В тяжкий, критический для судеб Отечества и наших народов час обращаемся мы к вам!
Над нашей великой Родиной нависла смертельная опасность! Начатая по инициативе М. С. Горбачева политика реформ, задуманная как средство обеспечения динамичного развития страны и демократизации общественной жизни, в силу ряда причин зашла в тупик. На смену первоначальному энтузиазму и надеждам пришли безверие, апатия и отчаяние. Власть на всех уровнях потеряла доверие населения. Политиканство вытеснило из общественной жизни заботу о судьбе Отечества и гражданина. Насаждается злобное глумление над всеми институтами государства. Страна по существу стала неуправляемой.
Воспользовавшись предоставленными свободами, попирая только что появившиеся ростки демократии, возникли экстремистские силы, взявшие курс на ликвидацию Советского Союза, развал государства, захват власти любой ценой. Растоптаны результаты общенационального референдума о единстве Отечества. Циничная спекуляция на национальных чувствах — лишь ширма для удовлетворения амбиций. Ни сегодняшние беды своих народов, ни их завтрашний день не беспокоят политических авантюристов. Создавая обстановку морально-политического террора и пытаясь прикрыться щитом народного доверия, они забывают, что осуждаемые и разрываемые ими связи устанавливались на основе куда более широкой народной поддержки, прошедшей к тому же многовековую проверку историей. Сегодня те, кто по существу ведет дело к свержению конституционного строя, Должны ответить перед матерями и отцами за гибель многих сотен жертв межнациональных конфликтов. На их совести искалеченные судьбы более полумиллиона беженцев. Из-за них потеряли покой и радость жизни десятки миллионов советских людей, еще вчера живших в единой семье, а сегодня оказавшихся в собственном доме изгоями. Каким быть общественному строю, должен решить народ, а его пытаются лишить этого права.
Вместо того, чтобы заботиться о безопасности и благополучии каждого гражданина и всего общества, нередко люди, в чьих руках оказалась власть, используют ее в чуждых народу интересах, как средство беспринципного самоутверждения. Потоки слов, горы заявлений и обещаний только подчеркивают скудость и убогость практических дел. Инфляция власти, страшнее чем всякая иная, разрушает наше государство, общество. Каждый гражданин чувствует растущую неуверенность в завтрашнем дне, глубокую тревогу за будущее своих детей.
Кризис власти катастрофически сказался на экономике. Хаотичное, стихийное скольжение к рынку вызвало взрыв эгоизма — регионального, ведомственного, группового и личного. Война законов и поощрение центробежных тенденций обернулись разрушением единого народнохозяйственного механизма, складывавшегося десятилетиями. Результатом стали резкое падение уровня жизни подавляющего большинства советских людей, расцвет спекуляции и теневой экономики. Давно пора сказать людям правду: если не принять срочных мёр по стабилизации экономики, то в самом недалеком времени неизбежен голод и новый виток обнищания, от которых один шаг до массовых проявлений стихийного недовольства с разрушительными последствиями.
Только безответственные люди могут уповать на некую помощь из-за границы. Никакие подачки не решат наших проблем, спасение — в наших собственных руках. Настало время измерять авторитет каждого человека или организации реальным вкладом в восстановление и развитие народного хозяйства.
Долгие годы со всех сторон мы слышим заклинания о приверженности интересам личности, заботе о ее правах, социальной защищенности. На деле же человек оказался униженным, ущемленным в реальных правах и возможностях, доведенным до отчаяния. На глазах теряют вес и авторитет все демократические институты, созданные народным волеизъявлением. Это результат целенаправленных действий тех, кто грубо попирая Основной закон СССР, фактически совершает антиконституционный переворот и тянется к необузданной личной диктатуре. Префектуры, мэрии и другие противозаконные структуры все больше явочным порядком подменяют собой избранные народом Советы.
Идет наступление на права трудящихся. Права на труд, образование, здравоохранение, жилье, отдых поставлены под вопрос.
