Х/ф Свой среди чужих, чужой среди своих (1974)

Да, это была свежая реставрация, сейчас в финальных титрах показали, 2018 года. Ищите её.

некая отъявленная гадина

Он тогда был молод и организм его ещё, видимо, сопротивлялся. А потом, с годами, наследственность взяла своё. Ежели серьёзно — меня сей факт тоже удивляет.

Tomorrow › Вот и «Раба любви» тоже хороша, и тоже оно в режиссёрах. Просто загадка.

Tomorrow › И «Пять вечеров».

Tomorrow › «Я шагаю по Москве» — раза три успел пересмотреть в последнее время. Вообще не заметил в нём молодом этих позднейших диссонансов.

Ну как так бывает? Как с апостолами что ли? Кто-то потом смерть вслед за учителем своим принимает мученическую, как Андрей, воспетый потом Наутилусом Помпилиусом римским имперским, а его евангелие набежавшие тут же на явно многообещающий выгодный культ церковники объявляют еретическим и уничтожают — а кто-то предаёт радостно, и даже ведь не скажешь сразу, виду не подавал ведь. Иначе был бы изгнан безжалостно — мессия не был ведь, правда?, замечен отнюдь при жизни в принятии всякого подлеца как родного. И недостаточно проницателен он тоже не был. И о нём, и его тайном героизме непонятом тупым быдлом потом помпезные рок-оперы снимут голливудские сценаристы хитроумные.

Кстати, вообще характерный фильм тех лет. Когда вера в людей у советского истеблишмента ещё не сменилась с приходом предателей сначала в постоянные подколки и критику рядового советского человека и его низменных пороков, сатиру — как они это называли: направленную, заметьте, вовсе не против лоснящихся бурдюков у власти, в партаппарате — а вон против этих, прохиндеев средь плебса. А потом и в открытое воспевание ими бандитов, изменников родины — главное чтоб ведь эффективным менеджером™ был. Но нет, это были ещё 60-е. Совсем другая планета.

Что характерно, вон на улицах у нас, рассказывал недавно: точно такие же сцены как и до войны, и после, и в 80-е: простой народ по-прежнему очень хороший; если конечно на гадину какую не нарваться вдруг, каких стало слишком много, понаползли в столицу отовсюду завоёвывать своё место под солнцем по головам всех окружающих. Народ, его совесть, его чистая душа, по-прежнему не меняется. Процентиль мерзавцев лишь скачет в своих пределах в зависимости от дозволенного, поощряемого властью, управителями сего, порога. Есть надежда, основания считать, что, благая весть, за свои естественные рамки оно всё равно не вылезет. Даже если очередной фюрер начнёт совсем уж щедро доплачивать за подлость — он сможет изыскать себе прислужников лишь из рамок этой категории, естественно ограниченной эволюцией. Что, впрочем, мы знаем, нас не спасёт: гестаповцы, хунвэйбины, тонтон-макуты, красные кхмеры способны малыми силами уконтрапупить всё прочее население.

Режиссёр, Данелия, помнится, в своих воспоминаниях, трогательно описывал трагедию сценариста, Шпаликова.

художественный фильм, снятый на «Мосфильме» режиссёром Георгием Данелией по сценарию Геннадия Шпаликова в 1964 году

Что и в том мире видел, значит, немало поводов чтоб уходить от такого... навсегда. Уж теперь их и вовсе б ничто не держало, когда вообще всё рушится вокруг на глазах, и лишь нечто внутри нас остаётся вопреки всему.

Я к чему это? Там даже этот деятель и тот выглядит вполне в рамках общей модели.

А вот уже в «Собаке Баскервиллей» — помню, уже в детстве я, прочитав как обычно сначала книгу, и вдруг увидев экранизацию — долго не мог понять, отчего этот взрослый с усами играет капризного пупса, хотя Конан Дойл этого вовсе не подразумевал в этом персонаже. При том, что вот рядом с ним целый Ливанов — как пример каким должен быть человек.

