Его Светлость Гэвин
Данбар, архиепископ Глазго, был крутым мужиком. Свой сан и чин он получил в 1524 году в возрасте 34 лет из рук Папы Климента VII, а в 1528 стал вдобавок еще и канцлером Шотландии. В это же время в Шотландии случилась первая волна распостранения протестантизма, и Его Светлость показал себя: только в 1539 по его приказу было сожжено семь человек. В 1528 сожгли Патрика Гамильтона, шотландского аристократа и проповедника обновления церкви. Казнь была показательной и длилась шесть часов — дрова специально поливали водой. Под приговором Гамильтону стоит подпись нашего героя. Но рассказать я хочу совсем о другом:
Городишко
Карлайл стоит на самой границе Англии и Шотландии. Сейчас, в наши времена, он принадлежит Англии. А в те времена он был спорной территорией, и переходил из рук в руки. Местное население вовсю пользовалось своим уникальным положением: разбой, кражи, насилие и грабежи. В 1525 году те края посетил сам Папа Римский, и назвал их «самым беззаконным местом на земле». Ясно же, что папский архиепископ не мог больше мириться с таким положением дел, и, будучи крутым мужиком, подошел к делу кардинально. А именно: собственноручно составил и изрёк длиннейшее и затейливое
проклятие преступникам и грабителям:
"Я проклинаю их головы и все волосы на голове; я проклинаю их лица, их мозги, рты, носы, их языки, зубы, их лбы, плечи, их грудь, их сердца, их желудки, спины, их животы, руки, ноги, и каждую часть их тела, от макушки до пяток, и сзади, и внутри, и снаружи.
Я проклинаю их идущими и я проклинаю их едущими верхом; я проклинаю их стоящими и я проклинаю их сидящими; я проклинаю их едящими и я проклинаю их пьющими; я проклинаю их встающими и я проклинаю их лежащими; ... я проклинаю их жен, их детей, их слуг, что участвуют в их делах, их посевы, их скот, их шерсть, их овец, их коней, их свиней, их гусей, их кур, и всех их животных, их комнаты, их кладовки, их кухни, их амбары, их коровники, их скотные дворы, их огороды, их плуги и бороны их, и всю утварь и предметы, что необходимы для их жизни и благосостояния ..."
По повелению архиепископа, это проклятие должно было быть зачитано священниками во всех приграничных приходах для своих прихожан.
Это не конец истории. В рамках празднования Миллениума местный художник Гордон Янг, вдохновлённый богатой историей своего города, вырезал все 1069 слов проклятия на большом гранитном валуне, который в 2001 году установили в местном музее. Там он стоит и по сей день. Жители городка уверяют, что с тех пор, как у них появился «камень проклятий», город покинула удача. Скот массово болеет ящуром, город поразило наводнение, заводы закрываются один за другим, а футбольная команда «Карлайл Юнион» вылетела из Лиги и пришла в полный упадок. Более того, Джим Тутль, член местного совета, который первым обратил внимание на эту связь, сам недавно скоропостижно скончался.
![[ uploaded image ]](/up/14-01/05-6498-the-cursing-stone.jpg)
В 2005 карлайлцы всерьёз решили избавиться от камня, но голосов «против» не хватило. Да и денег пожалели. Да и вообще: это же здорово, что у всех твоих бед есть четкая и определенная причина, и при этом она не в тебе.
Выручка будет феноменальная: на всех вплоть до кошек, канареек и рыбок в итоге повесят. То что XXI век на дворе — это же совсем не значит, что в людях хоть что-то изменилось?
поевреестиепооборотистее вас будет.Всё дело в том (как пишут знающие матчасть люди), что проклятие выбито на камне ПРОТИВ часовой стрелки. Ясен красен, что мелким оберегом тут не обережёшься.
Кроме того, проклятие изрёк не какой-либо шаман или ведьмак, а вполне святой человек, архиепископ, рукоположенный самим Папой. Как знать, может, всё так и должно быть?
Вот написал про них, а теперь самому страшно.
Но сегодня как раз среда — по средам можно выходить без зонта.
Кстати, вот, видите сколько зонтов? Ставлю пенни против шиллинга, что их владельцы за ними уже не явятся. Все пожраты свирепыми дуридами. Даже крепкие защитные зонты не помогли.
Придётся сжечь художника. Это в таких случаях помогает.
Дело в том, что западные СМИ большей частью ничем не лучше наших. Оригинальный текст проклятия написан на староанглийском (на камне надпись на нем же), и содержит, как можно убедиться по приведенным ссылкам, 1537 слов. Число 1069 же возникает, если посчитать количество слов в адаптированной версии проклятия на современном английском (на самом деле 1076, я пересчитал). То есть кто-то когда-то не особо вникая посчитал слова не в том тексте, и пошла гулять по свету эта цифра — 1069.