Даже элементарная личная безопасность людей все больше и больше оказывается под угрозой. Преступность быстро растет, организуется и политизируется. Страна погружается в пучину насилия и беззакония. Никогда в истории страны не получали такого размаха пропаганда секса и насилия, ставящих под угрозу жизнь и здоровье будущих поколений. Миллионы людей требуют принятия мер против спрута преступности и вопиющей безнравственности.
Углубляющаяся дестабилизация политической и экономической обстановки в Советском Союзе подрывает наши позиции в мире. Кое-где послышались реваншистские нотки, выдвигаются требования о пересмотре границ. Раздаются даже голоса о расчленении Советского Союза и о возможности установления международной опеки над отдельными объектами и районами страны. Такова горькая реальность. Еще вчера советский человек, оказавшийся за границей, чувствовал себя гражданином влиятельного и уважаемого государства. Ныне он зачастую иностранец второго класса, обращение с которым несет печать пренебрежения или сочувствия.
Гордость и честь советского человека должны быть восстановлены в полном объеме.
Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР полностью отдает себе отчет о глубине поразившего страну кризиса, он принимает на себя ответственность за судьбу Родины и преисполнен решимости принять самые серьезные меры по скорейшему выводу государства и общества из кризиса.
Мы, обещаем провести широкое всенародное обсуждение проекта нового Союзного договора. Каждый будет иметь право и возможность в спокойной обстановке осмыслить этот важнейший акт и определиться по нему, ибо от того, каким станет Союз, будет зависеть судьба многочисленных народов нашей великой Родины.
Мы намерены незамедлительно восстановить законность и правопорядок, положить конец кровопролитию, объявить беспощадную войну уголовному миру, искоренять позорные явления, дискредитирующие наше общество и унижающие советских граждан. Мы очистим улицы наших городов от преступных элементов, положим конец произволу расхитителей народного добра.
Мы выступаем за истинно демократические процессы, за последовательную политику реформ, ведущую к обновлению нашей Родины, к ее экономическому и социальному процветанию, которое позволит ей занять достойное место в мировом сообществе наций. Развитие страны не должно строиться на падении жизненного уровня населения. В здоровом обществе станет нормой постоянное повышение благосостояния всех граждан.
Не ослабляя заботы об укреплении и защите прав личности, мы сосредоточим внимание на защите интересов самых широких слоев населения, тех, по кому больнее всего ударили инфляция, дезорганизация производства, коррупция и преступность.
Развивая многоукладный характер народного хозяйства, мы будем поддерживать и частное предпринимательство, предоставляя ему необходимые возможности для развития производства и сферы услуг.
Нашей первоочередной заботой станет решение продовольственной и жилищной проблем. Все имеющиеся силы будут мобилизованы на удовлетворение этих самых насущных потребностей народа.
Мы призываем рабочих, крестьян, трудовую интеллигенцию, всех советских людей в кратчайший срок восстановить трудовую дисциплину и порядок, поднять уровень производства, чтобы затем решительно двинуться вперед. От этого зависит наша жизнь и будущее наших детей и внуков, судьба Отечества.
Мы являемся миролюбивой страной и будем неукоснительно соблюдать все взятые на себя обязательства. У нас нет ни к кому никаких притязаний. Мы хотим жить со всеми в мире и дружбе, но мы твердо заявляем, что никогда и никому не будет позволено покушаться на наш суверенитет, независимость и территориальную целостность. Всякие попытки говорить с нашей страной языком диктата, от кого бы они ни исходили, будут решительно пресекаться.
Наш многонациональный народ веками жил исполненный гордости за свою Родину, мы не стыдились своих патриотических чувств и считаем естественным и законным растить нынешнее и грядущее поколения граждан нашей великой державы в этом духе.
Бездействовать в этот критический для судеб Отечества час — значит взять на себя тяжелую ответственность за трагические, поистине непредсказуемые последствия. Каждый, кому дорога наша Родина, кто хочет жить и трудиться в обстановке спокойствия и уверенности, кто не приемлет продолжения кровавых межнациональных конфликтов, кто видит свое Отечество в будущем независимым и процветающим, должен сделать единственный правильный выбор. Мы зовем всех истинных патриотов, людей доброй воли положить конец нынешнему смутному времени.
