По-моему, эти китайцы совсем зажрались. Только на моей памяти у них за счастье было работать за миску риса в день и носить бумажные курточки работы папы Карло.

Надо с ними что-то делать. А то лет через десять они так начнут сначала никому не нужные автомобили, а потом и вертолёты кучами выкидывать.

Пока смотрел и удивлялся, подумал: сколько сирот по всему миру, в частности, по нашему в сами совку были бы просто счастливы получить эти велосипеды! Сколько детей можно было бы осчастливить в той же Монголии, например. А они ржавеют...

Elsh › В Монголии не нужны велосипеды. Там одна степь кругом. Зачем куда-то ехать, если вокруг всё время будет та же самая степь? Им разумней отправить партию велоэргометров — пусть электричество вырабатывают. Представляете, сколько электричества сможет выработать за год монгольский народ?

Indian › Позволю себе не согласиться. Велосипеды нужны всем! Кроме азербайджанцев. Я думаю по числу велосипедов на взрослых людей они (взербайджанцы) позади планеты всей.

Ну, я думаю, китайцев все же больше, так что вряд ли это так уж и рентабельно; монголы кажутся менее суетными, чем китайцы, а значит КПД, то есть электроэнергии, будет меньше. Это ж совсем другие люди — монголы.

Elsh › А мы их будем кофе поить.

Elsh › И потом (сразу хотел написать, и про утятницу тоже — но вот только сейчас сумел выработать норму киловатт-часов и вырваться из плена велоэргометра), разве ж смогут монголы, при такой флегматичности, успевать в нужном темпе проворачивать педали? Как раз вот велосипеды им тогда противопоказаны — именно велоэргометры одни и смогут прощать им такое отношение, будучи привинчены надёжно к их монгольской степи.

Как говорили во времена моей юности джентльмены со старого Дёрти: «Гравитация — до некоторой степени весьма бессердечная леди».


А азербайджанцев вы конечно ловко сразу защитили от печальной участи всего человечества будущего. Прямо представил: от Монголии до Уругвая все истекая потом крутят педали, дают ток отчизне, и лишь гордые мидяне посреди всего этого играют в скверах в шахматы и попивают (нет, не кофе из джезв, кофе никак нельзя, кофе чревато излишним энтузиазмом пагубным, могущим нечаянно привести любую некогда счастливую нацию на галеры велоэргометров и всего такого) аперитив через соломинку. А на главной площади Баку стоит памятник вам, попирающему хищный и даже местами осклабившийся велоэргометр чем-нибудь таким оригинальным, современным (ну не копьём же? копьё — это как-то старомодно и средневеково). Утятницей, например. Как вам эта картина в целом?

Бессмысленный перевод ресурсов. Чрезвычайно печально.

Tomorrow › Да, это первое что только приходит на ум. Но разве не занимается человечесто только этим всю свою историю?

Если, к примеру, посчитать все эти тонны относительно высокоточного и качественного оборудования в человеческих часах (включая, понятно, не только сборку, но и материалы, энергию, затраты на выращивание сборщика велосипедов много лет до состояния, когда он начинает их собирать, затраты на поддержание его в рабочей форме, включая парикмахеров, дантистов и бакалейщиков — вообще всё полностью) — всё равно ведь здесь будут, ну, сотни погубленных напрасно человеческих жизней. А в любой самой незначительной войне, которые вон постоянно ведутся теми, кто у руля на планете — гибнут тысячи, а иногда, периодически, и вовсе миллионы.

Да и в мирное время, когда все вроде заняты делом — боюсь, в основном, если задуматься, они только бесцельно перекладывают бумажки. Либо даже самоотверженно, не жалея себя, зачастую губя этим, выполняют годами ту работу, смысл которой в итоге будет уничтожен, нивелирован очередным алчным мудаком, переложившим стопку бумажек с результатами их трудов в мусорную корзину. Вон как в Москве массированно, кварталами сносят огромные зелёные районы, где до сих пор так здорово, красиво было и жить, и просто гулять летом, скрупулёзно, талантливо, идеально спланированные с точки зрения высшего в дизайне — градостоительной архитектуры в период после избавления наконец от Сталина (самого, ради справедливости, ангела в отношении градостоительства и культуры в целом — по сравнению с нынешними адскими бесами), недолгого расцвета страны. На место уничтоженного, превращённого в груды развалин, вырубленных парков, в окружении некогда обширных газонов теперь залитых асфальтом для парковок, вкрячивая совершенно ублюдочные муравейники по 30 этажей вверх и по полкилометра в длину, застилающие всем небо и солнечный свет даже в те полмесяца в году, когда он сюда светит. Вот как легко взять и уничтожить создававшееся целыми двумя поколениями: победивших в войне и их детей. Что все свои жизни отдали для будущего, чтобы лишь бы отстроить страну, чтоб в 21-м веке их внукам жилось счастливо. Всё что они понастроили, теперь мешает солидным застройщикам возводить элитное жильё, которое вон после этого стоит пустует годами, всё ждёт когда на него найдётся в стране платёжеспособный спрос.

