Artifex › Но, конечно, лучше обратиться сразу к классикам. На то они и классики, что классом повыше.

Читал сие прогрессивной методикой быстрого чтения, не двигая глазами, а сфокусировавшись на двух точках: «лоси» и «щенно».

Файяр — это думаю, брат знаменитых таджикских хлопкоробов Бахтияра и Бодрийяра.

Чилдреновые коляски же. Билдинга. И, наверное, в гарбич лучше ѳроуэвэить.

Да, конечно, Довлатов. Вы счастливая, живёте в его этом заколдованном мифе поздне- и постсоветской эмиграции. Для нас — в чём-то оставшемся далеко и безвозвратно в прошлом.

Indian › Вы счастливая, живёте в его этом заколдованном мифе поздне- и постсоветской эмиграции.

Я все не перестаю этому удивляться, и настроение, все это, конечно, поднимает. Кругом все пересрались из-за выборов, абсолютным образом в этот прекрассный процесс агитации вовлекшись. А вот, сходишь за прдуктами на Брайтон, сразу же как-то попускает.

Вот к примеру из сегодняшнего несколько эскизов

Пожилая дама в берете у прилавка с колбасой:
- Ну надо же, цены растут, а качество падает — просто нечего купить.
Продавщица миролюбиво:
- Что значит «нечего купить»? Дама, у вас или со зрением, или со склерозом!

В мясном:
- А это что у вас такое?
- А это сомса.
- А с чем?
- С бараниной.
После долгой паузы:
- А с телятиной можете делать?
-Можем, но вам это дорого будет.

Очередь в отдел кулинарии. Мужчина лет 35 с ребенком на руках говорит в мобильный телефон:
- Наташа, что делать? Нету пюре... Ну вот так, нету....
Продавщица:
- Если она уже не может сварить даже пюре, то зачем было жениться?

Alenka › Слушайте, да пишите же!

Вот всё это, в любом порядке, без старания особого даже — оно уже, и так, прекрасно.

В том смысле, что, получается, Довлатов и стал сокровищем в чертогах русской литературы не просто после, а именно из-за эмиграции. Там у вас воздух особенный. Помните, мы тогда смотрели улицы, где он жил, на панорамах городов Google. Это как попасть в сон, где всё не так, где всё странное. People are strange...

В общем, я бы это использовал.

Alenka › Кругом все пересрались из-за выборов, абсолютным образом в этот прекрассный процесс агитации вовлекшись.

Смотрю на них двух, и чем дальше тем больше с них индевею. Лютая тётка на шарнирах в слоях штукатурки с единственно оставшейся плохо сдерживаемой уж эмоцией «Убить всех человеков!», и ощущающий себя самым хитрым во всей волости сельский кулак с девизом «Я вас всех тут куплю и продам три раза, хе-хе-хе» на щите, нарочито неискренне заискивающий перед аудиторией. И оба, вместо того чтобы представлять народам свой благородный образ, в этом состязаться, как должно — как старые склочные торговки лишь ругают друг-дружку в самых низменных формах.

И это будущие правители могущественнейшего государства планеты Земля в XXI веке? Лучшие представители счастливейшей нации. «Американцы, где ваш президент?»

Indian › Моя американская Учитель по поводу кандидатов на этих выборах высказалась так: «Вот представители школы позитивной психологии советуют во всем искать какую-то положительную сторону. Я долго ломала голову — и вот нашла! Эти выборы дают очень много материала для работы наших комиков. Вы посмотрите сколько прекрасных шуток про придурка и старушку родилось.»

Alenka › О, а есть такая целая школа? Всё время считал эту концепцию своей личной, внезапно наработанной лет в 14: что наш настрой, наше ожидание от мира, отношение к нему, пусть и не формирует его сразу же, увы, в нужном виде — но всё же определённо задаёт некий скрытый вектор, и участвует в общем уравнении. Стало быть, необходимо последовательно выбрасывать из своего мировосприятия всё, что мы не хотели бы, чтобы наш идеальный мир нёс в себе, просто отодвигать, как пусть временно и вещественное извне, но не должное сохраниться в окончательном, не заслуживающее того.

Вот место, где, помните мы говорили тогда, философия встречается с психологией, где сознание выпрямляется и встаёт под этими пулями, чтобы бытие не могло определять его совсем уж полностью, по Карлу Марксу, что было бы печально (и что печально в отношении слишком многих живущих, да и тех даже кто это понимает — невозможно всегда и во всём формировать так окружающий хаос, его флуктуации подчас превосходят все наши возможности).

