«12 стульев», М. Булгаков
В общем-то, это дело уже прошлое. Оно, пожалуй, и отшумело уже; страсти поулеглись, гипотеза так и осталась гипотезой. Но она весьма интересна. Хотя лично я не решился бы что-то сказать категорично. Ну, оно и понятно — кто я? А вот
Ирина Амлински уверена, что ни Ильф, ни Петров, ни оба вместе не писали «12 стульев». Есть и
авторитетные мнения про все про это. Я не думаю, что у нас тут есть кто-то, кто не знаком с этими публикациями. Я просто подумал, пусть у нас тоже будет про это.
12 стульев Ильф и Петров Булгаков
пиздошапочки антихоббиты
Джером с РаблеАверченко с Тэффи всё писали, и ещё известным, подтверждённым, мистификатором той поры и сходной манеры Леонидом Соловьёвым.Проанализировав тексты по множеству «сечений», она обнаружила, что в этих двух романах имеют место поразительно похожие по структуре и словарю описания сходных сцен, имеющихся и в произведениях Булгакова, написанных до описываемых романов
А если б она случайно Вудхауса прочитала, его серию про Псмита (1909–1910, 1923), то, боюсь, старушка не дожила б до утра ввиду неизбежных в данном случае эпичнейших пароксизмов анагноризиса, простите мой греческий. Как в своё время не дожил я — впрочем, это грустная история.
Вот, к примеру, как прилежный читатель, не могу не заметить изрядного сходства авторского стиля Булгакова и Белого. От Белого много взято и у Алексея Толстого.
Здесь мы снова сталкиваемся, вынужденно вполне, поскольку очень не люблю самоповторов, стараюсь по-возможности избегать, с эгрегорами. Шутливое, ироничное, лёгкое отношение к миру — это вот оно. Его способны воспринимать и транслировать лишь избранные. Чьи имена мы вот тут и повторяем. И рядом с ним идёт и второй, как с древнегреческой комедией об руку шествует античная трагедия: вот Булгаков, Беляев, Грин, Паустовский, Платонов... У них трагизм превалировал. Даже когда они писали о вполне нейтральных вещах, вроде там вон беляевских фантастик — а всё равно, всё же видно.
А потом эпоха сменяется, погибает. И всё, и нет боле в мире этого мифа Псмита, Бендера и Насреддина. Ну как, есть, и когда-нибудь проявится вновь — но волна, блеснув на солнце пеной, скрылась в толще вод. И потом, лет через пятьсот, явится уж не в той же форме, это невозможно.
И свидетельство того, насколько всё это утрачено — это вот что через сто лет возникают искусствоведы (помните, Булгаков тогда особо потрудился предостеречь нас всех против литературных критиков, этой специфической породы), что даже не понимают вот всего этого, что мир отражается в авторе, автор отражает свой мир, и как это естественно и чудесно. Нет, говорят они, тут явный заговор, происки и махинации.
Уровень общей деградации современных деятелей культуры ужасает: ну понятно, что Лермонтов, Пушкин, Толстой и Достоевский — это один автор, они ведь все писали о лошадях и канделябрах, и никогда о компьютерах и мотогонках.
У нас тут, кстати, опять под окнами та пони с тележкой тусила. Что когда-то чуть не каждую неделю громко топала куда-то мимо по асфальту, а потом обратно. Чёрная кошка удивилась чему-то за окном, посмотрел, она. Лет 10 её не видел. Верно, уж не та давно это пони. Но всё равно здорово.
Так и японская литература — самоподобна, и китайская. И американская с британской. Французская и испанская. А античные авторы — вообще же один человек всё писал, с единым практически мировоззрением и бытоописанием.
Да, своего рода пепел сгоревшей Жар-Птицы Серебряного века... То, что выпало в осадок.
Увы, эпоха кровавых палачей Ленина и Сталина дала нам Булгакова, Ильфа, Петрова, Паустовского, Платонова, Соловьёва, Беляева... многих, столь многих. Эпоха же нынешних деятелей не дала нам никого вовсе. Только вон их шабаши по Первому каналу (если будет потом, как мы умрём, у кого-то желание понять, о чём речь: найдите архивы трансляций, и заставьте себя просмотреть, это надо, для глубины понимания невыносимости всего, что вот прямо теперь окружает нас без надежд на избавление) — как вполне однозначное выражение их собственной картины мира, их видения природы человека, их желания мироустройства, их понимания замысла бога в отношении этой, ну если не всей вселенной, то планеты как минимум.