Эта свалка велосипедов — печально, но аллегория нас с вами. Мы отличные, созданы для многого интересного — те, кто распоряжаются нами в нашем мире, сваливают нас в свалку городов, миллионами в одну компактную кучу, заведомо обрекая ржаветь постепенно под светом неба, приходить в негодность, без особой цели. Не потому, что у нас нет цели — потому лишь, что они её для нас, в силу их ограниченности, ну не в состоянии ни малейшей толковой придумать. Разве что вон устроить очередную войнушку и уничтожить в ней снова миллионами. А что ещё-то? Разве есть какие-то другие варианты? Разве не за этим женщины рожают детей?

Indian › У меня порою возникает мысль, что в крупные/средние управленцы пробрались (по всему миру) злобные рептилоиды и придумали, с позволения сказать, экономическую модель, планомерно и довольно-таки быстро изводящую стратегические и не только ресурсы на мусор. Хотя с другой стороны, может быть, они нас так к некоему пангалактизму готовят? Астероиды ловить, экспансии на Юпитер за металлическим водородом учинять?
Нынешняя (да уж и не совсем нынешняя) тенденция — вещи-однодневки. Зачем пользоваться мобильником больше года? Он же уже не модный. Зачем пользоваться холодильником более двух-трёх лет? Дизайн же устарел, на помойку. Покупаем автомобиль — начал потихоньку ломаться — продать, купить следующий. У меня был мотоцикл японский, страшно вымолвить: восемьдесят четвёртого года. Японец ездил-ездил, я ездил-ездил, продал правильнорукорастущему соседу — теперь сосед ездит-ездит. И — чудовищно! — будет ездить-ездить ещё, предположительно, лет эдак пятнадцать/двадцать. Когда-то что-то пошло, как говорится, не так. Вот опять вспоминаю Стивенсона с его «Барочным циклом» — есть у него там пассажи, в которых как раз об этом и речь.

Tomorrow › Сама концентрация о многом говорит. Особенно в самой огромной и богатой стране мира — где можно выбирать любое место и жить там счастливо и свободно. Даже, например, выбирать лишь из той немалой её части, что столь тёплая и солнечная. Тем более вот теперь, в конце марта, когда у нас, где всех заботливо сконцентрировали, ещё не было ни дня весны и тепла. Говорит, например, напоминает, о столь недавних, столь созвучных лагерях столь же заботливо приготовленных для жалких ничтожных граждан, которые без неустанного контроля правящей партии ни шагу сами не сумеют ступить, столь же горячо любимым и всенародно тотально поддерживаемым эффективным правительством.

Tomorrow › Зачем пользоваться мобильником больше года? Он же уже не модный.

Так, верно, и отличаются люди от рептилоидов. Свой первый мобильный, одной из легендарных моделей, я отдал партнёру по бизнесу, который продал его чуть не дороже чем он изначально стоил кому-то из своих знакомых. А второй, не менее легендарный, сильно опередивший своё время по функционалу, где-то так и лежит, ждёт часа, когда культовые приборы, подобные ему, станут выкупать в музеи за любые деньги, ну либо принимать в дар, что тоже годится. Вовсе не потому что они были такой уж редкостью тогда, в наши дни — но оттого, что все их миллионные тиражи рептилоиды уж десять лет назад успешно выбросили, и теперь они надёжно похоронены, даже вполне рабочие некогда: в пятнах мусора, устилающих где дно, где поверхность мирового океана, и в глубине чудовищных ядовитых гор мусора, окружающих ныне Москву и прочие крупные города. Волоколамск, где, сейчас проходит успешно подавляемый любимой властью бунт пейзан, привет; я помню ещё время, когда при проклятых коммунистах ваши места были так же заповедны, как Мещёра Пришвина и Паустовского.

Мы живём среди рептилоидов, как оказалось. Не понадобилось даже избавлять землю от этого биологического вида: достаточно оказалось сменить прошивку его большинству. А те, что очутились к этому столь невосприимчивы — ну, сами вымрут. Либо будут неизбежно уничтожены, вытеснены новым порядком. Уже почти. Три последних десятилетия были показательны: в первое это началось, во второе усилилось, в третье — да, почти уж некого истреблять осталось.