Призываем всех граждан Советского Союза осознать свой долг перед Родиной и оказать всемерную поддержку Государственному комитету по чрезвычайному положению в СССР, усилиям по выводу страны из кризиса.
Конструктивные предложения общественно-политических организаций, трудовых коллективов и граждан будут с благодарностью приняты как проявление их патриотической готовности деятельно участвовать в восстановлении вековой дружбы в единой семье братских народов и возрождении Отечества.
Indian ›Конструктивные предложения общественно-политических организаций, трудовых коллективов и граждан будут с благодарностью приняты...
А в это самое время условный Иван Иваныч, председатель профкома завода, подсчитывал прибыль от своего кооператива на заводских складах. И Иван Лукич, плановик. И Сергей Петрович, завснаб. И даже Николай Николаевич, секретарь партбюро, как раз в этот момент складывал циферки на японском калькуляторе. И всем им было как раз не до проявления патриотической готовности деятельно участвовать в восстановлении вековой дружбы в единой семье братских народов и возрождении Отечества.
А армия тогда была приведена в повышенную боеготовность. Части связи и РЭБ нашей 15-й воздушной армии ПрибВО — точно, чему я сам был деятельный свидетель. Мы были готовы к чему угодно, но произошло худшее. То есть вообще ничего. Гора родила мышь. А потом уже 1 сентября вывели приказом рижский ОМОН (чему я, по иронии судьбы, также стал свидетелем). А потом понеслось...
Artifex ›гора родила мышь [×]
Я отчего-то тогда отчётливо ждал анархии, гражданской войны и некой особой эстетики, прямо по последним альбомам Кино, в точности. Романтики конца цивилизации. Полного развала всего. Мой коллега и собутыльник, будучи поисковиком и радиолюбителем, и вообще разносторонне одарённым, уж вовсю строил планы, где и как проведёт ближайшие годы в лесах подальше от всего. И, похоже, даже радовался что наконец все его наработанные таланты пригодятся.
Даже Чечня, странно повторив Сталинград и прочий кромешный ад Великой Отечественной, по замыслу своих мерзких драматургов, до предела — была чем-то не настолько безнадёжным, длительным, окончательным; формирующим впредь совсем иной мир. Да и сильно замедленного действия она оказалась, к 1994 все уже давно расслабились, бизнесом занялись и ждали скорого объединения с экономикой Европы и США, раз уж уже вокруг всё импортное и считаем всё в долларах. Такой свободный рыночный СССР.
Сейчас уже никто, верно, не помнит, но эти предчувствия наполняли наши 80-е. Жанр постапокалиптики, та же Тёмная башня, он ведь к тому времени не просто возник в цивилизации, но достиг расцвета (подпитываемый их постоянными декларациями «Нет СОИ!», «Миру мир!», и прочей акцентуацией на ядерном разоружении).
Виктор Цой — Я объявляю свой дом / Безъядерная зона (Это не любовь, 1985)
Но вот когда эти серые рожи вдруг появились (а телик у нас в министерстве стоял какой-то партизанский, портативный чёрно-белый, и то ловил с жуткими помехами, то не ловил) — сразу возник ещё один потенциальный вектор будущего: теперь уже настоящий тоталитаризм, без шуток, андроповская модель усиленная в разы, досмотры патрулями по дороге на работу, агитация и собрания, хлебные пайки, штрафы за нарушение всего и отчёты за всё, Оруэлл и Half Life 2, в общем.
Потому что, хоть текст их оказался необычайно точен и даже блистателен, но мы ж тогда не текст видели — а их вот скучные рожи и вялые ужимки. И вывод был, как помню, сделан всеми соотечественниками, согражданами, римлянами в едином порыве: «Ой, что это? Да ну их нафиг таких страшных».
Заговор замшелых.
А вот вылезли бы с тем же безотносительно прочего ловким текстом (и даже более того, пророческим) улыбчивые юбиляр Фидель наш, зая, с Геварой и Сьенфуэгосом, в окружении сотен весёлых барбудос с сигарами и ромом — и за ними вообще все пошли бы. Весь советский народ. Так невербальное оказывается много мощнее любого сконструированного текстового логоса — очевидно для всех сразу. И определяюще для судьбы огромной страны в полмира.