Видите, какой парадокс: писатель отражает вовсе не своё время. Но то, что уничтожено бездумно его временем, его современниками, его правителями. Это последний взгляд того, что убивают, что знает, что обречено на смерть, полное исчезновение из мира.
А Пелевин так ещё и талантлив несомненно. Помню, как «Затворник», «Жёлтая стрела» и «Чапаев» убедили меня тогда впервые, что в молодой потсоветской России 90-х есть некая своя новая литература. Потом, правда, эта надежда всё же угасла, в отсутствии повторяемости нельзя говорить о подтверждении теории, лишь о единственном исключении. Да и Шнур, говорят люди, знакомые с ним, в личном общении куда достойней, чем вот этот сценический образ такого нового Лаэртского для совсем тупых, для которых даже Лаэртский слишком сложен, как композитор.
Как вон, скажем, Демьян Бедный превосходно отражает эту новую адскую компоненту своего времени. Прямо даже затрудняюсь назвать в пару к нему ещё кого. То есть не Маяковский, и не Савинков даже. Вот раздел: есть эти все актуальные, отражающие разрушение с любовью к нему; а есть те, из старой, вечной культуры, которые в итоге и остаются в памяти (выше их перечислил, что были сто лет назад) — они тоже отражают... но они отражают свою боль от всего этого. Мир состоит из несущих разрушение, слуг этого господина, их большинство (большинство невольно, чисто из личной выгоды, без особой идейности такого рода) — и немногих, присягнувших обратному, они очень выделяются на общем фоне. Именно ввиду своей малочисленности. И необычности — среди толп, у которых 4½ заимствованные мысли на всю жизнь, что зато прекрасно компенсируется отличным хватательным рефлексом.
Вот сегодня показали премьеру фильма «Притяжение» небезызвестного Бондарчука. Так он ухитрился в безобидную научно-фантастическую схему, да ещё взятую 1:1 с того милого апартеидного «Район 9», тоже понятно не уникального, и снятую очень качественно, красиво, уместить столько ненависти к землянам, так отвратительно в каждой мелочи описать всё, заложив некие к тому же очень неприятные подтексты на тему «закованные в сияющие латы преторианцы моего славного императора будут убивать вас, мерзкие московские бледнорылые ниггеры, с особенным удовольствием» (фактически, весь корпус фильма — об этом, фальшь в каждой реплике, взгляде, интонации) —
— что уже в начале, когда ещё ничего толком не ясно, вдруг понимаешь, что не испытываешь симпатии ни к одному из персонажей; а в конце и вовсе было б лучше, чтоб эту особенно неудачную версию планеты всё же уничтожили, чтоб этот яд не мог распространиться по галактике. Но ведь это авторское видение её режиссёром — нашей Земли, нас, русских. И эти люди, с таким именно отношеним ко всему, к своим согражданам, к своей стране, ныне управляют всем, распространяют свою идеологию, пропаганду. То есть, понимаете, вон в пропагандистских фильмах гнуснейшей гадины Гитлера, зверски убившей миллионы живых существ, нет такой предельной ненависти к человеку.
Это вообще отдельная тема. Лично сталкивалась с молодыми людьми 22+, для которых произведения и авторы, которые в нашем с вами поколении принято считать милой попсой, развлекательным чем-то, вызывают непонимание и скуку. Ну, наприммер, «Догма» или «Покровские ворота». Им понимаете, совершенно не понятно, что же там веселого.
Чем вообще был интересен СССР — там жили лирики, поэты. Взять любой классический советский фильм (до эпохи позднего Горбачёва, который начал всё вот своё: про проституцию и бандитизм). Сейчас вокруг одни барыги и эффективные менеджеры™. И фильмы они теперь снимают сплошь подстать себе.
Что до поколения молодых людей, воспитанных стрелялками вместо книг: вот каждый день в новостях очередное свидетельство, что кукловоды вырастили себе именно тех кукол, что задумывали. Сегодня вот девочка проломила в троллейбусе кондукторше голову молотком.