Интересно, сколько вообще вот среди нас понимают, что живут в антиутопии. Только куда более тонкой: не сильно вторичного Оруэлла, местами излишне примитивного скотоводческого, лишь неумело отражающего слабые отблески кровавого зарева той трагедии, что он увидел на горизонте своего мещанского островного кругозора; не слишком прямолинейного и романтичного, футуристически-максималистского Замятина, не Хаксли, не Мора, не Кампанеллы — а куда более плавной, обволакивающей, но и сильно более мерзкой, чудовищной. Где с пришельцами, уничтожающими человечество, радостно сотрудничают почти все. И кто сильнее сотрудничает — тот и получает больше корму от хозяев. А кто вдруг посмеет поднять голову — пусть пеняет на себя.

Indian › Многие понимают, думаю. Только есть у меня подозрение, что антиутопия эта многоуровневая. Те, кто понимает, поднимаются лишь на следующий, более изощренный уровень антиутопии, которая жиздется на иллюзорном спокойствии и самодостаточности от «осознания» происходящего на первом уровне и обманчивого ощущения непричастности к ней. Этот уровень тоже довольно многолюдный. Тут царит та же иллюзия свободы, что влекла за собой всяких вольнодумцев-передвижников в прошлые века, когда они думали, что провозглашают новые принципы устройства общества со свободами для их граждан, а на самом деле просто разрушали старые, крепкие монархические государства, с целью их ослабления и лишения монолитной власти, чтобы в последствии легче было менять руководителей этих стран и направлять куда нужно общество, лишая население корней и устоев. Так что, да, многие понимают и живут тут. Самое страшное в том, что , я убежден, что есть еще несколько уровней выше. Но я о них ничего не знаю. Пока...

Elsh › Те, кто понимает, поднимаются лишь на следующий, более изощренный уровень антиутопии, которая жиздется на иллюзорном спокойствии и самодостаточности от «осознания» происходящего на первом уровне и обманчивого ощущения непричастности к ней.

Хм, я не вижу этого второго успокоенного уровня. Помните, ещё вон в позднем СССР в нашей культовой «Химии и жизни» была такая рефлексия на Достоевского, очень острая, даже более, наверно, чем он сам: скорее в зарубежной фантастике, чем в отечественной: «Если всё ваше торжество, сытость, самоуспокоенность зиждется на том, что где-то в вашем мире плачет хоть один ребёнок — то грош ему цена, да и вам самим, да и более — вы соучастники преступления, которому нет прощения в веках». Именно в силу вот этой самоуспокоенности, ощущения достижения рая и личной гармонии — посреди моря всеобщего горя. Мне было тогда может 10 лет, может 12, когда я прочитал этот рассказ — но я раз и навсегда это запомнил.

Как показал последующий опыт: мы окружены теми, и управляется этот мир теми, кто этого понимания не имеет, не разделяет. Отсюда всё.

В этом, помнится, некогда так разошлись Махаяна и Хинаяна.

«Те, кто покидают Омелас» — Урсулы Ле Гуин, кстати. Ещё в те времена, когда в СССР это имя ничто никому не говорило: ещё не было переведено не только её Земноморье — но даже Средиземье Толкина.

Совсем недавно её не стало. 22 января 2018. Заметили, как помню, лишь немногие мои британские и американские друзья.

Indian › Ну, так, а я о чем? В том как раз и матрица, что мы выражаем наше недовольство и понимание, думая, что не принадлежим им! Что не согласны с ними, что это все они! Не понимая, что сами стали частью этой системы, где недовольство, протест, «понимание» идиотизма и «неправильности» всего происходящего на уровне первом, как раз и явлется матрицей для нас, когда ты уже не идешь дальше, пока не исправишь первый уровень. Что позволяет им прекрасно обходиться без нас на следующем (следующих?) уровнях, откуда и управляются первые два.

Отличная логика. Советские партизанские отряды тайно работали на вермахт, были заранее встроены в гениальный план фюрера, спецоперации для них разрабатывал лично Скорцени, без их участия в войне, без того, как они выражали своё недовольство и понимание, исход войны был бы другим.

Indian › Ну, похоже, вы тоэже часть проблемы...

Elsh › Притом, главная.

Кто, думаете, вон этим дуралеям пишет инструкции каждую неделю, как им управлять своими странами, чтоб у каждого подданные побольше страдали? Вы б знали, как устаю.

На Африку, правда, честно признаюсь, в последние годы совсем не остаётся времени. Да и стоит ли? — всё равно ведь читать не умеют. Но они, говорят, как-то сами справляются. Талантливейшие люди. Я верю в Африку.

