Весной 1985 года, почти сразу после утверждения Михаила Горбачева Генеральным секретарем ЦК КПСС, съемочная группа BBC Two (второго канала телевидения Би-би-си) приехала в СССР снимать документальный многосерийный телефильм «Товарищи».
12-серийный фильм должен был состоять из 12 портретов самых разных советских людей, каждый из которых представлял определенный — профессиональный, социальный, географический — срез советской реальности. А все вместе они должны были передать широкую человеческую панораму советских людей, «товарищей», зафиксированную в момент ожидания и предчувствия грандиозных перестроечных перемен. Большинство героев фильма были самыми обычными советскими людьми — учительница, военный, колхозник и т. п. Чуть ли не единственной знаменитостью был очень тогда известный и популярный офтальмолог академик Святослав Федоров.
Ведущий джазовых программ на Русской службе Алексей Леонидов обратил внимание своих коллег на тогда еще даже в СССР малоизвестного, но уже выпустившего несколько пластинок на небольшом британском лейбле LeoRecords ленинградского джазового пианиста Сергея Курехина.
В Гостелерадио СССР, с помощью которого Би-би-си снимала «Товарищей», о том, кто такой Сергей Курехин, скорее всего, понятия не имели. Но элементарно наводимые справки дали картину, с их точки зрения, не очень приглядную: играет в полуподпольных рок-группах, издает пластинки на Западе. Никакого одобрения эта фигура не получила.
Однако, познакомившись с Сергеем, продюсеры Оливия Лихтенштейн и Ричард Дентон были полны решимости сделать андеграундного музыканта и обаятельного человека Сергея Курехина одним из героев серии. Не получив разрешения на официальную съемку, снимали втайне от советских властей, и получившийся в результате 45-минутный фильм All That Jazz («Весь этот джаз») зафиксировал не только Сергея Курехина и его друзей (среди мелькающих в фильме персонажей – Борис Гребенщиков, Виктор Цой, Константин Кинчев и многие другие) времен культурного подполья, но и стал замечательным документом предперестроечного СССР.
«но и стал замечательным документом предперестроечного СССР»
Мы тогда ожидали настоящей перестройки. И так радостно было, что, кажется, надо же, эти дубы в аппарате тоже заметили эту необходимость. Сейчас же необычный термин «предперестроечный СССР» читается вовсе напротив, как «последние дни Помпеи», Атлантида за пару лет до потопа. Место, где был возможен Цой, Курёхин, Летов, БГ... Нелегально, вне этой системы, погубившей в итоге и их, и всю страну — но возможны. В том мире, в бетоне его первозданной тупости, была трещина, сквозь которую могли расти травы. В этом уже нет.
Мы тогда ожидали настоящей перестройки. И так радостно было, что, кажется, надо же, эти дубы в аппарате тоже заметили эту необходимость. Сейчас же необычный термин «предперестроечный СССР» читается вовсе напротив, как «последние дни Помпеи», Атлантида за пару лет до потопа. Место, где был возможен Цой, Курёхин, Летов, БГ... Нелегально, вне этой системы, погубившей в итоге и их, и всю страну — но возможны. В том мире, в бетоне его первозданной тупости, была трещина, сквозь которую могли расти травы. В этом уже нет.