В нашей культурной столице, городе-герое Ленинграде, ещё совсем недавно, такое было немыслимо. Ну ладно, мыслимо, всякое бывает — но весь СССР обсуждал бы это год, как Чернобыль. А теперь назавтра же всё забудут после следующего, ещё более зверского события.
И эти новости пошли уже каждый день. Да и не только новости. Позавчера я в троллейбусе с минуту ждал, когда на меня бросится первым охуевший обыватель, коротая время заранее продумыванием всей процедуры дальнейших действий, с юридической стороны. После дембеля стал очень осторожен, зная на собственном опыте, как легко в любой невинной и бессмысленной драке случайно, без малейшего на то умысла, неожиданно тяжело травмировать нападающего на тебя. Хорошо, что поединка не состоялось — как говорили самураи, это наиболее безупречный из всех вариантов боя.
Уже несколько лет назад говорил тут у нас где-то: присмотритесь, власти довели народ до такого состояния, что люди уж звереют даже без малейших к тому поводов. Ну вот как поймать стадо нормальных спокойных мирных весёлых бабуинов и начать им каждый час действовать на нервы, методично... через некоторое время популяция перегрызёт друг-друга. Вы, как психолог, знаете это лучше всех прочих. Вот эта бессмысленная и оттого особенно ожесточённая бойня измученных своими вожаками приматов — она уже начинается. Как вон на Украине всё началось чуть раньше, и конца этому не предвидится. Это расчётливый, хладнокровный план. Мы живём внутри его, как его, увы, объекты. Потому что я вот могу сдержаться, но я живу среди тех, кто слишком доведён, слишком глуп, слишком не думает о скорых последствиях, уж через минуту. Окружённые объектами, мы становимся объектами объектов манипуляций, даже прекрасно сохраняя субъектность.
Помните, я про Лао Шэ иногда вспоминаю? Написавшего научно-фантастический роман про то как две последние злобные твари загрызут (если так всё пойдёт в Поднебесной несчастной и дальше) друг-дружку в клетке на радость захватчикам — а потом и его хунвэйбины уничтожили, во исполнение его пророчества. Шарик рассыпался.
Так что вот главная проблема поколения путинизма — это даже не их неумение воспринимать что-то иное кроме фильмов про бандюков и убийства, и вот даже их неумение снимать фильмы иначе чем про это, даже когда у них вводная была: снять фильм про контакт с беспредельно добрыми и гуманными пришёльцами. Это много хуже — их с детства учили одному: убивать, потому что это же всё не взаправду, и за это дают бонусы™, скидки по акции.
Впрочем, начато всё это было у вас там, в США и потом Европе. Именно американский кинематограф запустил эту вот свою Тарантину и прочее, с её нарядным и кокетливым вышибанием мозгов.
К слову о Маяковском и Бедном — но Сельвинского тогда тем более не стал упоминать, а тут вот более уместно пришлось. Или сжатая проза Бабеля:
В те же времена вступаем.
Наши политагитаторы тут всего лишь беспомощно обезьянничают, не более.
Так и латиноамериканская литература — самоподобна...
Всякие эти Жоржи Амаду, Паулу Коэлью... Разве вот Гевара и Кастанеда весьма реабилитируют потомков конкистадоров гордых как тушёный кролик.
[Сыграйте что-нибудь мамочка, сыграйте]
КГБ меня не тревожит, не ругает, не корит,
И охулки не положит. Если надо — все простит.
Главаря я не ругаю, не взрываю Мавзолей.
Поездов под откос не пускаю. Не скупаю я дрожжей.
Потому что я дуду, ладудуду, ладуду...
Я учился всегда на тройки, за мудилу считали друзья,
А теперь я — дитя перестройки, рок-н-ролльщик теперя я.
В Битлосне разгляжу мессию, как Христос волоса отпущу
Неформальный я, и красивый, только Сталина не прощу
Потому что я дуду, ладуду, ладуду...
Ах ты, Сталин, парнишко жестокий,
Ты зачем в тритьседьмом пошутил?
Понастроил ты братских могил
Они были как — святые, как ягнята, друзья Ильича.