И где он на стихи Киплинга с цыганами на пароходе вульгарно отплясывает — тоже долго не мог понять, откуда этот диссонанс? Стихи-то хорошие такие...


Собственно, я изначально тут очень тонкое пытался поймать: этот контрапункт всего советского периода — когда героизм патриотов отчаянно боролся с подлостью предателей и подлецов. Чтоб быть ею в итоге с 90-х окончательно поверженным.

Дальше тут не будет уж ничего.

Indian › играет капризного пупса

Да, в экранизации Дойла два артиста вызвали у меня некоторое отторжение: Рина Зелёная и Мигалков. Там даже внезапный Янковский — и то на месте.

Tomorrow › Там даже внезапный Янковский — и то на месте.

Тонко подмечено, Янковский. А вот за черепаху Тортиллу (Тортилью же? — в испанском и итальянском, да и во французском, позднероманских в общем — двойные LL смягчаются) вступлюсь — хорошая она. И там, и вообще. А Янковский действительно вызывает желание сразу же схватиться за канделябр. Ну не должен он быть там таким, он ведь вроде там главного негодяя играет? Стало быть, всю интригу сразу разрушает, всем собой давая понять, что нет, даже не американскый гость нелепый тут основное зло... Хотя нет, дворецкий ещё, Бэрримор — его, верно, специально научили перебивать талант Янковского своим. Впрочем, советское кино Застоя было нередко вот таким шапито. У них там, видно, какой-то свой междусобойчик, как тогда говорили, был организован, что не могло не сказываться на общем качестве. Вечная планида провинциальных театров. Вон, в нью-йоркском кино 80-х полно такого же лубка, заметьте. Театральность, переходящая в варьете.

Вообще давно уж собирался завести у нас тут отдельное обсуждение диссонирующих актёров. И в советском кинематографе таких было полно, увы, и вот теперь ещё и в голливудском, с 90-х: все эти инфернальные Леонарды Дикаприо и Бенедикты Камбербетчи...

Янковский — да, ни разу не видел, после той его чудесной первой роли («Щит и меч»), где он чуть ни любимого племянника Гитлера играл, как отличного такого, образцового советского человека («Кгхм, господа, это в кресле спит Янковский, он мой рейхсплемянник, он опять наебенился, уйдёмте, перенесём заседание нашего зловещего фашистского генштаба в другой кабинет, не будем мешать» — высшая в своём человеколюбии сцена: самого Гитлера ухитрились с симпатией к его человеческим качествам снять; притом, это ведь не комедия с де Фюнесом, «Большая прогулка» вроде? — не тупой прикол ради прикола, это целый Басов снимал), чтобы он не диссонировал. Юрский тот же — ну гениально же играет Остапа, лучше всех, вообще одно из лучших исполнений за всю историю жанра — но видно, так сыграть нельзя; тем более что у Ильфа и Петрова Остап вовсе не был серийным убийцей и конченным психопатом, каким его так запредельно талантливо изображает Юрский. Даже напротив, был крайне гуманен и человеколюбив, да ещё и законник был во всех смыслах, легист. В пару к Юрскому — Калягин (со сцены с которым на каком-то железнодорожном полустанке что ли? не разобрал, и не пересматривал пока; под звон кузнечиков — впрочем, тут меня вовсем может обманывать память, больше наугад это вспоминаю — для меня вот начался как раз этот фильм), при том что да, и его талант актёра бесспорен. Схожий с Янковским типаж — Абдулов. Где всё то поколение прошедших войну ветеранов, что эти даже ещё вполне застали? Отчего так сломлен был этот шаблон мужской роли? — и это в обществе, где она вполне ещё и теперь сохраняется: попробовали б они вот так себя в личном общении вести, как внутри своих амплуа привычных.

Но, помните, недавно как раз объяснял, отчего всякий раз сдерживаю себя: негоже фокусироваться на плохих сторонах нашего краткого пребывания в этом балагане. Если мы знаем, насколько оно кратко.