Indian › Ну, я же тоже, только преполагаю, Вождь. И вот есть предположение, что вот это вот все: Африка, вермахт, и т.д. это все только первый уровень. И никто не говорил, что планы у них идут гладко, как по маслу. Кроме того, Советский Союз был самой главной проблемой и помехой для них, поскольку отказывался действовать в чьих-либо интересах, кроме своих, и был совершенно неуязвим их инструментами финансового воздействия. Поэтому использовались все методы, в том числе и Вермахт, чтобы его разрушить. Российскую Империю удалось поразить револючией и большевизмом, но Сталина никто не планировал. А он возник и у них возникла проблема, поскольку вся эта «жуть» оказалась жизнеспособной и даже смогла превратиться к некое подобие государства. Ну, дальше выжидание во второй мировой, науськивание и поддержка обеих сторон и т.д. И тоже не помогло. Победили, поднялись, распрямились. И тогда методы были изменены. И оказались действенными — жадность и ложь разрушают изнутри и куда вернее, чем насилие и страх.

Elsh › Только сегодня особо рассказывал в личной беседе, в подробностях, насколько важен мне опыт СССР именно как утопии странной, временно, и не без чудовищных, местами вполне полпотовских и маоцзэдуновских закидонов товарища Сталина, противостоявшего вот этому тысячелетнему глобальном рейху, свиноферме душераздирающей.

Хуже всего: именно вот нонешние наследнички партаппаратчиков его же самого его теперь и уничтожают промышленными масштабами и темпами.

— Измена! — вскричал Карабас-Барабас.
— Измена! — крикнули все его верные карабасы.
Но тут из-за дыма и огня налетела буржуинская сила, и схватила, и скрутила она Карабаса-Барабаса.
Заковали Карабаса в тяжелые цепи. Посадили Барабаса в каменную башню. И помчались спрашивать: что же с пленным им прикажет теперь Главный Буржуин делать?..

Я ведь всю эту фигню столько лет назад уж предсказывал. Сначала так, меж друзей — потом вон даже вам, публично, на площадях отчизны, постепенно, с каждым новым годом становившейся все более непохожей на саму себя прежнюю.

А в ответ мне вот только все обычно, что игемон наш игемон, власть ему дарована небом, кто не с нами — того в расход. А потом и вы вдруг — что это я во всём виноват. Допускаю. И на этот случай заранее каюсь: как в расход — если что там будет вдруг после — сразу начну смотреть другие сны, более оптимистичные что ли.

Indian › Мне кажется просто метод подмены ценностей сработал хорошо. Идея всегда слабее денег. Теперь власть синоним богатства, достатка. Нонешние, как вы изволили выразиться, не рассматривают мир, как поле боя добра и зла. А те, большевики, так именно и думали. Я почему-то не верю, чтобы в дебрях власти, в самых высоких ее коридорах, даже в те застойные 70-ые, не знали о том, что готовят эти люди для страны советов. Мне кажется теперешних просто удалось обмануть, убедить, что ничего такого нет. И усыпить бдительность, отвлечь внимание, заставить служить маммоне. Теперь, даже если они пытаются что-то исправить, вариантов и методов у этих нет. «Что они ни делают, не идут дела».

Идея всегда сильнее денег.

Иногда даже жизни.

Indian › Живучее, не сильнее, я думаю. Идеи переходят от одних людей к другим, из поколений в поколения легче, чем деньги. За деньгами охотников больше, чем за идеями. И если идеи мешают пополнять мошну, то их побеждают. Это не какой-то скепсис относительно человека и человечества. Это неизбежный ход истории. Придет время и не будет идей, кроме идеи денег. Даже религий не будет, даже веры. И пока не вмешается Божественное провидение, все так и будет уходить от морали к выгоде.

Я один подумал, что эти велосипеды можно курить?

Halfaxel › Боюсь, что, да. По крайней мере, я соверщенно об этом не подумал. И пока не прочитал ваш комментарий, думал, что это букет цветов.

Halfaxel › Да, я как-то сразу больше воспринял их как цветущие наши подмосковные сады весной. Не такой весной как сейчас — у нас, увы, по прежнему в конце марта зима, без единого весеннего дня прежде.

Вот не далее чем 15 минут назад вдруг подумал: постойте-ка, да ведь в это время даже у нас в Москве, в нашем суровом климате сакура цветёт обычно (если кто вдруг подумал, что я дурака валяю как обычно — потом расскажу где её у нас искать, она хорошо спрятана, но она натуральная, из Японии, завезена при СССР японскими сэнсэями ландшафтного дизайна и садоводства прельстивого).

Вот вам и глобальное потепление. Несколько месяцев уж обсуждали его с коллегами из США — они тоже негодуют. При том, что у них слива распустилась уже в начале февраля.

Но вы соверешенно гениально поставили вопрос, я бы с вами покурил.

Indian › Я бы тоже. Тем более, что никогда этого раньше не делал. Пора, по-моему, как-то развеять эту скуку.

Indian › Я за любой кипишь, кроме голодовки.
Давайте покурим велосипедов, я тоже никогда их не курил.