А сегодня их внуки крутые, в микрофон нашу гласность кричат.
Вот и я дуду, дуду, ладуду, ладуду...
Ах, чувырла! Навстречу рассвету я в тебя из-под старых кальсон
Больше гласности больше свету, до конца перестройки влюблен
Жди меня, о моя чувырла! Жди меня, и я, бля, вернусь
Быть хочу я гражданом мира я теперь КГБ не боюсь
Потому что он дуду, дуду, ладуду, ладуду...
[И вот все ближе все ближе подходит он к трибуне, гражданин союза советских социалистических республик]
Да нет, не мастерски. Они вообще, по наблюдениям, ничего не умеют мастерски — для этого талант ведь нужен, некая искра, а они всё что умеют: тырить, лгать и надувать щёки. Смотрите, они ж всё это целых тридцать лет делают, всю нашу жизнь, первым вон ещё Горбачёв начал — это огромный срок. Тысячелетняя римская нация, вскормленная дятлами, сформировалась быстрее.
У меня до сих пор с того момента оторопь от этого рода существ. Это не люди, хотя и похожи очень внешне поначалу. Это хуже чем инопланетяне, у которых по идее тоже должна быть какая-то своя культура и мораль, чтоб они смогли полететь в космос.
антихоббиты [×]
Видел, видел. Ну, это не ударили, это пустяки. Меня вот как-то раз ударили кулаком в лицо за то, что посмел поправить в малознакомой компании «звОнит» на-таки «звонИт». Коварное, коварное мироздание.
Не для меня, для их пользы. Мне-то что? Ну пусть я на их фоне выгляжу самым одарённым павианом для окружающих самок. Но человек ведь тем и отличается, что не конкурирует там, где можно поддержать собрата — это одно и выстроило некогда человечество в виде цивилизации. Недавно, правда, было забыто и проклято, как концепция — ну что ж, значит скоро методом отрицания этого базового принципа, скоро всё должно вернуться на круги своя: к первобытному состоянию, без человечества излишне сложным оказавшегося, без его цивилизации гламурной — вон к естественному состоянию дел, к зверушкам в саванне.
При том что в общей культуре они были выше меня, рабочего подростка со сложной, голодной и отчаянной судьбой, много рафинированнее в манерах — да будет мне здесь позволен такой термин. И если мне удавалось — то исключительно благодаря их уже встроенной на тот момент внутренней высокой культуре, вовсе не мне даже.
Жизнь учит нас одному тут, похоже: не искать вокруг достойных людей, тем паче не пытаться воспитывать таковых из окружающего субстрата. Воспитание ведь у приматов — где-то до трёх лет всего возможно, у человека до семи, а после: что выросло — то выросло.
Вот оттого он и воспринимается уже в наших 80-х, тем более адских 90-х, мутных 00-х и снова ещё более адских 2010-х — как пик... что если б продолжалось, как они тогда затеяли, мы б к 1980-му году уже летали на Марс и построили коммунизм не только в СССР и США, но даже Гватемале какой.
Именно испугавшись этих, столь явных тогда уж перспектив, в 60-е и пошло планомерное постепенное всестороннее давление, по всем фронтам, во всех якобы конкурирующих и суверенных странах. Оттого 70-е стали таким серым временем, безрадостным, эпохой уж не революции хиппи — а вон эрой мрачных панков. И каждое новое десятилетие было всё хуже, всё гаже. 90-е стали куда хуже 80-х, и не только у нас в СССР, и т. д.
— Эй, как тебя, не важно, чтой-то коровы у нас
стали слишком мычать, возьми вон в углу степлер,
ёбни штук десять тысяч самых шумных, излишне
весёлых. И смотри повторяй пока все не замолкнут,
не то сам под этот же степлер попадёшь.
А с образованием расправились, так то мелочь по сравнению с этим нашим стремлением к самоуничтожению. Хотя если бы всеобуч не был так отупляющ, то жить было бы гораздо легче. Не пришлось бы может отвечать на идиотские совершенно вопросы типа, «а почему это у вас там в России черных нет?»
Но у Брэдбери в 53-м вот только что был на днях Гитлер, Дуче, Франко вполне себе ещё, Мао, сенатор Маккарти, Хиросима с Нагасаки — с перспективой скоро случиться уже во всемирном масштабе, казнь супругов Розенбергов, только что предотвративших её хотя бы на время, Сталин с Берией, корейская война...
