Разрушительная сила христианства
Константин Паустовский — Чёрное море (1935–1936, Севастополь)
При виде этой разбитой головы я вспомнил о разрушительной силе христианства, о скуке и изуверстве, пришедших на смену утренним культурам Греции и Рима.
С гимназических времен я чувствовал отвращение к христианству с его манной кашей добродетелей, психопатическим Христом, — он казался мне молодым, хилым толстовцем, изрекающим слащавые истины, с его бородатыми святыми, похожими на ломовых извозчиков. Не только люди, но и идеи могут вызывать приливы неприязни.
Мы рыли три дня, а на четвертый отнесли находки в музей и показали одному из сотрудников.
Он был удивлен и подозрительно нас расспрашивал, кто мы и почему так заинтересовались древностями. Он смотрел на нас, как на врагов, вторгшихся без объявления войны на чужую территорию.
Только после длинного разговора он смягчился и даже показал нам много бронзовых, свинцовых и несколько золотых монет.
Он пересыпал их на ладони и называл имена городов, где они чеканились, — блестящий список имен: Пантикопея, Феодосия, Родос, Синоп, Ольвия, Фанагория, Неаполис Македонский и еще множество имен, которых я не запомнил. Все эти имена говорили о былом богатстве Херсонеса. Он вел торговлю со всем тогдашним миром.
В конце концов сотрудник успокоился и начал поглядывать на нас сквозь очки с веселой доброжелательностью.
Он провел нас на место последних раскопок и показал пласты почвы разных эпох. По ним, как химик по спектральным линиям, археолог читал прошлое этих берегов.
Верхний слой был полон гигантских камней от обвалившихся стен Херсонеса и новых могил, — в прошлом веке в Херсонесе было устроено карантинное кладбище.
Второй слой принадлежал византийской эпохе. Здесь нашли много монет Византии.
Ниже лежал третий слой, где было много остатков римских времен. И наконец, в самом низу, на материковой скале, лежал слой эллинских вещей, главным образом, черепков посуды, покрытых тусклым черным лаком.
В одной из стен нашли мраморную голову юноши, очевидно, творение великого мастера четвертого века до нашей эры.
Сотрудник показал нам эту голову. Она была покрыта чешуей окаменелой пыли. Кто-то из диких жителей Херсонеса времен Византии, какой-то христианин, замуровал ее в стену жалкого дома вместо строительного камня.
При виде этой разбитой головы я вспомнил о разрушительной силе христианства, о скуке и изуверстве, пришедших на смену утренним культурам Греции и Рима.
С гимназических времен я чувствовал неприязнь к христианству с его манной кашей добродетелей. Христос казался мне молодым толстовцем, изрекающим слащавые истины, а его бородатые святые походили на ломовых извозчиков.
Раскопки в Херсонесе нам так понравились, что несколько дней после этого мы бродили по окрестностям Севастополя и в каждом камне и разбитом черепке видели следы давно исчезнувшей жизни.
Ничто не дает такого резкого ощущения времени, как знакомство с древней страной.
С невольным уважением прикасаешься даже к черным, как уголь, зернам ржи, насыпанным в амфору тысячи лет назад, или к позеленевшим рыболовным крючкам скифов.
Таинственное всегда привлекает, особенно детей и стариков. Старики занимаются преимущественно историей, где область загадок очень обширна.
Примерно схожее инстинктивное отвращение сейчас можно получить — уже в иной адрес — в качестве реакции от почти всех, в кого насильно впихивали 70 лет Советской власти идеалы равенства и братства людей, социализма, не приведи Маркс, коммунизма, прочего идеализма, альтруизма, оптимизма и патриотизма.
Как излишне навязчивые люди, так и чрезмерно насаждаемые идеи могут вызывать приливы неприязни. Стойкие и повсеместные.
Мы, зоотехники, называем это красивым термином: «Перекорм. Сблевал».
Что странно, обычно у Паустовского с последовательностью мышления проблем не возникает. Тут же явная подстановка произвольной связи: вандал был византийским турецкоподданным; Византия тогда была формально христианской (хотя, какими дикарями они были при этом, мы тоже неплохо знаем); следовательно — негодяй во всём вообще, и конкретно в этих своих бесчинствах точно следовал тому, чему учил его Христос и бородатые апостолы: уничтожать все встреченные произведения искусства.
В той же мере, что и вон в его время Столыпина и затем самого Николая с детьми убили какие-то христиане. А потом теми же руками ещё и в Ленина стреляли. Толстовцы богомерзкие, последователи графа адового бородатого ломового.
Что, впрочем, не отменяет известного факта, что да, христианская культура — её практическая, популярная, общепринятая версия, для масс — действительно в целом смотрела на языческие изваяния и прочее — как на идолища поганые. Долгие века. Которые и стали для цивилизации потерянными, Тёмными веками. Вплоть до момента, пока вдруг не решено было всё же устроить Возрождение античной культуры.
Так что вот так можно связать эти его сентенции. Так они связны.
Смеялся я потому, что когда поп делал паузы в мантрах, то за окном лаяла собака. А когда он начинал говорить — замолкала. И так несколько минут.