Простите, но я должна была вас обнять

Сейчас смешно было. Топаю, значит, по лужам — всех с первым дождём, кстати, у нас тут за зиму. За спиной рюкзак, в ём монитор, еле влез собака. Но уже не закрывается, понятно — отчего я весь маршрут больше сфокусирован на тончайших ощущениях позвоночника, чтоб, значит, если вдруг тот скажет, что эта хрень расползлась и начала падать: в ловком прыжке извернувшись успеть поймать его. А одет вообще как полярник: в шапкоперчатки, норвежскую парку, рассчитанную на белых медведей, да ещё морской шарф (этот их, западный, по нашему суперсопливчик в общем). Потому что реально дует при смене климатов, сыро и сугробы вокруг. И эпидемия зомби гриппа выкашивает нацию.

Вдруг чувствую сзади кто-то догоняет. Им, позвоночником, чувствую. Тем более что ему был приказ такой как раз: чувствовать. Догоняет-догоняет, догнал, и прижимается сзади совсем уж неприлично вплотную. Начинаю разворачивать рыло в капюшоне, ограничивающем обзор до туннельного зрения: девушка, старшеклассница, позади её подруги.

— Ой, вы простите, но я должна была вас обнять. Мы тут поспорили.

— Конечно, — говорю, — нате обнимайте.

Чтобы вот точно ей засчитали, а то скажут, что не годится, я ж обернулся быстрее.

Обняла.

Такое сразу ощущение радости. Всё же осталось в этом трагическом унылом мире, сером, заснеженном, в эту пору, когда основной цвет в нём — цвет тающей грязи — это бессмертное чудо, эта спонтанная радость, не имеющая к себе никаких особых причин, не нуждающаяся в них. Вот тебе живой, явный, будто специально явленный тебе пример.

Иду дальше думаю: «Вот уж я сам бы никогда не решился догонять обнимать такого полярника бородатого дикого за широкоформатный монитор еле умещающийся в его рюкзаке».