Indian › А я наоборот — отчетливо ожидал рывка из болота. И ведь предпосылки к тому были отчетливые. Наш большой завод стал получать новенькие зарубежные станки с ЧПУ прямо целыми линиями. Притом что завод и так отнюдь не старый — 70х годов. Началась комплексная реконструкция железной дороги (впервые за пятьдесят лет). К селам потянули хороший асфальт с новыми мостами. А в селах начали масштабные стройки мясо-молочных комплексов — от ферм до мясокомбинатов. Все это в промежуток 1987-90. И это только то, что было видно непосредственно, глазом, в отличие от прежних брежневских «газетных побед».
За молоком и хлебом исчезли очереди. А я их с раннего детства воспринимал как данность.
В общем, все начало меняться. Причем отнюдь не только в сторону Чернобыля и Элисты. Появился новый смысл. Тут я и ушел в армию. И, — верите или нет, — но этих ваших «серых рож» так и не увидел. 19 августа 1991 я, в ожидании построения на завтрак, включил телевизор в ленинской комнате в нашей казарме. А там вместо «Доброго утра» — «лебединое озеро». А потом — боевая тревога, и три дня вдали от всяких новостей на весьма оживленном вертолетном аэродроме РЭБ под Шауляем. А потом я стал оккупантом, и стало вовсе не до телевизора. Так что лично мои предчувствия от ваших точно отличались. Не было никакой апокалиптики. Просто в один прекрасный момент люди там, наверху, грубо выперли меня и еще сотню миллионов таких как я в новую реальность. До последнего момента имитируя «единение партии с народом». А потом просто опустив занавес.
А насчет приведенного текста — так это же вариант краткого конспекта материалов XIX партконференции КПСС 1988 года. По крайней мере в резолютивной части. За всё хорошее против всего плохого — сплотим теснее, товарищи, наши ряды! Выступили против Горбачева с его же программными заявлениями.
Спляшем?
Artifex ›А я наоборот — отчетливо ожидал рывка из болота. И ведь предпосылки к тому были отчетливые.
Это не наоборот, я же это и описываю параллельно, как коллинеарный вектор той же системы; этот рывок из болота мы и ощущали с конца 1980-х. Это то что составило для меня радостную и такую многообещающую суть последних лет СССР. Такой свободный рыночный СССР. Столько надежд было, что вот ещё пара лет и мы станем новой Японией, будет прорыв в экономике и культуре, расцвет страны с приходом свободы предпринимательства. И вот в 1994 лишь стало понятно, что что-то пошло не так, а именно всё. Вот эти серые скучные рожи в итоге победили и всё развалили.
Но надежды были и в 90-х, и 00-х. И только когда прошло так много лет, стало понятно, что слишком много их уж прошло, а болото всё то же, не меняется. Génération perdue.
Тут к моему удивлению стали активно употреблять новый мем (помните, мы говорили, как структуры пришедшей постсоветской фальши — с Горбачёва как раз это началось — то и дело генерируют такие свои позывные: «человечек», «бабло», «в какую цену?», «укрепление вертикали власти», «лихие 90-е», «духовные скрепы», «тренды», «импортозамещение», «новый драйвер роста»... на краткое время охватывающие популяцию), очень редкое слово, свойственное скорее Розанову и Достоевскому, чем этим современным медийным стервятникам: межеумочное. И всякий раз как такой лёгкий укол током, напоминает одно место, описывающее всё что происходит уже четверть века тут, суть этой трясины, её происхождение и рецепт к избавлению из неё, если только найдётся понимающий это лидер, что вряд ли.
