Artifex › Ахъ, какой пассажъ. Какая отрава и ядъ!

Orliki › Отравой, ядомъ & пассатижемъ оно, наш национальный прохладительно-увеселительный напитокъ шампанскоэ стало лишь в нынешние сумрачные времена. А тогда оно было ещё тем — из, не побоюсь этого, очень возможно что и самой Шампани.

Стрёкот аэропланов! Беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! Крылолёт буеров!
Тихий всхлип пневмопочт! Антрекот крокодилий!
Ананасы в шампанском — это пища слонов!

Всё думал, кого ж мне умильная физиогномия сего господина напоминает. А вот кого.

Так вот у кого ВИА «Песняры» позаимствовали свои чудесные вислые усы и свой загадочный печальный наркоманский взгляд.

Indian › Точно! Похож! Но я бы его никогда не вспомнил, как-то все это стерлось у меня уже. Ну, Боярский еще туда-сюда, а вот до него, кроме рокеров, мало кого и вспомню.

Elsh › Я его в СССР вообще ни разу не видел. Вообще телик не очень смотрел. Чем и спас, вероятно, хотя бы некоторые кусочки мозга от всеобщего зомбирования, что так популярно было и тогда — но особенно ныне. Ну, если и видел — всё равно не замечал. «Песняры» представлены были исключительно в виде звука из радиоприёмника. И, в основном, вокально-инструментальной копмпозицией «Косил кто-то там конюшину» — но пуще того «Беловежской пущей». И задолбали преизрядно, надо сказать.

Но не так как Людмила Зыкина, Валентина Толкунова, Лещенко, Хиль, Магомаев, Кобзон и особо «На дальней станции сойду» через каждый час. Боярский стал гундосить уже к развалу. И, в целом, был уже героем той эпохи победившей попсы и шансона 1988–2008. Такая уже, новая для страны, расцвела мощная целевая аудитория кабатчиков, фарцовщиков, перекупщиков, таксистов.