Копытца зимою

Сегодня встретил первую в моей невыносимо долгой, но столь унылой до этого замечательного момента, девушку на ходулях. Да и то, это она не от жизнерадостности особой, что я б сразу понял и оценил — а вынужденно, рекламировала какую-то срань господню, не стоящую и упоминания.

Представляете, зимой, в дикий мороз, когда вокруг всё обледенело нахрен, да ещё и сверху присыпано коварно этим химическим жижей-месивом от противогололёдных реагентов, и я в прогарах-то своих, что даже пантера до сих пор не смогла уничтожить своми когтищами по ночам, когда я сплю и даже не всегда просыпаюсь, а просыпаюсь только от звука когтищ её разрушительных по прогарам в прихожей, и тут же начинаю дико истошно орать, так, что слышу как вздрагивают за стенами все соседи — как тот грудничок прямо, что истово страждет нечто выразить, но самому встать подняться сделать либо прекратить бесчинства вселенной вокруг ну сил никаких нет... И знаете? Это помогает. Поору так секунд 10, и она меня милостиво оставляет дальше видеть сны мои сладчайшие удивительные.

Думаю, даже просто уверен — скорее всего, именно за это её какие-то сволочи и выбросили год назад погибать на мороз. Ребёнку очень нравится драть обувь, ну ничего с этим не поделать. Ну балдеет она просто.

Никогда не забуду её скелетик невесомый, что прижимал к шинели, и позвонки, чётко, рельефно, каждый, так прощупывавшиеся в первые недели, когда гладил её. Пусть после этого делает что хочет, лишь бы была счастлива.

Так вот, даже я в них об этот климат иду, как Луи Армстронг по Луне, спотыкаясь и уже в воздухе как-то перегруппировываясь отчаянно замысловато, чтоб предотвратить всё же падение, опасаюсь я его отчего-то.

А она на ходулях трёхметровых. По самой грязежиже подле проспекта оживлённого адового. И внизу у ходулей копытца такие обёрнуты чем-то серебристым праздничным.

И вы знаете, что я собака единственное сообразил ей сообщить, проходя мимо?

— Девушка, у вас шнурок развязался.

И что самое ценное — она поверила мне, взглянула со своей немыслимой высоты в низменный пласт нашего придонного обитания.

Вот не зря мне Алёнка каждый раз напоминает, что злой я у вас, уйду я отсюда.

Потом только догадался, отрефлексировав свою невыносимость гадскую, загладить её хотя бы отчасти:

— Ещё должен добавить, у вас очень стройные ноги.

Кстати, ещё осенью купил для обуви специальные такие модные коробочки, именно чтоб от пантерки хищной всё прятать. Просто прогары туда не влезают.