Пруст цитирует слова из Евангелия от Иоанна, которые сейчас нам важны сами по себе, независимо от ошибки: «Доколе свет с вами, веруйте в свет да будете сынами света». Здесь сказано, что истина обладает таким качеством или таким законом своего появления, что она появляется только в виде молнии (появление истины – как если бы истина светила бы в течение целого дня, как солнце, такого не бывает). Так вот, пока она есть, – ходите, сказано в Евангелии. Я бы перевел – ближе к нашим проблемам и пояснительно по отношению к тексту Евангелия – шевелитесь или пошевеливайтесь, пока мелькнул свет. И не случайно я «корректирую», хотя такие тексты корректировать бессмысленно, А Пруст в обоих случаях непроизвольно, бессознательно цитирует текст с ошибкой. Еще не на долгое время свет с вами, пока есть свет – работайте. Travaillez – он пишет. Непроизвольная ошибка, но типичная, потому что речь идет о времени труда, знак которого – секунда, доля секунды. Иными словами, пространство истины может быть расширено только трудом, а само по себе оно – мгновение. И если упустил его… всё – будет хаос и распад, ничего не повторится – и мир уйдет в небытие. В том числе в бесконечное повторение ада. Это будет твое межеумочное, или несовершенное, порочное состояние, оно будет бесконечно повторяться, и ты никогда не извлечешь опыта, в том числе потому, что ты каждый раз пропускал мгновение – не останавливался в труде. Условно назовем это трудом жизни, который обозначен знаком молнии. Кстати говоря, еще Гераклит говорил, что миром правит молния. Да, ещё последняя фраза. У французского поэта Сен-Жон Перса есть такой оборот, который вам покажется, конечно, парадоксальным; он и является парадоксальным, но выражающим то, о чем мы говорили. В одном своем стихотворении поэт употребил словосочетание: синтаксис молнии. По определению, молния не может иметь синтаксиса, – нечто, что долю мгновения занимает, не может иметь синтаксиса, который требует пространства. И тем не менее поэт употребил это выражение: синтаксис молнии.
И этот укол всякий раз болезнен, напоминает в какой сказке мы очутились. В сказке о потерянном времени, украденном у нас этими старикашками.
А в это самое время условный Иван Иваныч, председатель профкома завода, подсчитывал прибыль от своего кооператива на заводских складах. И Иван Лукич, плановик. И Сергей Петрович, завснаб. И даже Николай Николаевич, секретарь партбюро, как раз в этот момент складывал циферки на японском калькуляторе. И всем им было как раз не до проявления патриотической готовности деятельно участвовать в восстановлении вековой дружбы в единой семье братских народов и возрождении Отечества.
А армия тогда была приведена в повышенную боеготовность. Части связи и РЭБ нашей 15-й воздушной армии ПрибВО — точно, чему я сам был деятельный свидетель. Мы были готовы к чему угодно, но произошло худшее. То есть вообще ничего. Гора родила мышь. А потом уже 1 сентября вывели приказом рижский ОМОН (чему я, по иронии судьбы, также стал свидетелем). А потом понеслось...
Я отчего-то тогда отчётливо ждал анархии, гражданской войны и некой особой эстетики, прямо по последним альбомам Кино, в точности. Романтики конца цивилизации. Полного развала всего. Мой коллега и собутыльник, будучи поисковиком и радиолюбителем, и вообще разносторонне одарённым, уж вовсю строил планы, где и как проведёт ближайшие годы в лесах подальше от всего. И, похоже, даже радовался что наконец все его наработанные таланты пригодятся.
Даже Чечня, странно повторив Сталинград и прочий кромешный ад Великой Отечественной, по замыслу своих мерзких драматургов, до предела — была чем-то не настолько безнадёжным, длительным, окончательным; формирующим впредь совсем иной мир. Да и сильно замедленного действия она оказалась, к 1994 все уже давно расслабились, бизнесом занялись и ждали скорого объединения с экономикой Европы и США, раз уж уже вокруг всё импортное и считаем всё в долларах. Такой свободный рыночный СССР.
Сейчас уже никто, верно, не помнит, но эти предчувствия наполняли наши 80-е. Жанр постапокалиптики, та же Тёмная башня, он ведь к тому времени не просто возник в цивилизации, но достиг расцвета (подпитываемый их постоянными декларациями «Нет СОИ!», «Миру мир!», и прочей акцентуацией на ядерном разоружении).