На самом деле на камне уместилось только первые 383 слова. Вы — молодец!
PS Вы вогнали меня в краску.
У Лоренса Стерна в его книге «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» есть интересное место о проклятиях, в томе 3, главы X-XI. Приведу цитату, только латинский текст проклятия приводить не буду, для краткости. Там описано, что доктор Слоп принимал роды, это как раз сам Тристрам Шенди и должен был родиться (да, к третьему тому он ещё не родился, аж в шестом родится), а слуга Обадия мешок с гинекологическими инмтрументами так туго завязал, что доктору пришлось разрезать верёвки ножом и он порезал себе палец. Из за этого он выругался в адрес Обадии: «Чтоб этого мерзавца повесили — чтоб его расстреляли — — чтоб все черти в аду принялись за этого болвана».
— Малые проклятия, доктор Слоп, при больших неудачах, — сказал отец (выразив сперва доктору соболезнование по случаю постигшего его несчастья), — лишь пустая трата наших сил и душевного здоровья. — Я с вами согласен, — отвечал доктор Слоп. — — — Это все равно что стрелять бекасинником по бастиону, — заметил дядя Тоби (перестав насвистывать). — — Такие проклятия, — продолжал отец, — только волнуют вашу кровь — не принося нам никакого облегчения; — что касается меня, то я редко бранюсь или проклинаю — — я считаю, что это дурно, — — но если уж ненароком это со мной случается, я обыкновенно настолько сохраняю присутствие духа (— Правильно, — сказал дядя Тоби), что заставляю брань служить моим целям — то есть я бранюсь, пока не почувствую облегчения. Впрочем, человек мудрый и справедливый всегда будет пытаться соразмерять количество желчи, которой он дает таким образом выход, не только со степенью своего возбуждения — но также с величиной и злонамеренностью оскорбления, на которое желчь его должна вылиться. — — Только преднамеренные обиды оскорбительны, — — заметил дядя Тоби. — По этой причине, — продолжал отец с истинно сервантесовской важностью, — я исполнен величайшего уважения к одному джентльмену, который, не полагаясь на свою умеренность в этом деле, сел и сочинил (на досуге, конечно) формулы проклятий, подходящих для любого случая, с каким мог он встретиться, начиная от самых пустых и до тягчайших из оскорблений, — формулы эти были им тщательно взвешены, и он мог на них положиться, почему и держал всегда под рукой на камине, готовыми к употреблению. — — Я никогда не предполагал, — проговорил доктор Слоп, — чтобы подобная вещь могла кому-нибудь прийти в голову, — — а еще менее, чтобы она была кем-нибудь осуществлена. — Извините, пожалуйста, — отвечал отец: — еще сегодня утром я читал одно из таких произведений брату Тоби, когда он разливал чай, — правда, я им не воспользовался — — оно лежит вон там на полке над моей головой; — — но если намять мне не изменяет, вещь эта слишком сильная для пореза пальца. — Вовсе нет, — сказал доктор Слоп, — черт бы побрал этого бездельника. — В таком случае, — отвечал отец, — документ весь к вашим услугам, доктор Слоп, — — при условии, что вы его прочитаете вслух. — — — С этими словами он поднялся и достал формулу отлучения римской церкви (отцу моему, любителю коллекционировать курьезы, удалось достать копию с нее из церковной книги Рочестерского собора), написанную епископом Эрнульфом. — — С выражением крайней серьезности во взгляде и в голосе, способным умилить самого Эрнульфа, — он вручил ее доктору Слопу. — Доктор Слоп обмотал свой палец уголком носового платка и с перекошенным лицом, но ни о чем не подозревая, прочитал вслух следующее — дядя Тоби тем временем изо всей силы насвистывал Лиллибуллиро.
Глава XI
Рочестерский сборник, составленный епископом Эрнульфом
Отлучение
«Властию всемогущего бога, отца, сына и духа святого, и всех святых, святой и непорочной богородицы девы Марии». Я думаю, нет необходимости читать вслух, — сказал доктор Слоп, опуская бумагу себе на колени и обращаясь к моему отцу, — ведь вы ее совсем недавно читали, сэр, — а капитан Шенди, по-видимому, не очень расположен слушать — — я спокойно могу поэтому прочитать ее про себя. — Это противно нашему уговору, — возразил отец, — — а кроме того, там есть нечто настолько сумасбродное, особенно в последней части, что мне было бы жаль лишиться удовольствия прослушать вторично. — Доктору Слопу это совсем не нравилось, — но так как дядя Тоби выразил в эту минуту готовность прекратить свист и прочитать документ сам, — то доктор Слоп решил, что лучше уж он будет читать под прикрытием свиста дяди Тоби — чем предоставит это дяде Тоби без такого сопровождения; — — и вот, подняв бумагу повыше и держа ее на уровне лица, чтобы скрыть свою досаду, — он прочитал вслух следующее — а дядя Тоби продолжал насвистывать Лиллибуллиро, хотя и не так громко, как раньше.
