Как-то её не заметили, что ли? А когда появился первый альбом, и в 1996 году пару песен с него даже включали всюду по радио в парках столицы — о, понятно, что женский вариант Калинова моста, но насколько сильный — казалось что теперь это будет новая Настя, если хотите. Надолго и много песен, альбомов.
Так жизнь, заключённая в гибнущей цивилизации, не реализуется даже реализуясь. Так гибнут ростки, в которых заложен замысел, мечта об огромных тенистых кронах под солнцем на долгие десятилетия впредь — под гусеницами бульдозеров, ломающих старые довоенные дома. Незамеченными даже.
Сколько мы видим в мире пустых, никчёмных знаменитостей, переполняющих его усилиями коммерческих структур, всей этой индустрии создания имиджей и прибылей — столько же, а может и много больше, мы потеряли тех, кто в этой игре случайностей был оттеснён более проворными, ловкими, предприимчивыми, расчётливыми.
Indian › Да, даже обидно что она так и осталась где-то на периферии сцены и так и не была оценена по достоинству. В наследие остался всего один альбом, но зато какой — брильянт! Когда она у меня возникает из глубин плей-листа, любой из своих песен, то такое чувство, будто меня обухом огрели. Невозможно оторваться.
Even › А вот и не один. Я как-то лет шесть назад нашёл ещё несколько альбомов.
Специально, снова вдруг вспомнив через много лет, когда в интернете должно было уж появиться больше чем в 90-е (а тогда я сразу искал, конечно же — вообще ничего не было).
Тапиры В сентябре Портвейн Разные разности
Именно это я описывал тут когда-то, когда говорил, какое возможное развитие мира и страны мы тогда в 90-х потеряли. В этих песнях, её, Ревякина, Полевой... — это скрывалось. В 90-е и вплоть до где-то 2005, ещё не закрылось окно возможностей.
Мы могли уже 20 лет жить в самой динамично развивающейся, и экономически, и культурно, стране. Китай бы завидовал, США бы тихо злились, братские республики стояли бы в очередь к Рембрандту, попозировать в возвращении блудного сына. Всё пожрал проклятый сурокхомяк долгоносик.
Поэты показывают направление. И делают это настолько ёмко, что всё умещается в пять минут, в политики и народы потом за десятилетия так и неспособны оказываются не просто следовать, но хотя бы увидеть эту красоту возможного мироустройства.
Это тот ключ, которого не нашли очень многие социологи, антропологи, кибернетики, философы: каков должен быть следующий, качественный переход человека? Ни малейших догадок. В этом направлении. Интенсивность мышления должна повыситься настолько, что поэтика мира, её конструирование, станут основной функцией прежде сугубо утилитарного, скучного, бездушно-рационального интеллекта. Хомяк преобразуется в птичку.
Так жизнь, заключённая в гибнущей цивилизации, не реализуется даже реализуясь. Так гибнут ростки, в которых заложен замысел, мечта об огромных тенистых кронах под солнцем на долгие десятилетия впредь — под гусеницами бульдозеров, ломающих старые довоенные дома. Незамеченными даже.
Сколько мы видим в мире пустых, никчёмных знаменитостей, переполняющих его усилиями коммерческих структур, всей этой индустрии создания имиджей и прибылей — столько же, а может и много больше, мы потеряли тех, кто в этой игре случайностей был оттеснён более проворными, ловкими, предприимчивыми, расчётливыми.
Когда она у меня возникает из глубин плей-листа, любой из своих песен, то такое чувство, будто меня обухом огрели. Невозможно оторваться.
Специально, снова вдруг вспомнив через много лет, когда в интернете должно было уж появиться больше чем в 90-е (а тогда я сразу искал, конечно же — вообще ничего не было).
Тапиры
В сентябре
Портвейн
Разные разности
Именно это я описывал тут когда-то, когда говорил, какое возможное развитие мира и страны мы тогда в 90-х потеряли. В этих песнях, её, Ревякина, Полевой... — это скрывалось. В 90-е и вплоть до где-то 2005, ещё не закрылось окно возможностей.
Мы могли уже 20 лет жить в самой динамично развивающейся, и экономически, и культурно, стране. Китай бы завидовал, США бы тихо злились, братские республики стояли бы в очередь к Рембрандту, попозировать в возвращении блудного сына. Всё пожрал проклятый
сурокхомякдолгоносик.Поэты показывают направление. И делают это настолько ёмко, что всё умещается в пять минут, в политики и народы потом за десятилетия так и неспособны оказываются не просто следовать, но хотя бы увидеть эту красоту возможного мироустройства.
Это тот ключ, которого не нашли очень многие социологи, антропологи, кибернетики, философы: каков должен быть следующий, качественный переход человека? Ни малейших догадок. В этом направлении. Интенсивность мышления должна повыситься настолько, что поэтика мира, её конструирование, станут основной функцией прежде сугубо утилитарного, скучного, бездушно-рационального интеллекта. Хомяк преобразуется в птичку.