P. S. Вспоминая «Я шагаю по Москве» и «Щит и меч» нельзя не вспомнить как раз ещё раз Басова, что и вытянул один эту документальную картину юных натуралистов о жизни нас, советских шалопаев и куда более грамотно воспетых позже Цоем бездельников — той в меру дурацкой сценой, где он ебланствующий полотёр премудрый донельзя, простите мой французский.

И, вспоминая одновременно «Кин-Дза-Дзу» и опять же «Щит и меч» — Станислава Любшина. Что один держал весь это фильм про проклятую войну скучную и серую своим благородством.

И, как догадываюсь, явно ведь был прототипом в этом не менее величественного Тихонова в роли герра Штиглица — да и «Майор Вихрь», что нам показывали как-то в советских пионерлагерях тоталитарных — был тоже весьма в той же героике, и, возможно, судя по его картинке, тоже более ранний? по тому же Семёнову, ведь Вихрь был чуть ли не сыном штандартенфюрера — ну, по книгам? давно забыл всё с 80-х, когда читал.

И точно так же потом он держал и «Кин-Дза-Дзу» тем же самым. Потому что кроме него, не будь его, там иначе всё задушил бы своим пафосом приблатнённый Евгений Леонов (тоже талантливый актёр), так и не сумевший отойти от роли в «Джентльменах удачи». Нет, ну не этот же робкий грузинский юноша мог ему что-то противопоставить в шапке из пушистого зайчика невинно убиенного?

Ладно, раз уж мы тут про это: помните, недавно говорил, впервые вдруг увидел «Дона Сезара», где обычно фиглярствовавший везде Боярский (вон он даже сейчас в свежей предновогодней телерекламе дурачка изображает, хотя вообще по интеллекту гораздо глубже своих ролей) — прямо Марлон Брандо какой-то без страха и упрёка. Так вот, когда я тут тоже полез в титры выяснить: там было и ещё одно откровение, о котором я тогда сразу предпочёл умолчать. Вглядитесь, кто играет героического Егора Шилова. Никого не напоминает? Да это ж та самая гротескная жаба, король Испании, от которой так в ужасе бегают все кастильские красавицы, включая самых непритязательных цыганок (на всякий случай привет Просперу Мериме).

1974 — Свой среди чужих, чужой среди своих — Шилов
1989 — Дон Сезар де Базан — Карл II, король Испании

Всего-то 15 лет разницы. Многие вообще не меняются в лице, как те самураи у Цунэтомо.

Деградация строя, его правящего класса, сразу выразившаяся для понимающих в его культуре, началась до нашего рождения оказывается. И только теперь мы, вдруг впервые увидев те шедевры якобы фикции, а на самом деле вполне документальные свидетельства нравов, местами воцарившихся уже тогда, можем понять, что и когда пошло не так. Вон тогда об этом Конфуций говорил, хотя где он и где брежневский Застой?

Песни из области Санцзянь — это музыка скорого, приближающегося упадка и крушения. Для тех, кто под музыку умеет не только плясать, но и понимает её, о чём она.

Indian › Совершенно верно, только уж не шапито, а этакий закрытый капустник. Да и потом, сама артистическая школа навязывала некий стереотип игры, на котором мы, собственно, и выросли — и не знали иного: некоторая нарочитость, переигрывание, манерничание; впрочем, всё это ещё Булгаков очень славно описал в «Театральном романе» (вот люблю «Театральный роман», а «Мастера и Маргариту», напротив, не люблю). Однако же мастерство их и заключалось в том, что, переигрывая, не скатывались они в карикатуру (ну, скажем, почти не скатывались). Старое американское (пятидесятые/шестидесятые) кино, в целом, такое же — оттого не вызывало отторжения.
Вот есть один забавный феномен, называется «Lexx», плод любви тевтонского гения и канадской непосредственности: тоже от начала и до конца — театральщина, капустник, балансирующий меж фарсом и гиньолем. Советовать посмотреть его не могу, ибо, во-первых, сериал, во-вторых, уж очень специфическое зрелище. Приблизительно раз в пару лет пересматриваю.