«Властию всемогущего бога, отца, сына и духа святого, и непорочной богородицы девы Марии, и всех небесных сил, ангелов, архангелов, престолов, господств, владычеств, херувимов и серафимов, и всех святых патриархов, пророков, и всех святых апостолов и евангелистов, и святых праведников, кои одни только удостоены петь перед лицом Агнца новую песнь, и святых мучеников, и святых исповедников, и святых дев, и всех святых и избранников божиих, — да будет он (Обадия) проклят (за то, что завязал эти узлы). — Отлучаем злодея и грешника и предаем анафеме и изгоняем за порог святой церкви всемогущего бога, дабы он предан был на вечные муки с Дафаном и Авироном и со всеми, кто говорит господу богу: отыди от нас, ибо мы не хотим знать путей твоих. И как огонь угашается водой, так да угаснет свет его до скончания веков, если он (Обадия) не покается (в том, что завязал узлы) и не загладит (вины своей). Аминь.
«Да проклянет его бог отец, сотворивший человека! — Да проклянет его сын божий, пострадавший за нас! — Да проклянет его (Обадию) дух святой, ниспосланный нам во святом крещении! — Да проклянет его святой крест, на который взошел ради нашего спасения Христос, восторжествовав над врагом своим!
«Да проклянет его достославный сонм патриархов и пророков! — Да проклянут его святой Иоанн Предтеча и креститель господень, и святые Петр и Павел, и святой Андрей, и все Христовы апостолы, и прочие ученики его, а также четыре евангелиста, проповедью своею обратившие в истинную веру вселенную! — Да проклянет его (Обадию) дивная рать мучеников и исповедников, угодивших богу добрыми своими делами!
«Да проклянет его хор священных дев, ради славы Христовой презревших суету мирскую! — Да проклянут его все святые, от начала мира и до окончания века снискавшие благоволение божие!
«Да проклянут его (Обадию) или ее (или кого бы то ни было, кто приложил руку к завязыванию этих узлов) небеса и земля и все, что на них есть святого!
«Да будет он (Обадия) проклят, где бы он ни находился — в доме или в конюшне, в саду или в поле, на большой дороге или на глухой тропинке, в лесу или в воде, или же в храме! —
«Да будет он проклят при жизни и в минуту смерти!» (Здесь дядя Тоби, воспользовавшись половинной нотой во втором такте своей арии, держал ее непрерывно до самого конца фразы, — — между тем как доктор Слоп все это время выводил густым басом свою руладу проклятий.) «Да будет он проклят за едой и за питьем, голодный, жаждущий, постящийся, засыпающий, спящий, бодрствующий, ходящий, стоящий, сидящий, лежащий, работающий, отдыхающий, мочащийся, испражняющийся и кровоточащий!
«Да будет он (Обадия) проклят во всех способностях своего тела!
«Да будет он проклят снаружи и внутри!
«Да будет он проклят в волосах главы своей! — Да будет он проклят в мозгу своем и в темени» (— Это тяжелое проклятие, — заметил мой отец), «в висках, во лбу, в ушах, в бровях, в глазах, в щеках, в челюстях, в ноздрях, в зубах, как передних, так и коренных, в губах, в гортани, в плечах, в запястьях, в руках и в кистях рук, в пальцах!
«Да будет он проклят в устах своих, в груди, в сердце и во всех внутренностях до самого желудка!
«Да будет он проклят в чреслах своих и в паху!» (— Боже избави! — воскликнул дядя Тоби) «в лядвеях, в половых органах» (отец покачал головой), «в бедрах, в коленях, в голенях, в ногах и в ногтях на пальцах ног!
«Да будет он проклят во всех суставах и соединениях членов своих от верхушки головы до ступней ног! Да не будет в нем ничего здорового!
«Да проклянет его Христос, сын бога живого, во всей славе величия своего»
< ... >
— — «во всей славе величия своего!» — продолжал доктор Слоп, — — «и да восстанут против него небеса, со всеми силами, на них движущимися, да проклянут и осудят его (Обадию), если он не покается и не загладит вины своей! Аминь. Да будет так, — да будет так. Аминь».