Indian › Ну да, и давно уже. Вон, Леонтьев, который там у вас под боком, себя к ней причисляет, помимо классической экзистенциональной. Видимо исследования смыслов приводят к исследованиям счастья.

Про «корридор» я вам потом расскажу прохладную советскую былину, если доживу.

Как моя тётушка (помните, кроме меня ещё Берти Вустер был славен своими внезапными тётушками, ну и Карлитос Кастанеда конечно) однажды позвала меня к своей чертёжной доске священной и указала: «Внимай, отрок, вот с такими гоблинами я имею несчастье работать, смотри как они подписывают свои чертежи, убогие». Я осудил. Поскольку в свои десять лет уж в курсе был, что данное помещение проектируется в наших советских зданиях высокоархитектурных (в пост призывается Дитфрид) отнюдь не для коррид всё же.

Да, в общем, всё уже и рассказал.

Слушайте, да пишите же!...Там у вас воздух особенный.

Ну, держите из уже насобранного.

На прием приходит пара. Она — дама в летах со следами былой красоты и подтянутый суетливый мужик тоже в летах. Мужчина:
— Так, я пойду задам направление. — Заходит в кабинет, усаживается.
— Это ваша жена?
— Да какая жена, — любовница. Вы понимаете, совсем с катушек съехала. У нее приступы ревности. Я же морж, я с утречка на океан — пробежка, скупнуться. Я же чемпион мира по гребеле. Я два часа без перерыва могу и в каких хочешь позах. А ей, дай еще бог так ноги складываться в ее-то годы. А она кричит, что я к девкам бегаю. Орет, как ненормальная. Сделайте что-нибудь, а?
Я вот прямо там чуть было не спросила, так он по какому виду спорта все-таки чемпион.

Подруга поехала с приятельницей в Манхеттан. Полил проливной дождь, сразу и сильно, как тут часто бывает. Сразу же высыпали на улицу торговцы одноразовыми зонтиками. Они к такому подходят, он сам черный как плита. Одна из них спрашивает:
— How much?
— 15 dollars.
Вторая:
— Что? 15 долларов за это говно? Да пусть он себе его в жопу засунет!
Продавец на чисто русском языке:
— Это за что ж вы мне так нехорошо пожелали?

На пляже:
— Жора, ты ставь зонтик так, чтобы мне только жопу прикрывало, мне надо хорошо ноги загореть.
— Слушай, у тебя жопа уже такая, что просто зонтиком ее не прикроешь, тут тент ставить надо.

Еще на пляже:
— Мама, а ну пойди послушай, мне кажется там про наших соседей рассказывают.

Мужик в мобильный телефон:
— Конечно у него изжога, я же синенькие всегда с чесночком делаю, а у него печень и желчный.

Женщина лет под 50 молодому совсем человеку:
— Хани, я тебе устала это объяснять, но пойнт в том, что он твой брат.

В магазине:
— Изя, ты уже все взял? Иди на кассу, я тебе говорю, хватит мне тут стафф от работы отвлекать.
Высокий, пожилой но все еще рыжий Изя, грудь колесом, уходит. Женщина из очереди:
— Ой, госпади, у нас с этим Изей родители на одной фабрике работали, так мы всегда в одном и том же пионерском лагере были. У него и тогда рот не закрывался. Мы его называли ржавый шершень.

Приходит узбек доставщик в русскую компанию и обращается к грузчикам, один из которых мексиканец, на русском языке, как пройти, куда нести заказ. Реакция мексиканца, который там работает уже много лет и довольно сносно овладел русским:
— Надо же, как китаец хорошо по-русски говорит.

Alenka › Не о том месте Довлатов повесть назвал «Заповедник». Вот у вас там сейчас заповедник прямо какой-то.

Синенькие. А я тут у нас всего пару раз встречал таких характерных одесских евреев, как из сказки — хочется поселиться рядом с таким в палатке с пишущей машинкой, чтобы не упустить редкой фактуры, уж утраченной у нас всюду, каждый вот такой особый оборот речи и мировоззрения фиксировать. Это же как-то прямо перпендикулярно всему что обычно присуще человеческому, довольно однообразному в целом, во всём его диапазоне, шаблону мышления. Как если бы инопланетяне так маскировались. Вот вам и сюжет для собирания, связывания, нанизывания этих историй: что это живёт такая колония инопланетян, маскирующихся таким образом хитро. Помните, был в «Химии и жизни» кажется схожий рассказ про инопланетянина? Папазиан, вроде бы, звали его. Сейчас поищу.

Роберт Шекли. Прогулка

Написан в 1971 году. В СССР впервые появился в журнале «Химия и жизнь» в 7-м номере 1985 года.

