее... впрочем, и на этот парадокс мы знаем ответ.
Как-то Сталин ставил пластинки, у нас с ним зашел разговор, и мы сказали, что Лещенко нам очень-очень нравится. «А Вертинский?» – спросил Сталин. Мы ответили, что тоже хорошо, но Лещенко лучше. На что Сталин сказал: «Такие, как Лещенко, ещё есть, а Вертинский – один». И в этом мы почувствовали уважение к Вертинскому со стороны Сталина, высокую оценку его творчества.
Оказалось, что таких, как Пётр Лещенко — тоже был всего один. Уже второй такой оказался далеко не того уровня.
Да, вот ещё у нас был фильм про него, где тоже, как помню, в основном цитируется его книга.
Знаете, я прямо сейчас задумался так, минут на пять, стараясь понять, почему так все опошлилось и мне кажется, я нашел ответ. Возможно, он не самый верный, но я считаю, что все от того, что люди стыд потеряли. Вот просто стыд потеряли и все. Уже ничего не стыдятся — ни воровства, ни кумовства, ни блядства, ни пьянства, ни даже предательства. Что же вы, спрашивается, хотите?
Тут что-то другое.
Вот только что снова стоял на краю мира: вдруг перестал загружаться компьютер, и то ли видеокарта накрылась, то ли монитор, то ли непонятно что, включая жёсткий диск, только перед этим смотрел его в жёлтом состоянии с множеством critical warnings (нестабильные сектора, 197 С5 Current Pending Sector Count), и что как раз и с ним тогда вообще всё погибло. Через несколько минут починил, оказалось, залипла power button, и синхронно отвалился невкрученный, как у меня привычно, своего рода страховка на случай если вдруг дёрнут, сигнальный кабель DVI на стороне монитора, да ещё перед тем одна из программ как раз давала настораживающие артефакты аж в 2D-режиме. Пришлось мобилизовать всё хладнокровие, чтоб не начать паниковать, а вместо этого методично проверить все места, которые могут быть причиной, и, с другой стороны, не надо долго разбирать-собирать. Но сначала конечно, пришлось себя взять в руки: главное что ты пока функционируешь без сбоев, а компьютер, даже если там погибло много работы — всё же вторично. Где же в этом всё моё бесстыдство?
Просто тогда ещё, au contraire, оставалось много врождённой, встроенной в культуру культуры. Мы говорили ж: 1914 — 1917 — 1941 — 1991. После этого она есть только у тех немногих, кто сам сделал такой сугубо личный выбор. А вне этого, снаружи, в среде, нет. Особенно после последних тридцати лет, когда сами власти её усиленно искореняют, как их уже осознанный выбор.
Вам Алёнка расскажет это всё популярно, но главное научно. У меня ж терпения не хватает объяснять аксиомы. Впрочем, прошу, тоже не беспокойте её сейчас. Лучше пишите нам на главную побольше смешных весёлых жизнерадостных сообщений. Главным мастером которых у нас когда-то был Дуче наш славный, но потом и его унесли русалки в пучины свои.
Ну, разве если вспомнить нашу старую теорию индуистско-буддийских перерождений. Которая единственная и может объяснить все множественные подобные случаи, как бы ненаучна она ни была — впрочем, она и не пересекается с научными методами inside the box, она располагается целиком в области онтологии, трансцендентного, чего-то что заведомо вне локальной модели, по её же собственному определению.
По крайней мере, он явно невыводим из того, как он сам себя описывает (прямо и в косвенных нюансах его нарратива, да и, пожалуй, мышления в целом) — вот в его автобиографии, что я тут у нас много лет уж понемногу рекламирую.
Советую всем прочитать, кто ещё не — более сильной книги, вобравшей в себя всю эпоху ту, не то чтоб, верно, не существовало вовсе... но, затрудняюсь назвать. Сопоставимы лишь прочие воспоминания наиболее ярких его современников: Паустовского, Булгакова, Тэффи, Савинкова, Сиднея Рейли... дополните вы, я не особо всегда интересовался этим периодом, назвал то, что случайно попадалось. Великой и трагической эпохи.
Так вот, из «Дорогой длинною» совершенно не выводится то, что он делал. Бедный сиротка, выгнанный из Первой киевской гимназии, и утончённого общества как раз Булгакова и Паустовского, медбрат в санитарных поездах Первой мировой, исполнитель дущещипательных кабацких песенок на потеху публике, актёр первого, весьма опереточнаго ещё синематографа, крайне расчётливый и прагматичный деятель шоу-бизнеса, только нарождавшегося тогда. Само название, выбранное для книги, имеет и второй смысл — это отсылка к одной из наиболее попсовых его песен: кабак, цыганщина, медведи, чад угара, кутежи..., да ещё, понятно, и написанной не им самим.
Нечто скорее, что пристало его alter ego Петру Лещенко, ещё, увы, более вульгарному зачастую внешне, по форме... но, вы же понимаете, тоже не столь соответствующему своей той обычной роли, театральной маске (неспроста Вертинский так использовал маску Пьеро), per sonare. Странно даже, что Лещенко погиб, а Вертинский ухитрился написать письмо Сталину и вернуться в СССР. Вроде скорее... впрочем, и на этот парадокс мы знаем ответ.
Оказалось, что таких, как Пётр Лещенко — тоже был всего один. Уже второй такой оказался далеко не того уровня.
Да, вот ещё у нас был фильм про него, где тоже, как помню, в основном цитируется его книга.