Как раз в его-то дни всё было куда трагичней и бесперспективней, чем в наши советские 60-80-е — времена, что сформировали уж наш привычный милый мир.
Да и вон, только что вспоминал, у Брэдбери в 53-м уже были Уэллс, Оруэлл, Замятин и Хаксли в полном ассортименте.
И даже не будь всего того: вон Первая мировая только недавно была, ещё так жива память. Инквизиция (как раз его тема: сожжение книг и людей, как неугодных режиму), явившая миру предательскую не только в отношении человека, гуманизма, но Бога самого природу западного католицизма их особо кучерявого в те века; Средневековье; Тёмные века со множеством ужасов; долгая эпоха деградации Рима и Византии, со всеми их чудесами в плохом смысле этого слова; дикость Античности...
Нет, Брэдбери вовсе тут не графом Лотреамоном неким себя являет, и Лавкрафтом с Кафкой. У него более чем естественных оснований на этот его скептицизм в отношениии природы общества. Как и Летова вот нельзя назвать, строго говоря, панком и нигилистом — напротив, в отличие от всех прочих мастеров нуара (вот мы только Пелевина с Кингом вспоминали) он светел, он не радуется этому мраку, он заметно, в отличие от них, забавляющихся лишь, страдает в нём. Просто он видит его, и честно говорит о том, что видит. Кому-то, кого так и не случится в его жизни, чтоб услышал и понял.
Ведь если то что мы делаем — не обращается к богу, за рамками всех этих миллионов потребителей предельно равнодушных — так значит и не к кому вовсе.
Именно так.
Хм, значит рухнул сам базовый метод мышления, как ни печально. В наши времена было принято как ведь, все знают: не понятно? — ну, со всеми бывает, иди ищи информацию, но чтоб уже к вечеру было понятно. Причем, не просто иди ищи, а сначала потрудись пошурупить, догадаться где вообще её такую специфическую искать надобно. Обычно ведь: когда совсем наглухо непонятно — там три и более уровня сперва надо выстроить более фундаментальных пониманий. В отсутствие всяческого интернета к тому же. А у них всё вот сразу лежит, в двух щелчках мышью. Но нет ни малейшей мотивации включать этот энергозатратный агрегат пыльный устаревший, непонятно зачем тут вообще находящийся во времена, когда он очевидно не нужен в новой жизни. Я про думалку. Вообще почти не вижу все последние годы кого-либо — ну, в моих вынужденных полевых наблюдениях — кто б её применял открыто. Это не нужно, чтобы перепродавать с выгодой и пролезать по головам соседей — чем они все поголовно успешно заняты. Новый технологический уклад™ тот самый патентованный, в их понимании, их реализации, принудительной и обязательной для нас всех.
出る杭は打たれる
Что ж, когда-то я был настолько некультурным вьюношем, что даже видел во сне бактерию в виде большой собаки. Опять же молодость, гормоны бушуют — в чём только не увидится воспалённому юному эротоману что-нибудь вагинообразное?
Это ж ещё Клара Цеткин сто лет назад начала. Манципация путём доведения до абсурда и объявления женщин неким странным марсианским существом инородным.
Что и продолжается в их Голливуде как такая перманентная революция перверсий, инвертирования изначально некогда (и неизменно, несмотря на все гадства этих последующих манипуляторов, всё эти спекуляции в другом, плохом смысле этого многозначного термина) святой, чистой природы женщины; включая всех этих геев, и вот даже недавний скандал «Ах, он меня потрогал!».
Хотя, если честно, мы же понимаем, что это они тут местные, и как раз мы — нечто чужеродное, враждебное (отчего всегда в войнах традиционно принимали решение губить нас, но главное что не их).
По-моему, жить и писать нужно так, чтобы тебе поставили памятник. Причём вот такой!
Пояснения — это барная стойка + конь. По замыслу должен был ещё и быть источник бесконечного пива, но от этого пришлось отказаться.
Ярослав Гашек.
В перерывах между поэмами: футболист, грабитель и комедиант.
Вот он на снимке с самим Кеннеди.