    Возник Папазиан, замаскированный под человека. Он быстро проверил, на месте ли голова. «Нос и носки ботинок должны смотреть в одну сторону», — напомнил он себе.
    Все системы работали нормально, в том числе и компактная душа, которая питалась от батареек для карманного фонарика. Папазиан очутился на Земле, в непонятном, сверхъестественном Нью-Йорке, на перекрестке десяти миллионов человеческих судеб. Ему захотелось гроппнуть, но человеческое тело не было для этого приспособлено, и он просто улыбнулся.
    Папазиан вышел из телефонной будки — играть с людьми.
    Сразу же он столкнулся с тучным мужчиной лет сорока. Мужчина остановил его и спросил:
    — Эй, приятель, как быстрее пройди на угол Сорок девятой и Бродвея?
    Папазиан ответил без колебания:
    — Ощупывайте эту стену, а когда найдете неплотность, идите напролом. Этот туннель проложили марсиане — когда они еще были марсианами. Выйдете как раз к углу Сорок восьмой улицы и Седьмой авеню.
    . . .

Фильм «Men in Black», кстати, тоже весьма сходен. И там ведь тоже дело в Нью-Йорке происходит? Думаю, именно само место влияет. Это ведь индейские земли были?..

в непонятном, сверхъестественном Нью-Йорке

Заметьте, это определение уроженца Нью-Йорка. Не нас даже, способных видеть его необычайность и как нечто не совсем такое, к чему мы привыкли у себя, и просто оттого что со стороны, незамыленным взглядом.

О Москве, например, я такого сказать не могу. Она огромная и прекрасная, и местами магическая, это целый мир, подчас очень романтичный, с различными вложенными мирами — если вы знаете где их искать. Но она, при всём, ничуть не непонятная и сверхъестественная. Даже для инопланетянина.

Шекли меня убедил. Завтра заканчивается Electronic Diversity Visa Lottery, надо будет успеть подать заявку. Вдруг повезёт? Будет шанс познакомиться с этими иными измерениями нашего мира лично.

Как если бы инопланетяне так маскировались.

Вот ничего себе у кого-то память. 30 лет прошло.

На Кафедральной аллее толпился народ — в основном, венерианцы, замаскированные под немцев, и обитатели созвездия Стрельца, прикидывающиеся хиппи.

Впрочем, скорее это я заново изобрёл, ведь нет ничего естественней чем в целях конспирации объяснить невероятную культурную, антропологическую странность вероятной, допустимой.

Вспомнил, вчера ещё хотел пошутить что дедуктивный метод указывает нам: судя по подписи Администрации, она с Альдебарана — явно не рукой, а хватательной присоской расписывалось существо.

Indian › А сам Папазиан замаскировался под армянина? Или он и правда был инопланеным армянином. Ведь необязательно быть с Земли, чтобы быть армянином.
О Москве, например, я такого сказать не могу. Она огромная и прекрасная, и местами магическая, это целый мир, подчас очень романтичный, с различными вложенными мирами — если вы знаете где их искать. Но она, при всём, ничуть не непонятная и сверхъестественная. Даже для инопланетянина.
Без обид — Москва ужасна. Страшнейшее место на планете с чёрной энергетикой. Как кладбище или трансформаторная будка. Высокое напряжение, от которого искрит воздух. Там и просто находится тяжело, тяжело жить, есть, спать.
Немного моей личной статистики — из всех моих знакомых НИ ОДИН ЧЕЛОВЕК не перебрался туда на постоянное жительство. Куда угодно — да, бывает, переезжают люди. Германия, Финляндия, Прибалтика, прости Господи, Соединённые Штаты — только не Москва.

Halfaxel › Насчет Папазяна — тут Вождь попал в самую точку:

Папазян является основателем Американской Ассоциации домашних пивоваров и Ассоциации пивоваров, которая в 2005 г. слилась с Пивоваренной Ассоциацией Америки, чтобы превратиться в ныне действующую Пивоваренную Ассоциацию. Он также написал массу книг о пивоварении, в том числе книгу «Абсолютная радость домашнего пивоварения», которая начиная с первого издания в 1984 г. была продана тиражом в 1.1 млн экземпляров.

Halfaxel › Да, он как Йоссариан — ассирийский турецкоподданный. Правда, те кто читали продолжение, «Closing time», знают, что там он всё же признался что армянин Ёсарян.

...и тогда Йоссариан задал свой вопрос, на который не может быть ответа:
    — Где прошлогодний Сноуден?