Виктор Цой — Я объявляю свой дом / Безъядерная зона (Это не любовь, 1985)
Но вот когда эти серые рожи вдруг появились (а телик у нас в министерстве стоял какой-то партизанский, портативный чёрно-белый, и то ловил с жуткими помехами, то не ловил) — сразу возник ещё один потенциальный вектор будущего: теперь уже настоящий тоталитаризм, без шуток, андроповская модель усиленная в разы, досмотры патрулями по дороге на работу, агитация и собрания, хлебные пайки, штрафы за нарушение всего и отчёты за всё, Оруэлл и Half Life 2, в общем.
Потому что, хоть текст их оказался необычайно точен и даже блистателен, но мы ж тогда не текст видели — а их вот скучные рожи и вялые ужимки. И вывод был, как помню, сделан всеми соотечественниками, согражданами, римлянами в едином порыве: «Ой, что это? Да ну их нафиг таких страшных».
Заговор замшелых.
А вот вылезли бы с тем же безотносительно прочего ловким текстом (и даже более того, пророческим) улыбчивые юбиляр Фидель наш, зая, с Геварой и Сьенфуэгосом, в окружении сотен весёлых барбудос с сигарами и ромом — и за ними вообще все пошли бы. Весь советский народ. Так невербальное оказывается много мощнее любого сконструированного текстового логоса — очевидно для всех сразу. И определяюще для судьбы огромной страны в полмира.
За молоком и хлебом исчезли очереди. А я их с раннего детства воспринимал как данность.
В общем, все начало меняться. Причем отнюдь не только в сторону Чернобыля и Элисты. Появился новый смысл. Тут я и ушел в армию. И, — верите или нет, — но этих ваших «серых рож» так и не увидел. 19 августа 1991 я, в ожидании построения на завтрак, включил телевизор в ленинской комнате в нашей казарме. А там вместо «Доброго утра» — «лебединое озеро». А потом — боевая тревога, и три дня вдали от всяких новостей на весьма оживленном вертолетном аэродроме РЭБ под Шауляем. А потом я стал оккупантом, и стало вовсе не до телевизора. Так что лично мои предчувствия от ваших точно отличались. Не было никакой апокалиптики. Просто в один прекрасный момент люди там, наверху, грубо выперли меня и еще сотню миллионов таких как я в новую реальность. До последнего момента имитируя «единение партии с народом». А потом просто опустив занавес.
А насчет приведенного текста — так это же вариант краткого конспекта материалов XIX партконференции КПСС 1988 года. По крайней мере в резолютивной части. За всё хорошее против всего плохого — сплотим теснее, товарищи, наши ряды! Выступили против Горбачева с его же программными заявлениями.
Спляшем?
Это не наоборот, я же это и описываю параллельно, как коллинеарный вектор той же системы; этот рывок из болота мы и ощущали с конца 1980-х. Это то что составило для меня радостную и такую многообещающую суть последних лет СССР. Такой свободный рыночный СССР. Столько надежд было, что вот ещё пара лет и мы станем новой Японией, будет прорыв в экономике и культуре, расцвет страны с приходом свободы предпринимательства. И вот в 1994 лишь стало понятно, что что-то пошло не так, а именно всё. Вот эти серые скучные рожи в итоге победили и всё развалили.
Но надежды были и в 90-х, и 00-х. И только когда прошло так много лет, стало понятно, что слишком много их уж прошло, а болото всё то же, не меняется. Génération perdue.
Тут к моему удивлению стали активно употреблять новый мем (помните, мы говорили, как структуры пришедшей постсоветской фальши — с Горбачёва как раз это началось — то и дело генерируют такие свои позывные: «человечек», «бабло», «в какую цену?», «укрепление вертикали власти», «лихие 90-е», «духовные скрепы», «тренды», «импортозамещение», «новый драйвер роста»... на краткое время охватывающие популяцию), очень редкое слово, свойственное скорее Розанову и Достоевскому, чем этим современным медийным стервятникам: межеумочное. И всякий раз как такой лёгкий укол током, напоминает одно место, описывающее всё что происходит уже четверть века тут, суть этой трясины, её происхождение и рецепт к избавлению из неё, если только найдётся понимающий это лидер, что вряд ли.
И этот укол всякий раз болезнен, напоминает в какой сказке мы очутились. В сказке о потерянном времени, украденном у нас этими старикашками.
À la recherche du temps perdu.