Tomorrow › Я б даже другие законы природы тут вывел, из наблюдаемого, управляющие этим, приводящие к такому:

1. Индивид стремится к минимизации усилий, особенно требующих творчества, изобретения всякий раз чего-то нового для решения конкретной задачи. Стремится решить всё старыми, наработанными, привычными рутинами, не задумываясь, на автомате. Зачем придумывать нового господина Уэфа, когда можно сыграть старого проверенного Доцента? Это же относится и к режиссёру и сценаристу, которые тут явно заодно. В итоге они все вместе сообща просто переигрывают тот же типаж в новом антураже. Зритель доволен — он узнал любимого актёра в привычном амплуа, в любимой роли.

Зритель, полагаю, вообще один на миллион задумывается, что что-то тут не так, где-то он уже это видел; что копипаста хороша в коде (и то лучше избегать), а не в литературных и приближенных к ним произведениям. И одно дело когда писатель вынужденно повторяется, забыв давно, что уж не раз говорил нечто подобное (сколько раз я тут повторяюсь, на этом сайте — не счесть; но это ведь и не беллетристика, не выдумывание нового — а немного другой жанр: осмысление существующего в мире, где всё самоподобно, фрактально, где в разных случаях действуют одни и те же базовые законы, которые важно видеть в каждом из них, неважно: наблюдали ли мы их уже в схожей ситуации, в другое время, совсем по другому поводу...) — совсем другое, когда мы видим картину, набранную из репродукций, фрагментов прежних. Это уже даже не жанр фотоколлажа, некогда популярный.

1.1. Особенно он стремится, когда и вся съёмочная группа непротив, и даже скорее требует от него некой консистентности, самоподобия (того, что они видели от него раньше). Режиссёр, сценарист, госкомиссия, критики, зрители...

1.2. Особенно когда за гениальное новое решение, на которое надо уйму таланта потратить, времени и нервов — ему заведомо никто сверх обычной нормы не заплатит. И даже будут недовольны отходом от привычной колеи (см. выше).

1.3. Особенно когда он живёт в стране, в условиях, когда вообще любая инициатива наказуема, гениальные решения осуждаются, торчащие гвозди забиваются.

2. Коллектив, состоящий из индивидов, ещё больше стремится к наработке обкатанных решений. И дальше чтоб все просто ходили на работу, особенно не задумывались, выдавали всё на автомате и получали зарплату. На результат можно потратить 20 000% от сметы внутренних ресурсов, бесплатно, оторвав от себя — а можно выехать на чистом мастерстве, опыте, затратив 20%. Предпочтителен второй вариант.

2.1. Это вообще идеальный формат, к которому мы привыкли ещё с позднесоветских времён, и послесоветских первых лет по инерции: на работу как на праздник. Мы идём туда не мучаться, а непринуждённо с песнями выдавать левой ногой необходимую государству и надсмотрщикам норму выработки, меж тем всецело погружённые в общение и веселье в отличной компании. Я не иронизирую почти: работа должна быть клубом для незаменимых профессионалов и заодно отличных людей. Иначе грош ей цена. Потому что, немногие только догадываются обычно: все результаты наших усилий всё равно ведь проворуют и сожгут вот эти ктулху во власти. Вы на своей плантации норму по сахарному тростнику перевыполнили в пять раз, замучались как три слона, но горды и довольны — а ваш плантатор везёт всё это в порт, грузит на баржу и отдаёт распоряжение утопить в Карибском море удивительном тропическом как санкционный товар™.

3. Режиссёр и сценарист работают с тем, что есть. Думаю, они и сами всегда были не особо довольны, что вот они, великие советские актёры, по пальцам пересчитать. И хорошо что эти есть — и чудо просто. Вот в постсоветском кинематографе и их нет. Не из кого вообще даже самому великому режиссёру набирать себе персонажей. Кадровый вопрос — как завещал Сталин, по-прежнему самый острый. То же в Голливуде: нет второго Брандо, нового молодого Шварценеггера, даже Джеки Чан и Джет Ли изначально выглядели (да так и остались, при всех их заслугах) как вынужденная замена Брюсу Ли.

