Шёл по городу мужчина
лет, примерно, сорока.
На лице росла щетина,
по глазам плыла тоска.

В направленье неизвестном
шёл он долгих сорок лет.
Изменялась лишь окрестность,
остальное нет как нет.

Шёл без слез и укоризны,
тихо-мирно шёл себе,
не пришей рукав к отчизне,
не пришей рукав к судьбе,

третим лишним, имяреком,
черной тенью по стене,
шёл обычным человеком
коих тысячи в стране

или может миллионы,
кто их, в принципе, считал?!
Шёл то в горку, то с уклона,
а потом вдруг побежал.