Halfaxel › Без обид — Москва ужасна. Страшнейшее место на планете с чёрной энергетикой.

Угу, да, особенно по ночам тут её столько, что вообще всё черно становится.

Но мне тоже что-то в последнее время с каждым годом всё хреновее и хреновее, как тому медведю. Я думал, надо пьянство моё беспробудное что ли бросить — а тут вон оно что. Помните же, в СССР такого не было. Возможно, новые власти просто установили у себя в Кремле излучатели флюидов адовых и обрабатывают население, чтоб у того перманентно не было сил их свергнуть. Или всё же пить бросить? Хотя, ну как же его бросить, оно же вкусное.

И вообще странно такое слышать от ленинградца — жителя города с наиболее всеми признанной депрессивной атмосферой. Я, однако, воздержусь поддерживать это мнение, поскольку был у вас лишь однажды зимой, а зимой любой город — не тропический остров.

И в отличие от большинства приезжих, видящих только толпы таких же как они вокруг вокзалов и в прочем центре, и судящих о городе по себе самим в нём — я понимаю природу этого дефекта восприятия: чтобы узнать город, надо в нём пожить хотя бы месяц, и исследовать вовсе не торговые центры, офисы, площади и проспекты, а как раз напротив — места не вытоптанные толпами приезжих и барыг, районы не испорченные суетливым стадом. Я был тогда у вас в короткой командировке, просто не было времени исследовать всё как надо. Зато книг успел много купить — в ваших книжных продавалось много такого, местных издательств, что до Москвы тогда просто не доезжало.

Смутило, правда, тогда почти полное отсутствие в центре города деревьев. Дворы-колодцы: сворачиваешь с улицы, а тут тупик, только вон по прямой и позволяется ходить; постепенно начинаешь ощущать себя ладьёй. И странный запах какой-то в воздухе, не то от заводов, не то с Невы. Какой-то пыльный что ли, и притом едкий. Что это может быть?

Indian › Вот не депрессия в Москве, а что-то совсем другое. Какая-то тревога и опасность.
Зима в Питере — время сложное. За пресловутые «белые ночи» приходится платить «чёрными днями» зимой, когда морозильник накладывается на непроглядную тьму и ночью, и днём — с незначительным светлым перерывом в обеденное время. Не полярная ночь, конечно, но напрягает. Такое ощущение, что сидишь на планете, летящей в космической пустоте без какого-то там Солнца поблизости. Но это вполне привычное и знакомое ощущение.
С деревьями беда, это верно. Александр Меньшиков виноват, не иначе. Не раз, говорят, доводилось ему отведать знаменитой дубинки Петра Великого за бесконтрольную раздачу участков под плотную застройку, но что сделано — то сделано. Та самая петровская дубинка, кстати, не потеряна, я её видел. Впечатляет.

Halfaxel › Какая-то тревога и опасность. Тут очень много нехороших людей собралось, со всей страны. В первую очередь ваши, ленинградские все к нам приехали. Что, надеюсь, хотя бы Питер освободило от них и их интриг.

Всё мечтаю к вам съездить, погулять так с месяц как-нибудь летом по старым районам. Больше узнать место, где жили Цой и Майк.

Но знаете, что интересно, вот совсем они тут не ощущаются как нечто сколько-нибудь заметное. Не очень люблю застроенный, перегороженный и помпезный центр, но вот даже находясь где-нибудь вокруг Кремля — только одно ощущение радостного праздника отчего-то.

Меня другое много последних лет беспокоит: люди на глазах становятся всё злее и враждебнее ко всем окружающим. Я знаю, отчего так происходит — так задано новыми архитекторами нашего общества, даже не умышлено, их вообще изначально ничто кроме личного обогащения бессмысленного не интересовало, а по неумению. Но среди всего этого скотства и одичания по-прежнему живут достойные люди. Вчера вон пробиваюсь сквозь пургу, метель и позёмку всяческую (у нас тут Москву завалило отличным свежим снегом). Вокруг, естественно, никого, все в уютных норах торчат, смотрят телевизор-видеомагнитофон-компьютер-микроволновку. Одна женщина мимо идёт. И вдруг говорит мне:

    — Какая ужасная погода нынче!
    — А мне так даже нравится, — отвечаю. — Такое все белое, пушистое...

Понимаете, это трагедия, что случайно встреченный на улице человек по-дружески обращается к тебе лишь, пожалуй, раз в жизни. Я, видно, не в тот мир попал, куда рассчитывал.

Но это значит, что не все тут мертвы, убиты новым курсом на homo homini lupus est. Не все.