4. Само общество не поощряет талант, огромные гонорары получает не тот, кто одарён и работоспособен — а тот, кто попал удачно в социальный алгоритм. То же и с художниками: Пикассо вообще так и не научился рисовать, даже за огромные деньги. И с музыкантами: что советская попса, что постсоветская, что все эти Мадонны и Майклы Джексоны. То же с писателями. Это общий закон.

5. ...

Тут много вообще изначально наблюдается всего. Сразу что-то и ещё поймал, но уже забыл, пока писал, да и надоело. Потом если что ещё вспомню — добавлю.

Indian › «Зритель доволен — он узнал любимого актёра в привычном амплуа, в любимой роли»
Для понимания феномена советского кинематографа вот это — архиважно. Взять, к примеру, артиста Калягина, который после тётки Чарлея и пр. и др. внезапно сыграл Чичикова. Внезапно сыграл Ванюкина (эпизод, но очень ярко). Прекрасно помню, как пресловутый зритель массово наморщил носик. Вот, пожалуй, несколько (как я помню) артистов, могущих попробовать некоторое разнообразие: Богатырёв, Калягин, Петренко, Кайдановский. Но и даже пробуя сие пресловутое разное образие, они невольно подгоняли его под некий уже сложившийся у них универсальный образ. Бесспорно, у большого артиста должна быть своя, как говорится, манера, но не настолько же.

Tomorrow › Да. Сим мы обретаем друзей. Открываем людей.

Как и среди писателей, режиссёров, поэтов... Мы видим актёра, и сразу вдруг понимаем, уже в 5–10 лет, что да, этот способ конструированья мира нам люб и мил. Есть чему у него поучиться. Либо напротив совсем, омерзителен.

«— Воняешь.
— Вы не поняли! Я Ванюкин!
— Я же говорю, воняешь».

Тут ещё один дополнительный фундаментальный закон должен заметить, даже сразу два:

5. Актёр, даже играющий по заданию партии и правительства некоего ублюдка, как вот Калягин Ванюкина — чист от своей роли. Он как солдат, не убийца — оттого, что убивает убийц, чтобы предотвратить множество убийств, если их убийц не убивать. Он выполняет свой священный долг: писать характеры, которые либо надо принимать за пример, либо за контрпример. Калягин чист здесь. В его глазах всегда читалось куда большее, чем было в тех низменных ролях, что ему всякий раз назначали его недалёкие современники.

5.1. Это и элемент мученичества, кстати. Причём, высшего. Вы б согласились ради некой высшей цели служения искусству изобразить из себя ничтожество? Я — нет.

Потому что цель не оправдывает средства, вовсе нет. Это дичайшая иезуитская ересь, означающая для всякого своего адепта, что он может творить любое зло, выдумывая себе виртуозно по случаю любые индульгенции. Каждый апологет этого — погубил свою душу, осознанно выбрав это раз и навек.

6. Актёр — это особо открытый миру человек. Такая форма исповедания urbi et orbi, публичного покаяния. Для особенно чистых. Тем более дико видеть средь них зажатых, закрытых, лживых, ничтожных, морщащихся.

Like a dog without a bone,
an actor out on loan

There's a killer on the road
His brain is squirming like a toad

Нет, не по роли как раз (v.s.), по их естеству извечному. Даже в СССР не всех таких гнали сразу из профессии. Потому что дефицит. См. §3.

7. Странно, что мы уже в детстве так явственно различаем взрослых, что прошли в познании мира куда меньший путь, чем мы. Хотя у них были все эти годы.

* Out on loan — probably referring to an artist not being in control of their destiny and being forced by the studio to do what they're told.