И там же примерно: бабуля сидит у подъезда, в тёмном пальтишке, как они в 80-е носили, закутавшись в серый пуховой платок, одна из последних того поколения, я уж их несколько лет просто не встречал, смотрит на серый двор напротив, холодный пасмурный город покрывающийся снегом, что-то тихонько мурлычет себе под нос — гуляет так. А за витринным стеклом подъезда внутри в тепле в свете лампы сидит, повернувшись к ней спиной охранник. То что раньше называлось «консьерж». Насколько, вероятно, её осознание в этот момент, стремящееся ухватить хоть немного этого мира напоследок, пусть пасмурного, невзрачного, любого уж — превосходит его, продающего время своей жизни за деньги, уткнувшегося в газету.

И через минуту: девочки во дворе, рядом с детской и спортивной площадками, что для них понастроили, лазают по кривым низким деревьям. В этом возрасте столько ещё внутреннего солнца, что никакая метель вокруг просто не замечается. Помню, мы после школы тоже были ценителями полазать по деревьям. А уж моих кошачьих спросить — так они в этом вообще профессионалы. Рефлексы одинаковые, странно, да, вдруг заметить, что в человеке спят те же самые конструкции, что и у диких природных кошек, особой разницы между нами по сути и нет.

Halfaxel › Какая-то тревога и опасность.

Да, вот ещё, вы заставили меня вспомнить: было тогда в начале 90-х в Питере какое-то странное ощущение, вероятно схожее с тем что вы описываете для Москвы.

Что, вот, я фиксирую это: я тут совсем один, у меня тут ничего и никого нет. И даже зайти погреться некуда, и денег в кармане не так чтобы много. И если что случится, это будет даже занятно, как я смогу с этим справиться. Такой космонавт вдали от своего корабля, без особого даже скафандра, знающий что запасы кислорода ограничены.

Вот отчего-то именно в Питере это странное чувство тревоги тогда возникло. Но я даже радовался его появлению — это так схоже с тревожной поэтикой последних альбомов Кино.

Единственное что себе позволил, выполнив задание и ожидая поезда: накупить вон книг, сходить в кино на фильм где ранее в том году убили сына Брюса Ли, и взять кофе в стакане в кафе где-то на Невском: такая советская стекляшка, тогда всё ещё было советское, варёное общепитовское кофе с гущей на треть стакана, и высокие столики за которыми надо стоять.

И кофе в известном кафе согреет меня.

Действительно, надо было согреться. Погода была как сейчас у нас: пасмурно, мокро, снежно, ветрено.

Indian › И кофе в известном кафе согреет меня.
Это явно про Сайгон. Увы, его больше нет. Майк тоже про него писал. Понятное дело, он ведь жил недалеко.
Мы познакомились с тобой в Сайгоне год назад

Halfaxel › Да, это явно про него. Я и наше «Радио Сайгон» в честь него назвал наполовину, а на другую половину в честь эпохи американского рока времён Вьетнамской войны.

Как раз через месяц после возвращения на корпоративе на Новый год кто-то притащил кассету Майка (у нас в Москве тогда не продавались, да и в Питере не встретил тогда) — я напился не помню чего, а, помню, калифорнийские белые вина в числе прочего были, и ставил её по кругу. Это был особый новый мир для меня: как в чёрно-белом комиксе привычного мира вдруг включилось цветное кино — окно в новые краски и смыслы.

А та стекляшка была такая скромная, но где-то поблизости от Сайгона как раз, между Невским и Лиговским.

Что странно, в те времена текстов в интернете не было, а на шипяще-свистящих кассетах с копией копии копии копии не каждый звук различался, и я в то время как раз и воспринимал этот момент: «в безвестном кафе», как по смыслу более вероятное.

Indian › А мой муж так Брайтон и зовет, Заповедником. Но мне трудно это особо выделять, я же среди этого выросла. Моя бабушка, которая родилась в Одессе в 1910 году и получила в силу происхождения ограничение права на образование до трех классов школы, так всю жизнь и говорила и писала «ми», «ви», «риба» и «бички» но «газэта» и «пионэр».

Хотя среди всех прочих говорящих здесь по-русски, одесситов узнаю по одному только произнесенному слову «здрасьте». А от слова «адэса» у меня идут нехорошие мурашки по спине.

каждый вот такой особый оборот речи и мировоззрения фиксировать — Жванецкий вон всю жизнь этим занимается. И вот он как раз Образец. Нету там ни напыщенной и вульгарной чрезмерности из серии «Шо ви знаете за Одессу» от чего тоже сильно коробит. У него как раз натуральненько, органично, красиво как музыка.

Alenka › Привет ветеранам!