Indian › Out on loan. Вот это вот, еще до вашей сноски, пока читал, перевел для себя, как «в чистом поле». То есть на открытой местности, не скрыт, не защищен, уязвим. И мысленно согласился. И сноска эта ваша выглядит теперь не странно, объяснимо. О чем ниже. Но! Довольно часто в профессиаональной, да и не только, литературе об актерском мастерстве и ремесле, которых в студенческие годы пришлось прочитать не мало, хорошего актера всегда уподобляют ребенку, который легко верит в выдумку, запросто включается в любую, самую фантастическую игру, заполняя ее своим искренним переживанием. Именно этому учат (наверное до сих пор) во всех актерских мастерских, студиях и факультетах. И в этом смысле, конечно, актер совершенно уязвим и беззащитен. Ведь он никогда заранее не знает, как отреагирует на него публика, как примет персонаж, роль, стиль, в конце концов. Он тратит много времени на то, чтобы склеить, сформировать образ и беззащитно выставляет его на всеобщее обозрение, с волнением ожидая реакции. Естественно, что он дорожит каждым успехом и пытается его нарастить, так сказать. Отсюда и получаются клише и штампы, которые в узких кругах называют манерой, а в исключительных случаях, стилем. Узнаваемость в этом смысле залог успеха. Это капкан, конечно, но жрать хочется всем. И отсюда и отшливовка и совершенство именно тех граней и особенностей выражения, которые узнаваемы. Согласитесь, редким «добрякам» на сцене и в кино удаются живые, красочные, правдоподобные «негодяи». При этом актеры старого, советского образца страдают штампами куда меньше, чем их голливудские коллеги. В Голливуде, как мне видится отсюда, вообще классификация довольно простая — ярлыки «злой», «плохой», «хороший» приклеивается сразу и на века. Там мало очень простору для актера. Не мало такому «сужению» амплуа способствуют и баснословные гонорары, которыми никто не хочет рисковать. И вот в этом смысле довольно понятна ваша «ихняя» сноска — типичный бизнес-план, от которого никому нелльзя отступить, даже выдающемуся актеру. Это очень тонкое сочетание всего и сразу, чтобы получился хороший, добротный фильм, спектакль. Сильный, талантливый режиссер может изменить актера и преподнести его в новом амплуа. Но это всегда риск, почти всегда неоправданный. И смелости хватает не всем. И потому, в конечном итоге, все скатываются к тому, что принимает зритель. Ведь, в конце концов, это все равно все для него. А зритель в СССР был воспитан на порядок выше, чем везде по миру.

Elsh › уподобляют ребенку, который легко верит в выдумку, запросто включается в любую, самую фантастическую игру, заполняя ее своим искренним переживанием. Именно этому учат (наверное до сих пор) во всех актерских мастерских, студиях и факультетах.

Прокляты будут пусть лицедеи.

Таковым надлежит быть. А не притворяться за деньги их жалкие бесчестные.

Каждый, любой, я верю в это изначально, с детства, искренне, кто притворяется пред ближними своими, с коими свела его судьба — лицемерит пред Богом. Поскольку Он ведь всё видит, не так ли? И страдает, видя всё глазами каждого, обманутого во зло. Каждой погубленной души, погубленной жизни. И в страдании умирает вместе с каждою жертвой их очередной. А они веселятся, жрут, жиреют, видимо, демонстративно, напоказ наслаждаются горем своих жертв вокруг. Отпускают ехидные шуточки в наш адрес.

Отсюда мы так явно сразу различаем с советского детства непуганного актёров, что играют роли честно, чтоб нас развлечь, рассказать нам сказку, но, и это главное — показать нам путь. И лицедеев мерзких, что кривляются пред нами ради выгоды своей.

К последним отношу всех политиков. Особенно последних наших, антироссийских. Сволочи, вы уничтожили половину планеты, или «одну шестую часть чуши» (хм, это опечатка была, но дрогнула рука её исправить; ещё был старый прикол про «1/6 часть суси») просто так, ни за что, чтоб пожрать икры вдоволь перед смертью. Погубили миллионы много лучших чем вы, из одного рефлекса своего скотского: нахомячить побольше. Сценарий Олеши «Три толстяка» 1924 года ещё — в действии. И никто не встал, чтоб избавить народ от паразитов. Так долго убивавших его, а теперь уж, следует признать, убивших его безвозвратно.

В чём их зарубежные друзья и коллеги всегда всецело помогали и радовались их несомненным успехам.